«Если есть судно, значит, есть экипаж!» — подумал Джон. — «А экипаж — это обязательно несколько человек своих, советских. Не на всех же судах сидят националистически настроенные молокососы!» Он понимал, раз уж пробрался сюда, то просто так уйти уже не получится. В крайнем случае, можно считать это попыткой раздобыть бензин.
Стармех повернул свой катер обратно и активнее заработал веслом. Если добавить к желанию сохранить тишину еще и приложение больших, нежели раньше, усилий, то испытание получилось, что надо! Он кое-как догреб до берега, стукнулся днищем о камни и выпрыгнул в воду. Хорошо, хоть моторы можно было легко задрать над самой водой. Двигаясь по пояс в полосе не очень ощутимого пока прибоя, оскальзываясь и проваливаясь между камнями, он затащил свою лодку подальше к берегу, бросил якорь для надежности и посуху начал двигаться к бухте. Конечно, надеяться, что после рассвета ее никто не обнаружит, не следовало, но все-таки очень хотелось.
Осторожно пробираясь по камням, ему, вдруг, почудилось движение на той стороне залива и даже неприятное чувство чужого взгляда. Джон затаился и до одури всматривался в противоположный берег, но ничего не увидел. Так, постоянно замирая и прислушиваясь, он добрел до места, где жесткими тросами крепилась какая-то плавающая бочка, скорее, даже, небольшой понтон с крюком. Вот за этот крюк как раз и цеплялись кормовые швартовы захваченного судна.
Пароход казался мертвым: ни звуков работающих генераторов, ни шелеста шагов по палубе или обрывков чужих разговоров слышно не было. Джон осторожно добрался до понтона и тут, вдруг, в очередной раз оглянувшись на противоположный берег, заметил еще одно судно. Точнее, даже океанскую яхту. Она тоже стояла, не освещаясь ничем. «Такая, наверно, у них в порту светомаскировка», — подумал дед и чертыхнулся про себя. — «Какой порт — логово бандитское!»
Можно было, конечно, плюнуть на все, повернуть обратно, завести моторы и ехать еще несколько часов, пока не обсохнет топливный бак. Но дальше-то что? Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Ни одна черная морда не позаботится известить семью, что сгинул их кормилец, пал у берегов чужого континента. Поводов закончить свой бренный путь здесь более чем достаточно. Так какая же разница, каким образом? Все далекие северные предки предпочитали смертельный бой гибели от голода.
Джон ухватился за синтетический швартов, и полез к судну. Канат, крепившийся к плавучему понтону, неприятно изгибался, норовя обрести максимальную амплитуду. Приходилось ползти в каком-то рваном режиме, а это здорово утомляло. Если бы сейчас вылез на ют самый дурной полуночный бандит, то «кайкки лоппи», это было бы последнее силовое упражнение белого гимнаста-эквилибриста.
Джон залез на палубу, практически лишившись всех сил. Надо же, а он, каждодневно занимаясь зарядкой, считал себя полным сил и энергии. Лежа под самым фальшбортом, дед вспомнил, что так и не озаботился узнать имя этого парохода. Кое-как восстановив дыхание, он, ступая бесшумно — по его мнению, подошел к ближайшему спасательному кругу. «Mekong. Winschoten» — надпись, которая заставила в удивлении потрясти головой: «Меконг» — был систершипом его минувшего «Кайена», порт приписки тот же голландский Винсчотен. Угораздило же кампании чуть не лишиться сразу двух своих судов! Значит, сомнений не было никаких — в машинной команде обязательно должны быть наши: с Украины или России. Джон представил себе судно и решил, раз уж оно действительно захвачено (не по собственной воле же они прячутся здесь!), то экипажу вряд ли позволят сидеть по каютам. Только два места, куда можно запереть всех: под полубаком или в румпельном отделении. В любом случае бежать на бак в открытую — несколько неразумно и преждевременно. Следовательно, нужно лезть по тоннелю из машинного отделения. То есть, в первую очередь забраться внутрь и попутно проверить румпельное. Джон почему-то склонялся к тому, что экипаж сидит в носу парохода.
Без всякого сомнения, все доступные двери должны быть закрыты и бдительные негры, даже, если они безобразно спят на посту, обожравшись халявных судовых запасов еды, воспрепятствуют появлению белого гостя. Это, конечно, не преграда для настоящего профессионала-механика. Штурман может задуматься — ему это положено по должности, может даже впасть в уныние — нельзя воспользоваться советом инженера, но руководящий состав машинного отделения зачастую не имеет лишних секунд на колебания. Еще толком не придумав, как действовать, Джон уже сторожко поднимался на самый верх судна по трапам внешнего периметра.
Забравшись практически до верха, оставался практически один путь по удобным ступеням — в рубку, с правого, либо левого крыльев. Но стармех им не воспользовался. Он прошел по узкой площадке, ограниченной возвышающейся громадиной фальштрубы с носа и хлипкими леерами с кормы, и нащупал приваренные скобы, ведущие наверх, туда, где выходили наружу черные окончания выхлопных труб главного двигателя, дизель-генераторов и котла. На этой площадке, как правило, матросы привязывали к скобам веревки, на которых болтались флаги стран захода или еще какая сигнализация. Например, желтый вымпел, означающий, что на борту — эпидемия. Джон бы поднял свой флаг, но у него в данный момент не было под рукой лишних предметов гардероба.
Трубы, обычно источающие еле видимый, но чрезвычайно едкий дым, были холодными и неестественными, как дула боевых некогда орудий на постаментах. Дед внимательно огляделся по сторонам, пытаясь запомнить как можно больше деталей, но практически ничего не разглядел. «Что они в своих стойбищах даже костры не жгут, что ли?» — подумал он, попытался рассмотреть яхту, но тоже безуспешно. Как и положено в таких местах было очень грязно, можно было запросто вымазаться в саже так, что запросто сойти за аборигена. Однако Джон залез сюда не за этим. Под ногами легко прощупались четыре рукояти вертлюжных запоров. Только маньяки и придурки держат эти запоры закрытыми изнутри. Как и предполагалось, люк внутрь фальштрубы был не заперт. Стармех, ни мало не заботясь о той саже, что хлопьями полетела внутрь, легким рывком открыл себе путь в недра мертвого парохода.
Спустившись по сварным скобам, он постоял прислушиваясь. Было очень тихо, но почему-то казалось, что за дверью в румпельном отделении кто-то есть. 3ащелка на дверях была открыта, но не будут же негры сидеть в полностью изолированном помещении!
Джон нажал на дверную ручку и осторожно, досадуя об отсутствии хоть какого-нибудь режуще-колющего инструмента, заглянул внутрь. Быстрый взгляд его полностью удовлетворил, и он спокойно вошел внутрь.
