на землю. Фёдору потребовалось секунд пять, чтобы прийти в себя. Кровь из рассечённой брови заливала ему лицо, но боец не собирался сдаваться. Предложение Гаранина остановить бой было отвергнуто без малейших колебаний.
Теперь Никитский старался провести подсечку, чтобы не дать мне уйти, а я старался разрывать дистанцию, потому как с поломанными рёбрами двигать правой рукой было просто нереально. Подсечка! Фёдор раскрывается для удара, я провожу быстрый джеб ему в лицо и неуклюже падаю на бок. Никитский заваливается на землю рядом со мной.
— Один! Два! Три! — боль затмевает голос Гаранина, но я нахожу в себе силы подняться. — Четыре! Пять! Шесть! Семь…
Фёдор также поднимается, его правый глаз полностью заплыл, а бровь распухла раза в два.
— Поединок остановлен! — громогласный голос Гаранина доносится до меня будто издалека. — Победа Чижова техническим нокаутом!
Сил не хватает даже на то, чтобы подойти к Никитскому и пожать ему руку. Да и не смогу я пошевелить правой рукой. Целители подходят к нам и начинают осмотр, я чувствую, как тепло разливается по телу, а в боку нестерпимо колит и словно выворачивает кости.
— Потерпи, парень! Сейчас нужно упорно поработать, чтобы поставить всё на место, а потом срастётся так, что даже трещинки не останется, — доносится голос одного из целителей. Меня усадили на землю и продолжили терапию. Лишь через полчаса ко мне пробился Серафимов.
— Сеня, красавчик! Поздравляю с победой! — Родион крепко обнял меня и похлопал по спине.
— Осторожнее, идиот! Мне только что срастили рёбра, а ты давишь!
— Прости, не хотел, — виновато отозвался парень.
— Не знал, что ты так сильно за меня переживал.
— Ещё бы мне не переживать, я же на тебя последний червонец поставил. Порадовал ты меня пятью тысячами на карманные расходы.
— Вот оно что. А я уже думал, что ты за меня переживаешь.
— Сень, да не кисни. Ты разве не рад? Кстати, я теперь могу скинуться на квартплату за ноябрь. Вот, держи сразу!
Забрал у Родиона деньги, пока тот не потратил их ещё куда-нибудь, за ним станется. Ещё минут пятнадцать посидел, собираясь с мыслями, и только после этого поднялся.
— Арс, поздравляю с победой! — ко мне подошёл Никитский, который теперь выглядел куда лучше. — Дашь возможность взять реванш?
— Только после того, как кости срастутся! — отмахнулся я от настырного бойца.
— Само собой! — улыбнулся Фёдор и придвинулся чуть ближе. — Кстати, Кислов просил покалечить тебя как можно сильнее, так что можешь представить, насколько он негодует сейчас. Он ведь мечтал проскочить полуфинал без проблем, заставив меня слить бой.
— Зачем ему это?
— Потешить собственное самолюбие, — произнёс Никитский. — Поэтому я даже отчасти рад, что ты победил — не придётся идти на сделку с совестью.
Да, Фёдор не из тех, кто мог бы просто слить бой — не позволила бы бойцовская этика, а вот подойти к поединку с упадническим настроем и не выложиться на полную по этой причине — вполне. Так что ещё неизвестно как бы закончился наш поединок, если бы не Кислов.
Проблемы с рёбрами беспокоили меня ещё долго и прошли далеко не сразу. На занятиях у Платонова я старался особо не усердствовать, а с турниром проблем не возникло. Следующий этап пришлось отложить на неопределённый срок, потому как с приходом декабря наступила не только полярная ночь, но и время сдачи экзаменов и зачётов. Нам предстояло продемонстрировать всё, чего мы добились на занятиях за три с половиной месяца учёбы.
Я не вылезал из гостевого зала, а дома появлялся только на ужин. Родиону пришлось пыхтеть больше моего, потому как у него висели недопуски к сессии по геологии и истории. Когда все писали доклады и готовились к семинарам, Родя гулял с Одоевской.
Зачёты не стали для меня проблемой. По биологии я получил твёрдую пятёрку, рассказав профессору Куксину о свойствах обнаруженных растений, видах птиц и животных, обитающих на Новосибирских островах, а также об их влиянии на биосферу региона.
С историей пришлось повозиться, потому как мне попался малоизученный вопрос о Земле Франца-Иосифа и исследователях, которые отправлялись на изучение этого архипелага. Четвёрка по этому предмету меня вполне устроила.
Геология казалась мне самым сложным предметом, но на деле я получил зачёт без особых проблем. Всё решилось на парах в течение года. Ответив на пару вопросов от Калитвинцева, я получил пятёрку и отправился готовиться к другим экзаменам.
На физической подготовке без проблем сдал нормативы и выбил семьдесят два очка из ста на стрельбе.
— Со стрельбой нужно поработать, Чижов! — проворчал вечно недовольный Платонов.
Самым большим испытанием стал экзамен по развитию таланта. Тут мне пришлось демонстрировать чудеса замедления времени, но я особо не переживал, потому как я мог отмотать время назад и попытаться улучшить свой результат.
Довольный выскочил из аудитории и наткнулся на грустного Кешу, который был весь измазан в саже.
— Кеш, чего случилось?
— Авария, — хмуро отозвался парень. — Я с-собрал артефакт, всё как по и-инструкции, начал наполнять его энергией, а оно как рвануло! Где-то во внешнем к-контуре закралась ошибка.
— И как экзаменационная комиссия отреагировала?
— Трояк с авансом на будущее! — отозвался парень.
У Родиона тоже зачёты и экзамены прошли не так гладко, как ему хотелось.
— Этот Колмыкин настоящий гад! Я ему разогрел воду, затем остудил и заморозил, поднял в воздух пёрышки с помощью потоков воздуха, а он мне всё равно трояк влепил. Видите ли, слишком медленно всё делаю, а мне придётся использовать талант в боях с контрабандистами, которые не станут ждать.
Развитие дара стало не единственной проблемой Серафимова. Схлопотав четыре трояка, он лишь отчасти смог спасти положение одной четвёркой по физподготовке и пятёркой по стрельбе.
— Я даже знаю, что скажет отец, когда увидит зачётку, — с грустью в голосе произнёс парень.
— Что Павел справился бы лучше?
— И это тоже! — пробормотал Родион и принялся изображать угрюмого отца, разглядывающего зачётку сына: — С физподготовкой и стрельбой всё в порядке, а вот в голове пусто. Прирождённый солдат! Нужно было отдавать тебя в кадесткий корпус, больше толку бы было!
— Да ладно, солдатам тоже нужно многое знать и уметь.
— Выходит, я и в солдаты не гожусь? — обиделся Серафимов. — Ну, спасибо, Сень!
По итогу экзаменов с двумя четвёрками и четырьмя
