– Сука! – кричит тот, пытаясь вырвать кусачки, но при этом отчего-то улыбаясь с удовольствием.
Дерутся, причем Лере удается еще пару раз ткнуть Ивана своим боевым оружием.
– Сдавайся! – приказывает Космонавтов.
– Хер тебе! – задорно отвечает Лера.
Федя и Варя подъезжают к гостинице. Бегут к лифту.
– Не раздражай меня, – советует Космонавтов, охотясь по номеру за Лерой. Лера угрожающе щелкает кусачками.
– Облом! – смеется она. – Вы не в курсе, дядя! Не на ту напали! Я убить могу!
– Ты мне начинаешь нравиться, – говорит Космонавтов.
Федя и Варя подбегают к номеру.
– Варя, давай стучи, как будто ты дежурная.
– Господин Космонавтов, вы у себя? – самым официальным голосом произносит Варя. – Я старший администратор. У нас есть небольшие проблемы.
Космонавтов угрожающе приказывает Лере лечь на диван, накидывает покрывало.
– Заткнись. Лежи тихо, а то ментов вызову. Скажу, снял бабу, а она меня убивает.
Открывает дверь. Федор врывается в номер.
– Федя! Спаси меня от этого гада! – кричит Лера. – Он меня заставил раздеться!
– Давайте обсудим наши проблемы, – предлагает Космонавтов. – О, еще одна прекрасная дама…
Он церемонно кланяется Варе, стоящей на пороге номера.
– Что тут произошло? – спрашивает Федор.
– Ну, ты сбежал, а мы поучили Макса как следует, и вот этот пригласил поужинать, – отвечает Лера, одеваясь. – Зашли в номер. И тут он ни с того ни сего говорит: раздевайся… так мерзко…
– Бить будете? – спрашивает Космонавтов у Феди.
– Федор, – вмешивается Варя, брезгливо разглядывая Леру. – Я думаю, что ситуация прояснилась. Дама оделась, господин готов извиниться, а у нас есть более серьезные дела в соседнем номере.
– Сгинь, – говорит Федор Космонавтову. – Сгинь и рассыпься.
– Бок болит, – возмущается Космонавтов. – Рубашку мне испортила… Очень агрессивная молодежь у вас в Петербурге. Я буду жаловаться…
– Еще раз увижу – возьму своих ребят и замочу тебя на фиг.
– Пошли, Федя, – говорит Лера. – Я сама виновата. Уши развесила…
– Вот и запомни, Лера-Нулера, на всю жизнь запомни, что сама виновата, – замечает Космонавтов. – Порядочные девушки по номерам не ходят, правда, Варвара… Никитична?
– Вы откуда знаете, как меня зовут? – напряглась Варя.
– Да кто же вас не знает! – расцвел Космонавтов. – Варвара Панкратова! Еще в самолете прочел вашу статью о психологии молодежных союзов. Так интересно!
– Ну, вы преувеличиваете. Статья носит реферативный характер…
– Да. Реферативный. Какое милое слово – длинное, иностранное. Проще говоря, в ней нет ничего нового. А вы, молодые люди, всерьез думаете, что у вас в голове есть что-нибудь новенькое?
– Редкая сволочь, – говорит Лера.
– Редкая, – соглашается Космонавтов. Отпечатан в одном экземпляре. Это вас много. А я один. Ну, куда вы спешите? Присядем, выпьем по рюмочке. Кстати, Федя, наша Лера отчаянно сопротивлялась. Подчеркиваю: отчаянно. Я так обрадовался!
Федя, Лера и Варя выходят из номера по знаку Феди.
– Уходят, – расстроился Космонавтов. – Эй, молодые львы, подождите! Я с вами!
Номер Клары. Гуля уже изрядно приняла.
– Простить-то он тебя простит, но уж и поиздевается, будьте-нате. Ты что, русских забыла? Нам никаких денег не надо, только бы нашего ближнего прикусить.
– А, знаешь, будь что будет. Главное сейчас – найти.
Стук в дверь.
– Клара Петровна! – слышится голос Вари. – Это Варя Панкратова. У меня для вас информация.
– Варя? А, та девочка. Гуля, это ко мне…Что такое…
Клара открыла дверь – входит живописная группа: Федя, Лера, Варя и несколько сзади Космонавтов.
– Не волнуйтесь, Клара Петровна, – говорит Варя, – но, кажется, Федя – вот Федя – это тот, кого вы ищете.
Федя и Клара смотрят друг на друга. Они похожи и одинаково щурятся от волнения.
– Федя? – спрашивает Клара. – Федя Вольский? Твоя мама – Анна Вольская, внучка Иеремии Брауна?
Федя кивает.
Клара обнимает его.
– Мой мальчик, мой, мой…
– Федя, это что такое? – спрашивает Лера. – Почему она говорит, что ты ее мальчик?
– Вроде мамаша моя, – слабо усмехается Федор.
– Клара, что, нашла?! – вопит Гуля. – Гуляем, ребята! Пропали мои комиссионные!
– Варвара Никитична, у вас такое лицо разумное, – вмешивается отдаленный Космонавтов. – Расскажите, что происходит на наших глазах, не помещаясь в наш ослабевший ум.
– Подождите, – говорит Федя. – Не так сразу… Я не могу… Я должен быть уверен, что вы – это вы.
– Это может подтвердить только один человек, – соображает Варя.
– Это я! – веселится Гуля. – Подтверждаю: три года работала с Кларой… бок о бок. Нога к ноге! Был ребенок, отдали сестре…
– Дедушка Браун, – говорит Федя. – Нам нужен дедушка Браун.
– Ура-ура! Нам нужен дедушка Браун! – хохочет Космонавтов. – Ни хрена не понимаю, но готов оплатить два такси на деревню дедушке!
– Я сама могу оплатить любые такси, – возражает Клара. – А вы кто?
– Сосед. Помещик. Гражданин кантона Ури. Писатель-реалист. Фантастический реалист, – объясняет Космонавтов. – Лучший друг молодежи.
– Надо ехать, – говорит Варя.
– Только без этого черта, – показывает Лера на Космонавтова.
– Умная какая… – качает головой Космонавтов. – Без черта хочет обойтись. Да куда вы без меня? Летите, орлы, а я уж за вами петушком, петушком…
Мчатся машины по городу навстречу судьбе, в двух таксомоторах сидят наши герои.
* * *
Эльвира и Юра бредут обратно к дому Юры.
– Это все из-за тебя! – сердится Эльвира. – На две минуты опоздали! Еле шевелился потому что!
– Я устал, – жалуется Юра. – Ты меня заморила. Я никогда в жизни столько не ходил.
– Что теперь делать? Где я спать буду?
– У нас дома, – предлагает Юра.
– Да она меня съест!
– Не съест. Она очень добрая, только кричит все время.
– Видели мы этих добрых…
– А можно тебе туда, в Горелово, позвонить, предупредить?
– Да, можно, у дядьки Фили мобильный есть.
– Ну, и нечего тогда волноваться, позвонишь, скажешь…
– Все прямо придумал, меня только не спросил. Я по чужим домам не сплю.
– Понятно. Каршары – они такие.
– Ноги болят, – говорит Эльвира, усаживаясь на скамейку. – Груши мои сдохнут в кармане.
– Дома в холодильник положим.
– А давай лучше сами съедим. Завтра новые найдем.
– А в твоей долине Каршарэ груши растут? – интересуется Юра.
– Конечно, растут. Там тепло, как на юге. Грецкие орехи растут, мандарины…
– А зачем вы оттуда уехали?
– Война… – пожимает плечами Эльвира.
– Какая еще война? – удивляется Юра.
– Ты не знаешь. Вам не сообщали, чтоб вы не беспокоились тут. Маленькая война, но нам хватило. Вообще отстань от меня со своими допросами.
– Да ладно тебе, – улыбается Юра. – Я просто так. Интересно. Когда еще встретишь настоящую каршарку…
Тем временем дедушка Иеремия Браун, довольно бодрый, восседает в кресле. Перед ним неизменный бокал с водкой.
– Господа присяжные, – строго и торжественно восклицает Иеремия. – Господа присяжные, достопочтенный суд… Мой подзащитный с первого взгляда не может внушить вам симпатии. Господа, признаемся честно: мы не любим старость. Мы любим молодость – прежде всего, свою собственную, затем – молодость, явленную нам прекрасными образами вечного искусства, и потом – чужую молодость, которая неизменно рождается изменчивой жизнью. Только в молодости несчастное человеческое тело может поймать отблеск небесной гармонии и рассказать нам о возможном совершенстве! Только в молодости человеческая душа манит свежестью чувств, полнотой страсти, бескорыстной жаждой идеального! Господа, я читаю в ваших глазах приговор: мой подзащитный испортился. Он докатился до старости. Он виноват. Он был рожден свободным, сильным и чистым, а сейчас крошки просыпаются из его жадного кривого рта. Он поглупел и опошлился. Он дрожит от бессильной злобы и гадит под себя. Я не требую снисхождения для него, я всего лишь прошу назвать его настоящее имя. Иеремия Браун? О нет, вы ошибаетесь. Имя этого старика – Весь Мир. На скамье подсудимых – Весь Мир! Полюбуйтесь на его скверную рожу, на которой горит клеймо порока. Спросите его, что он сделал со своей жизнью. Он лишь усмехнется вам в ответ, старый маразматик. За его горбатой спиной – сто веков сплошных преступлений. Высшая мера, господа присяжные! Это единственный выход. Если мы не избавимся от него – нам не дадут Другого Мира…
Такси, где едут Клара (она на переднем сиденье) и Федя с Лерой.
– Зачем ты пошла в гостиницу? – тихо спрашивает Федя.
– Да просто время провести. Ты убежал, а у меня, после Максима, ну, после драки, такой релакс был…
– Наверное, это глупость с моей стороны. Глупо быть таким упрямым, да? Но я не притворяюсь, Лера, я действительно люблю… чистоту. Понимаешь? Чистые звуки, чистые краски. Вспомни, какие бывают дни летом, когда небо лазурное…
