выходных попеременно в качестве шофера и официанта на мероприятиях в «Уолдорфе». Как он объяснил Розали, с наступлением октября все крупные благотворительные организации начали устраивать официальные ужины. «Иногда я слышу, как люди, которых я вожу, хвастаются, сколько подобных мероприятий посетили за неделю, — рассказывал Тони. — И не думай, что они дешевые».
Но в эту субботу он был свободен, да и день выдался хороший для поездки. Тони любил своих свойственников. У Мэри с Тедом было трое детей чуть старше Карлоса. Там будут также мать и брат Теда. Тед владел магазином скобяных товаров в Бэй-Шор, и дела его шли прекрасно. У них был большой дом в колониальном стиле и двор, огороженный забором, где могли в безопасности резвиться Карлос и его кузены.
— Мы отлично проведем время, — радостно произнесла Розали, когда они выскочили из полумрака тоннеля Мидтаун на автомагистраль. — Я так испугалась, когда малыш простудился на этой неделе, но за последние четыре дня он даже не чихнул. Правда, детка? — Она оглянулась через плечо на Карлоса, который был надежно пристегнут в детском кресле.
— Нет, нет, нет, — нараспев ответил Карлос.
— Господи, у нас появилось новое слово? — со смехом сказала Розали.
— В последнее время это у него единственное слово, — ответил Тони, потом вспомнил о том, что собирался сказать жене. — Рози, помнишь, я говорил тебе о той приятной пожилой женщине, которую две недели назад возил на кладбище в Райнбеке? Эта та, что говорила, будто знала бабку и деда доктора Моники. Вчера в газете я прочитал, что она умерла. Сегодня ее хоронят.
— Очень жаль, Тони.
— Мне она правда понравилась. О господи!
Тони изо всех сил нажал на педаль газа. Его машина заглохла посреди запруженного транспортом шоссе. Он принялся яростно поворачивать ключ зажигания.
Визг тормозов едущего сзади грузовика предупредил его о том, что сейчас в них врежутся.
— Нет! — заорал он.
Розали начала оборачиваться, чтобы посмотреть на Карлоса, и в этот момент они почувствовали довольно сильный удар.
— Господи! — вскрикнула она.
К счастью, водитель грузовика перед столкновением успел затормозить.
Едва оправившись от шока, они повернулись, чтобы посмотреть на двухгодовалого сына. Совершенно невозмутимый Карлос пытался выбраться из своего кресла.
— Он думает, мы приехали, — сказал Тони дрожащим голосом, продолжая сжимать рулевое колесо.
Через секунду он, все еще дрожа, открыл дверь машины, чтобы поблагодарить человека, чья быстрая реакция спасла им жизни.
Три часа спустя они сидели за обеденным столом в доме Теда и Мэри в Бэй-Шор. Эвакуатор приехал за ними через сорок минут. Из-за аварии на магистрали образовалась большая пробка. Их доставили на станцию техобслуживания, куда за ними приехал Тед.
Сознание того, что если бы едущий за ними шофер не соблюдал дистанцию или не успел затормозить, то Тони и его семья погибли бы, наполняло всех сидящих за столом взрослых чувством глубокой благодарности к этому человеку.
— Все могло бы сложиться совсем по-другому, — выглянув в окно, сказала Розали.
Во дворе один из старших кузенов раскачивал довольного Карлоса на качелях.
— Если не избавишься от этой старой машины, жди новых сюрпризов, — высказался напрямик Тед, крупный мужчина с решительными манерами. — Ты слишком давно ездишь на этом драндулете. Я знаю, ты откладываешь покупку новой машины, и я знаю почему — все эти счета на лечение Карлоса тебя выпотрошили. Но не для того его вылечили от лейкемии, чтобы все вы погибли в аварии. Поищи подходящую машину, ладно? Я одолжу тебе денег.
Тони с благодарностью посмотрел на свояка. Он знал, что Тед может предложить деньги в долг, но при этом ни за что не вернуть одолженное.
— Конечно, ты прав, Тед, — согласился он. — Не позволю больше семье садиться в эту колымагу. Еще перед тем, как она сломалась, я подумывал об идеальной для нас машине, и не слишком дорогой. Это десятилетний «кадиллак». Пару недель назад я вез на такой машине старую леди, владелицу авто. Поездка была долгой. Ты ведь знаешь, я разбираюсь в машинах. Эта в прекрасном состоянии. Возможно, она ест больше бензина, чем современные, но я почти уверен, что смогу купить ее по остаточной стоимости, а это недорого.
— Тони, ты имеешь в виду ту леди, о которой мы говорили по дороге сюда? — спросила Розали. — Леди, которую сегодня хоронили?
— Да, миз Морроу. Возможно, ее машина будет продаваться.
— Позаботься об этом, Тони, — сказал Тед. — Не тяни время. На рынке не много десятилетних «кадиллаков». Надеюсь, удастся его купить.
— Съезжу к ее дому. Может, кто-нибудь посоветует, к кому обратиться, — решительно заявил Тони. — Мне очень понравилась миз Морроу, и у меня такое чувство, что я ей тоже понравился.
«И у меня есть странное предчувствие, что она хотела бы, чтобы я купил ее машину», — подумал он.
57
Пройдя через унизительную процедуру снятия отпечатков пальцев, фотографирования и полного личного досмотра, Питер Гэннон был наконец водворен в камеру забитой до отказа шумной нью-йоркской городской тюрьмы, куда помещались заключенные, ожидающие суда в округе Манхэттен.
Каждая частичка его существа протестовала. Всем, кто мог его услышать, ему хотелось прокричать, что, несмотря на всю ненависть к Рене, он ни за что бы ее не тронул. В субботу утром он прочитал в газете, взятой у сокамерника, что в его офисе был найден подарочный пакет и деньги. После этого он просидел в оцепенении до вечера, когда к нему пришел адвокат, нанятый Сьюзен.
Вручив свою визитку, адвокат представился.
— Харви Рот, — произнес он низким, но звучным голосом.
Питер взглянул на него, словно по-прежнему находясь во власти ночного кошмара. Рот был плотным мужчиной с волосами стального цвета, в очках без оправы на худощавом лице. На нем был темно-синий костюм и голубая рубашка с галстуком.
— Вы много берете? — спросил Питер. — Должен прямо вам сказать, что я разорен.
— Много, — спокойно ответил Рот. — Ваша бывшая жена Сьюзен выплатила мне предварительный гонорар и гарантировала оплату вашей защиты.
Все-таки Сьюзен это сделала, подумал Питер. Еще одно болезненное напоминание о том, какой она человек,
