и я мог предложить: «Почему бы нам не взять эту идею и не использовать ее в моделях свитеров?» Я мог увидеть идеи, исходящие из группы трикотажа, и сказать: «Почему бы нам не использовать эту находку в рубашках?» или: «Почему бы нам не реализовать идею на куртках?» Мы всегда занимались «перекрестным опылением».
После этого с творческой фантазии нужно было переключиться на реалии бизнеса: «Ладно, какие продажи ожидаете? Сколько будет стоить модель? Где будем отшивать партию? Какие сроки поставки планировать? Каковы перспективы роста бизнеса в следующем году?» Сотрудники отдела продаж будут работать над расширением торговых площадей в универмагах, а я, возможно, совместно с архитектором буду создавать интерьер наших бутиков.
Потом я отправлялся на совещание со специалистами по связям с общественностью: «Как мы собираемся представить новинки в журналах и прессе?» Затем проводил совещание с сотрудниками отдела рекламы. Потом шел еще на одно совещание, чтобы понять, какие затраты нам предстоят и сколько людей нужно нанять, чтобы перейти на следующий уровень: «В скольких городах мы присутствуем? В скольких универмагах мы продаем? В скольких универмагах Bloomingdale’s? В скольких универмагах Macy’s? Какими запасами располагаем? Сколько собственных универмагов мы открываем? Сколько тратим на рекламу?»
В то же время я начал создавать архив образцов — вещей из моих путешествий и одноразовых моделей, которые конструировали, но никогда не производили. В начале 1990-х годов мы установили для них автоматическую вешалку-конвейер (вроде тех, что используются в химчистках), чтобы дизайнеры, помощники и мерчендайзеры могли нажать на кнопку и сразу отыскать конкретный предмет. Сейчас у нас в архивах насчитывается двадцать пять таких вешалок, на которых хранятся тысячи образцов со всего мира.
Если мы готовим коллекцию и хотим посмотреть на куртки мотоциклиста, достаточно щелкнуть по вешалке курток, чтобы увидеть мотоциклетные куртки, которые вам взорвут мозг. Одна — как у Денниса Хоппера[85], другая — как у Питера Фонды[86], третья — как у Джеймса Дина[87], четвертая — как у Джастина Бибера[88]. Архив является одним из наших самых ценных активов.
Лучшей частью этих творческих собраний был наш воодушевленный обмен мнениями. Мы могли часами сидеть с Лоуренсом и всей командой. Лоуренс, конечно, крупным планом выделял детали и делился своими соображениями. «Воротник нужно немного удлинить, он слишком короткий», — говорил он. И оказывался прав. Я обращался к команде: «Давайте добавим четверть дюйма. В самом деле, почему бы нам не удлинить на четверть дюйма, одну восьмую дюйма и одну шестнадцатую? Мы попробуем все варианты и посмотрим, какой из них лучший. И пока мы здесь, почему бы нам не сделать прямо сейчас пару удлиненных воротников?»
Я показываю новый вариант. «Что скажешь, Лоуренс?»
«Я бы никогда такое не надел. Вы ни хрена не заставите меня носить это!» В конце концов, он посмотрит на нас и скажет: «Пора выбираться отсюда. Не могу здесь больше сидеть. Мне нужен мартини!» У Лоуренса в кабинете был бар, и в 17.45 его помощница Эми готовила для него коктейль из мартини. У нас также имелась сигарная комната и собственный шеф-повар.
Снаружи поджидал длинный лимузин Лоуренса, и мы отправлялись к мистеру Чоу, или к Чиприани, или в «Четыре сезона», обедали и говорили о бизнесе — просто говорили, говорили и говорили. «Хотим ли мы расширяться в Мексику или сначала двинуться в Южную Америку? С чего начнем: с Бразилии? А что думаешь по поводу Англии? Нам сначала закрепиться в Англии или во Франции?» Такое ощущение, что мы были «Битлз». И знаете, мы получали от этого удовольствие!
Лоуренс придумывал, как совершенствовать и укрупнять бизнес. Сайлас делал расчеты по финансовому планированию, чтобы мы постоянно становились более прибыльными, платили меньше налогов, находили лучшие условия банковских кредитов и создавали новые центры, приносящие прибыль. Джоэл осуществлял руководство и разрабатывал стратегию развития бизнеса вместе с исполнительной командой, а Эдвин держал для нас двери магазинов открытыми. Я руководил творческой машиной — новые идеи, хороший продукт, грядущие новинки. И всегда сохранял целостность ДНК бренда.
К началу 1990-х годов мы у всех отвоевали долю рынка, и молодежный сегмент стал для нас «ручным».
Глава двенадцатая
Дети в порядке
Быть отцом — самая большая радость в моей жизни!
Мысленно возвращаюсь в май 1984 года. Тогда мы с Сюзи жили в Сохо и узнали, что у нас будет ребенок. Мы были женаты пять лет и пришли в восторг от новости. Сюзи работала с Руби и Роджером над своей линией O’Tokyo, но она испытывала крайнее напряжение. Ей не платили вовремя, да и производство образцов столкнулось с затруднениями. Ее работа вызывала у нее много беспокойства, и я подумал, что было бы лучше, если бы она успокоилась, наслаждалась беременностью, родила ребенка, а в дальнейшем, если захочет, сможет вернуться к работе.
В июле Сюзи была на раннем сроке беременности, и я смог поехать в Гонконг, чтобы конструировать мою первую линию для бренда Tommy Hilfiger. Аренда квартиры в Западном Бродвее заканчивалась, поэтому после моего возвращения мы начали подыскивать новое место жительства. Мы думали, что с появлением ребенка район верхней части города, расположенный недалеко от Центрального парка, будет более безопасным и стабильным, чем Сохо, в то время ставший центром тусовки. Полагаю, мы могли бы гулять с коляской в парке Вашингтон-сквер, но это были 1980-е годы, и эта часть Гринвич Виллидж кишела торговцами наркотиками.
Мы нашли квартиру в доме со швейцаром на 25-й Уэст 68-й улице, в красивом квартале между Коламбус-авеню и Сентрал-Парк-Уэст. Мы уже изучили окрестности, когда планировали открыть магазин Tommy Hilfiger на Коламбус-авеню. Джон Леннон жил неподалеку, в фешенебельном доме Дакота. Перри Эллис[89] имел собственный дом поблизости. Там были хорошие рестораны и классные магазины. Charivari, отличный магазин одежды, находился на 81-й улице. Мы жили в полуквартале от парка.
Мы покрасили квартиру в травянисто-зеленый цвет с белой отделкой и купили французский гарнитур для столовой в стиле кантри в магазине Pierre Deux на Бликер-стрит. УЗИ показало, что у нас будет девочка, так что детскую мы оформили в бело-розовой гамме, мебель с обивкой из тика в розовую и белую полоску купили в детском магазине Au Chat Botté на Мэдисон-авеню. Мы подготовились.
В январе 1985 года я конструировал следующую коллекцию и запускал линию одежды «Кока-Кола» в офисах Мурджани, когда позвонила Сюзи и сказала, что начались схватки. У нее начали отходить воды. К тому времени, как я добрался на метро до нашей квартиры, она была более чем готова. Я огляделся с мыслью «не
