– Прошу прощения… – Какая-то сияющая от радости женщина дотрагивается до ее руки. Грейс обескуражена, словно кто-то помахал ей с экрана телевизора. Она чувствовала себя настолько отстраненной от мира, от обычных людей, что сочла себя невидимой. – Не знаете, где тут делают раскраску лица? – спрашивает незнакомка.
– Вообще-то, я одна из художниц, – отвечает Грейс. – Мы начнем примерно через полчаса.
– САХАРНАЯ ВАТА! – верещит какой-то мальчуган.
Грейс видит Софи в костюме феи, окруженную детьми. Дети смеются, когда она наматывает вокруг палочки пышную сахарную вату из бадьи. Софи вся в мерцающем розовом. Она безупречна. Еще один хороший, светлый человек. Милый маленький подсолнух. Сладкая конфетка. Золотистый медок. Идеальная пара для Кэллума.
* * *Софи протягивает нетерпеливому мальчишке палочку сахарной ваты и видит проходящую мимо Грейс, которая толкает коляску с ребенком. Грейс вся в черном. Черные джинсы. Черный джемпер. Волосы у нее распущены по плечам. Они кажутся очень светлыми. Когда Грейс подходит ближе, Софи замечает, что отец нетерпеливого мальчугана так и шарит взглядом по ее фигуре. Видя, что Софи застукала его за этим занятием, он произносит слегка извиняющимся тоном:
– Встречаются же такие аппетитные мамочки!
Почему он, черт побери, разговаривает с Софи словно с приятелем в пабе? Она улыбается своей самой обворожительной улыбкой и говорит:
– Встречаются же такие похотливые папочки!
Покупатель неопределенно хмыкает и уводит сына, взяв его за локоть.
– Не желаете бесплатной сахарной ваты? – весело предлагает Софи следующему в очереди мужчине.
Он одет не так тепло, как остальные гости. На нем джинсы и желтая футболка для серфинга. На вид ему около пятидесяти, солидное брюшко, щетина на подбородке и серьга в ухе.
– Не совсем эта ваша вата бесплатная, а? – возражает он. – Если учесть, что за билет уплачено семьдесят пять баксов.
Софи замечает у него под мышкой какую-то замысловатую вазу. Уж не стащил ли он ее из музея?
– Зато в цену вашего билета все включено, – миролюбиво отвечает Софи. – Не желаете попробовать?
– Я не ем всякую дрянь, от которой зубы портятся.
«Ах ты, очаровашка», – вежливо улыбаясь, думает Софи.
– Я разыскиваю женщину по имени Вероника Гордон, – говорит незнакомец. – У меня с ней назначена деловая встреча.
О господи, да это же Псих! Старушки не раз упоминали о некоем человеке, ответившем на объявление Вероники об Элис и Джеке. Они обрадуются, увидев, какая у него отталкивающая внешность, потому что это подтвердит их подозрения. Бабушка Энигма объявила, что намерена научить наглеца уму-разуму. «Но что, если у него действительно есть важная информация об Элис и Джеке?» – спросила тогда Софи. «Уверяю тебя, ничего у него нет, – ответила Энигма. – Наверняка аферист. Ну, я ему покажу!»
– Вероника где-то неподалеку, – говорит Софи. – Но вот где именно, не знаю. Вы уверены, что не хотите сахарной ваты?
– Если увидите Веронику, скажите ей, пожалуйста, что я ее ищу, – просит Псих. И, обернувшись, бросает сердитый взгляд на девочку, нарочито громко вздыхающую у него за спиной.
– Ну сколько можно? – невозмутимо спрашивает девочка. – Вы здесь не один, другие тоже хотят сахарной ваты!
– Ты как разговариваешь со старшими? – спрашивает Псих несколько растерянно и, прижимая к себе вазу, смешивается с толпой.
* * *Грейс, создавая образ Габлета Макдаблета, разрисовывает синей и серебряной красками лицо вот уже десятого мальчика. А рядом тетя Роза разрисовывает розовым и золотым лица девочек, превращая каждую в Мелли, танцовщицу из музыкальной шкатулки.
Это была идея Розы, вдохновившейся персонажами из книг Грейс. Грейс сделала вид, что идея замечательная. Нет нужды говорить, что в последнее время Габлет был сам не свой.
Грейс всегда разрисовывает мальчиков, потому что заставить их сидеть спокойно – довольно сложная задача. Она твердой рукой держит им голову, шепча им на ухо, чтобы сидели тихо, а иначе она может случайно выбить им глаз. Мальчикам нравится такой подход, и они бросают на художницу уважительные мужские взгляды.
– Ну вот! Все готово! – Грейс подносит зеркало к личику сердитого шестилетнего мальчугана.
Тот разочарованно таращит глаза:
– Но я хотел быть страшным львом!
– Следующий, пожалуйста, – говорит Грейс, игнорируя мать ребенка, которая нежно улыбается художнице, ошибочно посчитав, что та в восторге от ее отпрыска.
Грейс замечает, что тетя Роза заметно устала. Она рисует гораздо медленнее обычного и даже использует упрощенный дизайн. Очередь на раскраску лица вьется по всей дорожке. Десятки и десятки непоседливых, хныкающих, а часто весьма сопливых детей.
– Почему ты не попросишь маму высморкать тебе нос? – возмущается Грейс, когда на табурет перед ней забирается следующий клиент.
Слава богу, бабушка Энигма без заметных усилий нянчится с ее собственным ребенком. Она сидит у газового обогревателя в удобном кресле с малышом на руках. Над ней табличка с надписью: «ПОЗНАКОМЬТЕСЬ С МЛАДЕНЦЕМ МАНРО – ЗАГАДКОЙ ОСТРОВА СКРИБЛИ-ГАМ!» Энигма изящно раздает автографы и разрешает посетителям фотографироваться с ней. Когда Грейс подошла проведать их, бабушка Энигма использовала Джейка в качестве удобного наглядного пособия для собственной презентации, рассказывая людям, что это ее правнук. Подумать только – она сама была такой же крошкой, как и этот малыш, когда семьдесят три года назад ее родители бесследно исчезли.
– Ты нормально себя чувствуешь, тетя Роза? – спрашивает Грейс, а мальчуган на табуретке в это время ужасно громко сопит носом. – Попросить девочек принести тебе чашку чая?
– Все в порядке, дорогая, – отвечает Роза. – Просто немного болит спина. Думаю, на будущий год нам стоит нанять для раскраски специальных людей, а мы будем только за всем присматривать. Софи говорит, что это называется «источник иссяк» или что-то в этом роде. Ты сама-то как, Грейс? Довольна?
– Довольна.
Она понимает, что и впрямь счастлива. Ею овладевает эйфория, вроде той, что испытываешь в аэропорту, когда зарегистрировал багаж. Путешествие началось, и его уже ничто не остановит. Начинаешь скользить по наклонной плоскости. Уходишь, оставляя все проблемы далеко-далеко позади. Ничего поделать невозможно.
Глава 49
Время от времени происходит наплыв покупателей, но в целом роль Феи Сахарной Ваты не требует больших усилий. Софи улыбается проходящим мимо людям, взмахивает палочкой, как делают феи в сказках, наслаждаясь праздником: тут тебе и артисты на ходулях, и скачущие жонглеры, и смеющиеся клоуны с ярко раскрашенными лицами. С ее места хорошо виден Рик, Великолепный Садовник, выступающий сегодня в роли глотателя огня. В этом есть что-то первобытное и возбуждающее. На голую грудь надета жилетка, как у Аладдина. А когда Рик откидывает голову назад и засовывает в рот маленький горящий факел, в свете огня на его руках играют мускулы. Толпа зрителей одобрительно ревет, но Софи хочется крикнуть: «Осторожно, обожжешься!»
Гораздо приятней наблюдать за оркестром Кэллума. Они очень хороши, эти трое высоких парней: один играет на саксофоне (он сильно напоминает ей кого-то, но Софи никак не может понять, кого именно), другой – на ударных, а Кэллум – на контрабасе. Музыка эротичная и нежная, и Софи с трудом отводит глаза от Кэллума.
Просто ей больше по душе смотреть на мужчину, играющего на музыкальном инструменте, чем на мужчину, засовывающего огонь себе в глотку, только и всего.
Просто дело в том, что она жутко влюбилась, и это не пройдет само собой.
Что случилось бы, если бы Софи вчера поцеловала Кэллума в душной ванной? Отпрянул бы он в отвращении? Извини, но зачем мне целоваться с хоббитом вроде тебя, если в соседней комнате меня ждет красавица-жена? – Видишь ли, дорогой, в чем тут фишка: красавица-жена собирается бросить тебя. А я, похоже, люблю тебя.
Ах, перестань! Никого ты не любишь. Конечно нет, какая там любовь! Ничего похожего. Софи наматывает на палочку очередную порцию сахарной ваты, чувствуя, что ее слегка подташнивает. Подумай лучше о потенциальных новых бойфрендах, не обремененных женами и детьми.
Софи снова смотрит на садовника Рика, зубы которого сверкают белизной в свете факела. По правде сказать, он самый сексуальный мужчина из тех, с которыми она встречалась. А тот поцелуй на пикнике! Это было потрясающе! И разумеется, очень приятно было также целовать поверенного Иена, вдыхая его дорогой лосьон после бритья, сидя в роскошном, по-особому пахнущем – так пахнут только новые автомобили – «лексусе». Оба они гораздо больше подходят Софи и, будем объективны, более привлекательны, чем неопрятный верзила Кэллум. Все правильно, но ей так хочется поцеловать именно Кэллума. Она очень-очень сильно хочет его поцеловать. Софи просто необходимо это сделать. Это жизненная потребность, а не каприз.
