– Я познакомился с ней.
– С кем?
– С Марси, вашей женой. Она была здесь.
Тайсон непроизвольно щелкнул пальцами. Конечно, Марси не могла не зайти к Пикару.
– Ока очень красивая женщина.
– Неужели?
– Мы беседовали с ней. Никакой злобы, никаких истерик. Замечательная женщина. Все, что ее интересовало, – правду или неправду я написал в своей книге.
Тайсон угрюмо молчал.
– Ну как бы вы ответили жене, которая просила вас сказать правду о ее муже? Я ответил, что не являюсь очевидцем событий. Я только корреспондент. Типичный писатель. Правда, Тайсон? Танцующий вокруг кучи дерьма. Ну, вобщем, она легко отступилась, сказав, что, возможно, я поступил так, как считал правильным.
– Очень любезно с вашей стороны. Теперь вы можете спать спокойно от сознания выполненного долга и забыть о ночных кошмарах.
Пикар не обратил внимания на ехидство Тайсона, продолжая допытываться:
– Почему она у меняспросила? Почему она не спрашивает у вас?Ну, конечно, она спрашивала вас, только вы ей не ответили. Вы не ответили даже той женщине, с которой делите любовное ложе.
Тайсон подошел к двери и оглянулся.
– Как она выглядела?
– Марси? Замечательно. Очень привлекательная женщина.
– Да нет. Я про сестру Терезу. Как она, Пикар?
Пикар бросил на него быстрый удивленный взгляд.
– Хорошо. Безмятежная...
– Внешне? Красивая?
Пикар почесал голову.
– Она пережила очень трудное время после победы коммунистов.
Тайсон сочувственно покачал головой. Ей сейчас около сорока.
– Что с ней случилось?
– Скверная история. Заключение, каторжные работы и все такое прочее. – Пикар, не мигая, смотрел на Тайсона. – Страшная вещь. Ведь она никогда не называла вас при мне по имени. Только лейтенант. И вот сейчас, после разговора с Карен Харпер и тщательного анализа рассказа сестры Терезы, а потом после ваших расспросов о ней... я, думаю, упустил что-то.
Тайсон открыл дверь.
– Спасибо за выпивку.
– Вы забыли книгу.
– Да она мне толком не нужна. Счастливо оставаться.
– Идите домой, Тайсон. Она наверняка заждалась вас.
Тайсон хлопнул дверью и зашагал по ракушечной дорожке.
Дверь за ним приоткрылась, и тьму двора прорезал желтый лучик света. Голос Пикара раздался в сыром мраке ночи:
– Что бы вы сделали на моем месте?
Тайсон крикнул в ответ:
– Я бы помог маленькому мальчику.
– Вы меня не поняли. Я про ту главу в книге.
Конечно, Тайсон понял, что Пикар имел в виду. Выйдя за калитку, он оглянулся и посмотрел на просвечивающий сквозь пышную листву деревьев силуэт писателя. Наконец, он нашел, что сказать.
– Я бы поступил так, как вы, Пикар. А если бы вы вместо меня оказались в госпитале Мизерикорд, там это бы не имело никакого значения.
– Я знаю. Я знаю это. К черту Вьетнам, лейтенант!
– Да, и в самом деле, к черту, лейтенант!
Глава 23
Бен сошел с дороги и стал пробираться тростниками к побережью. Студеная ночная волна обрызгала его соленой водой. Лунный свет рассыпался бисером по водной поверхности. В полумиле от него на дальнем берегу мерцали огни домов. Тайсон четко различал оранжево-красные пятна буйков, качающихся на вольном морском просторе, спасательные лодки, проплывающие мимо косматых скал. Вода ушла, обнажив дно, жившее еще недавно своей морской жизнью, усеянное ракушками, мелкой и крупной галькой.
Огни Бейпойнта дразнили его, подзывая ближе к пенящейся игриво воде. Он ясно вспомнил ночь перед Тэт-наступлением, когда, стоя на северном берегу реки Конг, ловил гипнотический свет огней европейского квартала. Он чувствовал покой и расслабление у воды, как чувствовал это тогда у желтых вод реки. Поддавшись импульсивному желанию, Тайсон разделся, бросил вещи у куста восковницы и нырнул в темноту волны. Он плавал недалеко от берега, вода охлаждала его разгоряченное, вспотевшее тело. Потом, не сознавая последствий своего порыва, Тайсон неожиданно решил переплыть бухту.
Прилив начался внезапно и скоро, снося его к востоку в открытую гавань, а Тайсон, борясь с ним, старался плыть на северо-запад. Прилив разволновал морскую стихию; волны поднимались все выше, и тут он не на шутку испугался. Выбившись из сил, он сделал последние несколько движений к ограничительному бую и схватился за прикрепленную к нему сетку с колокольчиком.
Теперь Тайсон ясно мог видеть свой дом ярдах в трехстах к северу от него. Бен глубоко вздохнул и оттолкнулся от буйка. Примерно на полпути к берегу он почувствовал, как правое колено свело судорогой, потом вся нога будто отнялась. Он лежал на поверхности воды, а прилив гнал его на восток, к мосту Норт-Хевен, перекинутому через узкий форд.
Он смутно представлял, что проплывет под мостом, минуя небольшой залив, мимо набережной Саг-Харбора. Большая гавань с приставшими судами проносилась слева в ста ярдах от него. Он попытался пошевелить левой ногой, но обнаружил, что колено и стопа онемели. Черт! Это уже случалось раньше, и будет продолжаться, если он не заставит ее работать.
После прошествия, как ему казалось, долгого времени, Бен почувствовал, что скорость прилива уменьшилась. А чуть позже он понял, что и направление его изменилось из-за ветра с суши. Он старался представить карту береговой линии Саг-Харбора и пришел к выводу, что если ветер дует с севера и начинается прилив, то у него есть все шансы попасть на дискотеку, что на набережной, в исподнем. Он смеялся и горевал одновременно, изо всех сил растирая колено, не дававшее согнуться ноге.
Тайсон заметил, что ветер усиливался; от долгого пребывания в воде начинал колотить озноб и по телу бегали мурашки. По хуже всего было то, что теперь ветер дул с юга на запад, унося его из Саг-Харбора в открытое море. Вода, еще недавно казавшаяся такой теплой, резко похолодала. Затрудненное дыхание лишало возможности оставаться на плаву.
Он сопротивлялся, разгребая воду руками и здоровой ногой. Бен внимательно всматривался в береговую линию в поисках лодки, но волны поднимались столь высоко, что он не мог ничего увидеть. И тут он понял, что обречен.
Тайсон поднялся на гребень огромной волны и быстро огляделся вокруг. По всей линии горизонта виднелись огни судов, но палубы в столь поздний час пустовали, и крикнуть было некому. По освещенному берегу Саг-Харбора Тайсон прикинул, что городок протянулся на четверть мили к юго-западу, но ситуация осложнялась тем, что изменивший направление прилив отбрасывал его от берега, а течение теперь определял дующий с юго-запада ветер. Чуть далее маяка он увидел бухту Гардинер-Бей, куда нацеливался ранее, за ней открывалась могучая Атлантика, и последней остановкой была Франция.
Гребень волны с ревом опустился, накрыв Тайсона толщей воды. Вынырнув, Бен попытался хладнокровно и объективно взвесить шансы на свое спасение, как когда-то делал на войне. Даже если бы рядом оказались яхта или катер, то вряд ли кто-нибудь заметил бы в темном море барахтающегося человека. Тайсон понимал, что даже обширные географические познания вряд ли помогли бы ему благополучно выбраться на сушу. Но даже если он и смог бы как-то приблизиться к берегу, то огромные валы подмяли бы его под себя. Ведь здесь был не ласковый песчаный пляж, а скалы, валуны и откосы. Единственным положительным моментом в столь бедственном положении оставалась способность Тайсона думать. Как он и ожидал, шторм усиливался, и продолжать плавать на спине стало не только невозможно, но и опасно. Он старался нырять в подошву вздыбившихся волн, чтобы экономить силы. Медленно поднимающиеся еще только на три-четыре фута вал за валом лениво загибали свои вспененные гребни, что крайне облегчало Тайсону борьбу с разыгравшейся стихией.
Увлеченный волной наверх, Тайсон воспрянул духом, увидев почти рядом огни судна. Крики осипшего от неистового напряжения голосовых связок Бена перекрывал скандальный прибой. Низринутый в кипучую глубину, он оказался стиснутым со всех сторон толщей воды. Предательская луна и звезды исчезли, и ночь стала еще темнее. От запаха и вкуса соли его начало тошнить, и он набрал в рот воды.
Теперь он отчаянно боролся за свою жизнь. Его неожиданно сразила мысль, что если он не выплывет, все подумают, что это самоубийство. Нет! Нет!
Он представил себе дом в Бейпойнте, яркий свет на террасе, увидел себя, медленно входящего туда, где за круглым столом мирно ужинают Давид и Марси. В центре стола стоит подсвечник с зажженными свечами, а из радиоприемника слышится нежный голос Вилли Нельсона.
Белая разверзшаяся пасть восьмифутовой волны нависла над Тайсоном, будто балдахин рокового ложа, и поглотила, ослепив и оглушив его.
Выбравшись из пучины на поверхность, он судорожно ловил воздух ртом и уже твердо знал, что еще один или два таких вала утопят его.
Чтобы хоть как-то отвлечься, Тайсон сконцентрировался на своем онемевшем колене, пытаясь растереть его и освободить ногу от тисков. В юности, еще до Вьетнама, до ранения в ногу, он плавал в морях и почище этого, далеко от берега в вероломной Атлантике.
