– Это что еще за чудовище? – грубовато поинтересовался Ухват Ёдрёнович.
– Ваня Дредд, мой человечек, – пробурчал Бакшиш. – Настоящий папуасский принц. Судит так себе, но публика его любит.
Словно в подтверждение этих слов болельщики дружно заорали, приветствуя экзотического рефери.
Следом за Дреддом на поле предстоящей брани ступил безупречно обмундированный красавец-блондин. Его смокинг качеством не уступал нарядам господ из партера, а надраенные туфли сияли так, что казались вырезанными из черного стекла.
Джентльмен в смокинге не скакал над канатами, как Илья, и не проныривал под ними, как Хмырь. Его подвез и поднял до уровня верхнего каната электрокар с прилаженной на подъемник площадкой. Блондин элегантно соскочил с подъемника, прошествовал в центр боевой арены, вскинул ко рту невесть откуда взявшийся микрофон… и вдруг низкий, почти инфразвуковой рокот прокатился по залу:
– Are you ready to rumble?!
Зрители, оглушенные акустическим ударом, смолкли.
Блондин выдержал паузу и вопросил столь же мощно, но уже по-русски:
– Вы-ы… готовы-ы-ы к сраженью-у-у-у?!
Очнувшийся зал ответил восторженным гулом.
– Ого, вы пригласили самого мистера Баффера? – удивился господин Стрёмщик.
Конечно, никакой это был не Майкл Баффер, прославленный глашатай[11] боксерских боев за титул чемпиона мира, а всего лишь Паша-Пафнутий. Но Бакшиш этого не знал и на всякий случай кивнул. Морда у него была озадаченная.
Пафнутий победоносно улыбнулся – так, будто сам только что одолел непобедимого бойца, – заговорщицки подмигнул Илье и вновь завыл на двух языках:
– Вы-ы… готовы-ы-ы к сраженью-у-у-у?!
Публика впала в экстаз.
И тут наконец с неподобающим опозданием претендент на чемпионский титул скинул халат. Стараясь наверстать упущенное. Хмырь принялся демонстрировать публике бицепсы и умение наносить противнику десять ударов в секунду. Его выбритую голову венчала тонкая косичка, а обнаженную спину украшала татуировка, один-в-один повторяющая надпись на халате: «HMR». Зрители приветствовали воинственные эволюции Хмыря довольно вяло.
Илья, по праву действующего чемпиона занявший красный угол, бесстрастно наблюдал рисовку соперника, только изредка поводил покатыми плечами.
Пафнутий последний раз поинтересовался, готовы ли окружающие к сражению, насладился ответным криком, объявил имена и заслуги соперников, после чего величаво взошел на свой подъемник и убыл.
Рефери свел противников в центре ринга.
Все стихло. Вдоль канатов навстречу друг другу пошли две поразительные красавицы, несущие таблички с надписью «Round 1». Первая девушка обладала высоким ростом, роскошеством форм и прибалтийской внешностью. Вторая пава была несколько миниатюрнее и не столь светловолоса. Зато пропорции затянутого в купальник тела радовали глаз классической соразмерностью, а нежная улыбка очаровывала буквально влет. Закончив дефиле, Инга и Антонина (а это были конечно же они) ловко соскочили с ринга и сместились в район «красного угла», под крылышко к Лехе с Никитой да вселенскому дружбанологу. Вскоре туда прибыл и Паша-Пафнутий. Он уже успел избавиться от взятого напрокат смокинга и переодеться в каждодневный наряд.
Тоня под завистливыми взглядами Попова и Добрынина чмокнула жениха в губы и сообщила:
– Ты был великолепен!
Ударил гонг.
Ударил гонг. Претендент рванулся в атаку. Илья несколько секунд успешно маневрировал, а потом вдруг отступил к канатам и закрылся глухим блоком.
– Ящерка Хмырь имеет высокую продолжительность в вертикальном направлении и ультимативный размах верхних конечностей, – с тревогой в голосе отметил Геннадий.
– Большой шкаф громче падает, – осклабился Попов.
Точно в подтверждение Лехиных слов Илья мазнул Хмыря левой перчаткой по челюсти. На первый взгляд, удар был нанесен слабый, мимоходом, однако претендент содрогнулся и уронил руки до уровня груди. Немедленно последовавший правый хук поверг его на колени.
Дредд бросился отсчитывать секунды.
Партер растерялся, остальной зал загудел. Лицо Бакшиша исказила мертвенная гримаса. В сторону господина Стрёмщика он не смотрел.
При счете «шесть» Хмырь поднялся-таки на ноги. Ноги его держали неважно, это заметил даже мало сведущий в боксе Геннадий. Тем не менее на вопрос рефери, сможет ли претендент продолжать схватку, тот утвердительно кивнул. Дредд бесстрастно объявил: «Бокс!» К сожалению, гонг, сообщающий об окончании первой трехминутки, не позволил Муромскому довершить дело нокаутом.
Противники разошлись по углам.
Не успел Илья присесть на поворотный стульчик и выплюнуть капу, как рядышком возник Тыра.
– Ты че, Муромец? – страстно затараторил он. – Ты че, на, творишь? Папа Бакшиш чисто в гневе. Мы ж договорились: ударяешь, на, аккуратно. Ты на бойне, что ли? Ты хочешь бабки заработать или геморрой? Ты…
– Ну-ка сбавь обороты, боец! – прервал его Никита.
Для большей убедительности Добрынин наступил посланцу промоутера на ногу и взял левую руку Тыры хваткой, в секретном дзю-дзюцу клана Мудимято ласково называемой «харисен» – бумажный веер. Пятерня Тыры и впрямь стала напоминать веер из рисовой бумаги, настолько сильно побелела и растопырилась. Тыра послушно сбавил обороты и вообще заглох.
– Объясняю популярно, для невежд, – процитировал Добрынин, небрежно поигрывая «веером». – Илья мужик простой, простодушный. К финтам не привык. Договорились, чтоб все было убедительно, он и делает убедительно. А если ваш претендент неспособен от легонького тычка устоять, то пусть идет в бардак вышибалой. На ринге ему делать нечего. Усек?
– Я-то усек, на, – просипел Тыра. – Че папе сказать?
– Скажи, пусть не дергается, – пробасил в ответ сам Муромский. – Я, как и говорил, собираюсь сегодня бабок срубить.
После чего вставил капу, поднялся и шагнул к центру ринга.
Рослая блондинка и стройная шатенка с табличками как раз закончили обходить круг во второй раз. Вновь зазвучал гонг.
Хмырь успел за время перерыва оклематься и вновь атаковал, но заметно осторожней. Илья держал неудобную для длиннорукого соперника среднюю дистанцию и размеренно «сажал» короткие по корпусу – сбивал дыхание. Раунд проходил вязко. Только под конец заключительной минуты бойцы решились на обмен ударами. И опять все закончилось плачевно для Хмыря. Илья резко сократил дистанцию, претендент запутался в собственных руках и поймал подбородком сокрушительный апперкот. Тут бы и завершиться схватке, но в тот момент, когда ноги подброшенного ударом Хмыря оторвались от пола, раунд кончился. Бедняга Хохлушкин прибыл по воздуху прямо на руки ассистентам.
Публика зашумела – не то восторженно, не то разочарованно. Взбешенный Бакшиш вскочил, намереваясь самостоятельно потолковать с ослушником Муромским, но взял-таки себя в руки-и рухнул обратно в кресло. Его супруга, хорошо знающая тяжелый характер мужа, прижала к груди таксу Груню и бочком-бочком улизнула – якобы в дамскую комнату.
Партер роптал уже вслух. Ухват Ёдрёнович с застывшей улыбкой маньяка отламывал ножку у хрустальной рюмочки. Рюмочка была пятой по счету. Подсвинок Дункан Накладыч тихонько подвывал. Он позаимствовал из кассы родного Казначейства изрядную сумму, чтобы поставить на Хмыря, и теперь понял, что возвращать придется свои кровные денежки. Зато его однопартиец-хорек держался молодцом. Да и какая нужда нервничать, если Августин Дерябныч играл в тотализатор на денежки старого друга-казначея? Вспомнив об этом, Дункан Накладыч застонал еще пронзительней. Горячий парень Эдипянц ругался как последний ереванский сапожник. «Хозяйка офиса» Иветта Козьмодеевна смотрела на него с восторгом, повторяя губами особенно впечатляющие пассажи.
В это время огорченный Геннадий пытался отговорить Илью от продолжения схватки. Для существа, ставящего дружелюбие превыше законов физики, бокс оказался чересчур жестоким зрелищем.
– Ящерка Хмырь высматривается загипнотизированным, – взволнованно лопотал персеанский профессор и, чтоб успокоиться, откусывал от хрена все более крупные куски. – Его здоровье объявляет воздушную тревогу. Этот большой шкаф уже падал громко, очень громко. Надо остановить его разброд и шатания, иначе головной мозг потеряет вектор интеллекта. Лицезреть такую печаль вредно для моих оптических вежд.
– Будь спок, зеленый, – беспечно махнул рукой Леха. – Хмырю ничего не будет. Голова крепкая. Да у него и мозгов-то, поди, нету.
– И все-таки наш космический друг прав, – сказал Никита. – Смотреть на бокс ему и впрямь ни к чему. Поэтому бери-ка ты, Геннадий, девчонок и веди их в машину. Пафнутий, проводишь?
Паше до смерти хотелось увидеть, чем закончится бой, но Антонина сказала: «Пойдем, милый!» – и ему не оставалось иного выхода, как подчиниться просьбе невесты.
