— Ну что, военная служба перестала нравиться, Стеглик?
Гонза, который стоял сомкнув руки на затылке, чем-то напоминал арестованного. Вопрос застал его врасплох.
— Ну? — повторил офицер.
— Это не военная служба, а настоящая каторга…
Солдаты перестали копать. Каждый хотел услышать, что скажет на это командир. Капитан смотрел на Стег-лика, который пытался выставить напоказ свои мозоли, но говорил для всех:
— Это не каторга, а настоящая воинская служба. Тяжелая работа. Стрельба и сам бой занимают порой меньше времени. И по тому, как воины выполняют эту изнурительную работу, можно судить об их надежности в бою. Продолжайте работу…
Рота вновь взялась за дело. Гонза с силой вонзил лопатку в землю. Хотелось побыстрее избавиться от неприятного осадка после разговора с командиром. Зачем надо было жаловаться? Что он, хуже других? Ведь известно отношение капитана Гонса к службе. Он настоящий фронтовик, воевал в корпусе генерала Людвика Свободы! В те времена, говорят, ему было семнадцать лет. А к концу войны его китель украшала целая коллекция наград. Когда его спрашивали, за что он их получил, капитан говорил: «Вот эта за пройденные мною сотни километров, а эта — за тонны глины, которые я выбросил из окопов. А вот эта за боевые дела…»
На другой день обстановка изменилась: «противник» достиг гор и стал оказывать упорное сопротивление. «Бои» шли всю ночь, а к утру все стало ясно. Армия «синих» начала отступать! Медленно, продолжая вести арьергардные «бои». Дороги были забиты войсками, танками, автомашинами. Водители беспомощно давят на клаксоны. Усталые солдаты нехотя освобождают узкую горную дорогу для прохода техники. Инженерно-саперный взвод разбирал завал, который преградил путь машинам…
Внизу под ними царил хаос. Водитель одного из грузовиков хотел объехать машину с легким орудием на прицепе и выскочил на обочину. Автомобиль свалился набок. Даже до минометной роты донесся треск ломающихся стенок кузова. Ругань водителей и сержантов усугубляла общую неразбериху. Армия «синих» распадалась, четарж Карел Помагач видел это собственными глазами.
— Военное счастье переменчиво, ребята…
— Мы даже не произвели ни одного выстрела, — посетовал Ванек.
Ему никто не ответил. Дождь перешел в град. Крупинки льда колотили по каскам, обтянутым маскировочной сеткой. Через час все вокруг превратилось в болотистую трясину, а ручей — в реку. Артиллерийские орудия застряли в полях, провалившись до осей. Солдаты облепили технику, подталкивая ее. Критическое положение «синих» подтвердила и группа посредников, приехавшая в минометную роту, выполнявшую роль батальонного резерва. Повернуть ход событий могла только она. Наступило время вступать в «бой» минометчикам!
Капитан Гоне объявил построение подразделения сразу же после отъезда представителей штаба. Он еще раз окинул взглядом строй и объявил, что им доверена почетная задача — остановить продвижение «красных» и минометным огнем обеспечить контрнаступление своих войск.
Командир сообщил координаты, после чего сержанты возвратились к отделениям и проверили регулировку и прицелы оружия. Внизу, на дороге, фары автомобилей прошивали ранние сумерки. Следующая колонна двигалась, ориентируясь по инфракрасным приборам ночного видения. О направлении движения можно было судить только по шлейфу выхлопных газов, тянувшемуся по лощине. Над лесом взвилась ракета и, вспыхнув цветком орхидеи, погасла. Ее шипение и свист слились со звуком выстрела. Стеглик с надеждой произнес:
— Ну, наконец пальнем, ребята!
Он оперся спиной о светлевший в темноте ствол березы и сунул руку в карман, намереваясь налить в зажигалку бензин.
— Стеглик! — послышался сзади голос.
— Здесь, — ответил он связному командира.
Иди к старику, — прохрипел простуженным голосом солдат.
Капитан Гоне расположился по-походному. Через кол, который подпирал карликовую березку в том месте, где у нее росла нижняя ветвь, были переброшены полы палатки. Койку ему заменял матрас, набитый еловыми ветками. Офицер сидел на метровом чурбане — такие чурбаны минометчики использовали для укрепления брустверов окопов. Стеглик вскинул правую руку к промокшей пилотке, каску он оставил в походном положении на спине. Как положено, доложил:
— Товарищ капитан, по вашему приказанию прибыл!
Стеглик взглянул на карту, пестревшую стрелами, ждал, когда офицер заговорит. Ему очень хотелось закурить. Капитан, словно прочитав его мысли, выложил с десяток сигарет старой марки — Гонза думал, что их давно не выпускают.
— Кури…
— Благодарю.
Стеглик нагнулся к колыхавшемуся огоньку — у офицера были и спички. Дым стал подниматься к дырке в брезенте. Гоне смахнул крупинки табака с карты и заговорил:
— Несколько минут назад связной принес неприятную весть. В «наших» войсках выведены из строя противотанковые пушки. Об этом необходимо доложить в штаб. Однако КП переместился. Фланговые части «красных» продвигаются вдоль этой долины, но для наращивания удара им нужна поддержка танков. По высотам танкам не пройти, следовательно, они наверняка пойдут мимо наших позиций, которые ослаблены… — Капитан замолчал. Дождь стучал сильнее, ветки деревьев скрипели. Офицер внимательно вглядывался в карту. Стеглик понимал озабоченность командира, однако ему еще не было ясно, зачем он понадобился капитану. Офицер, словно вспомнив о том, что давно не ел, вытащил из вещмешка батон хлеба. Он отрезал ломтик и замахал им перед глазами Стеглика:
— Вот как выглядит наша обстановка! Твоя задача — снова припечь ломоть к батону. Пройдешь через фронт. Доставишь донесение о положении дел. Штаб находится вот здесь… Посмотри, куда пойдешь…
— Есть, товарищ капитан!
Гонза уже понял, почему командир выбрал именно его для такого важного задания — он дает ему шанс доказать на деле, каким должен быть настоящий солдат!
— Но не думай, что это такая уж легкая задача! Возможно, ты скажешь, что это всего-навсего учения, ничего, мол, не произойдет, если попадешь к «красным». Они тебя накормят, а после учений отправят обратно в роту. Однако во время войны ты мог бы получить такую же задачу.
— А если не пройду? — вдруг засомневался солдат.
— Не имеешь права не пройти! Если, конечно, настоящий солдат…
С наступлением сумерек подкрался ночной холод. Небо было затянуто свинцовыми облаками, которые не смог разорвать даже серп луны. Непреодолимый сон охватил воинов роты. Усталые, они не обращали внимания даже на интенсивную пальбу. Не смыкали глаз лишь часовые…
Гонза Стеглик готовился к заданию. Так как полевая кухня и сегодня не успела подтянуться, он получил разрешение взять из НЗ банку консервов. Поел, выпил холодного черного кофе, растворив таблетку в дождевой воде. Проверил автомат, убедился, что он в порядке. В магазине автомата было полно учебных холостых патронов — он сам их снаряжал. Стеглик посмотрел на часы — без пяти минут десять. У него было чувство, будто он вступает в настоящий бой. В кронах деревьев заухал филин, что не прибавило настроения Стеглику. Вдруг налились тяжестью ноги, а горло свело так, что едва не задохнулся. Это состояние ему было знакомо еще со спортивных соревнований — предстартовая горячка. Гонза думал: справится ли?
Потянулся за сигаретой, щелкнул зажигалкой. Запах гари ударил в нос, но фитиль не загорелся. Стеглик вспомнил, что он так и не налил в баллончик бензин. Но сейчас уже было некогда этим заниматься. Леон Прагр дневалил. Спички у него были под рукой:
— Возьми…
— Спасибо, Кофеек…
— И помни, что спички все же есть спички, Гонза!
— Да знаю, ведь я ношу все это только по семейной традиции.
Курили в рукав. Шаги капитана извещали о том, что час наступил. Окурки полетели в грязь. Леон попрощался:
— Ни пуха ни пера!
Прагр двинулся к спящим, а Стеглик стоял ждал командира… тьма беспросветная.
Командир снова повторил детали задания. Затем посветил на депешу, чтобы солдат смог прочесть каждое слово. Донесение было лаконичным, и Гонза сразу запомнил текст. Он переступал с ноги на ногу, нервничая, — быстрее бы уж идти. Для самоуспокоения Гонза убеждал себя, что даже самая плотная линия фронта не может быть без щели. Большая стрелка на циферблате часов прикрыла цифру «10».
— Готов?
— Да, — ответил Стеглик шепотом.
Командир положил ему руку на плечо и приказал:
— Вперед!
Стеглик бесшумно и проворно нырнул в темноту. Напряжение пропало, сразу почувствовал приток свежих сил. Движение в темноте и тумане как-то успокоило его. К этому он привык еще на границе. Он легко сбежал вниз на дорогу, разбитую гусеницами и колесами автомобилей. Сейчас она была пустынна. Где-то рядом шумел разлившийся после дождя ручей. Впереди выросли очертания скал. Они спускались с двух сторон к проселочной дороге, напоминая туннель. Стеглик нырнул в него. «Вперед!» — подгонял он себя. _
