Вдруг где-то вдалеке послышался звук колокольчика. Чикуров удивленно вскинул голову. Может, ему почудилось?
Нет, мерное позвякивание раздавалось все ближе. Уже явственно различались чьи-то голоса. Игорь Андреевич повернул голову. Из леса на поляну вывалилась ватага подростков. Они окружали тележку на шинах-дутиках, в которую был запряжен… козел. Рогатое, с длинной седой бородой животное гордо вышагивало по траве, звеня в такт своим шагам колокольчиком, подвешенным на шею.
Рядом с тележкой шла высокая стройная женщина в длинном ситцевом платье в горошек и косынке. Тележка была завалена различными травами, цветами, кореньями. В руках у ребят тоже были охапки растений.
Чикуров поднялся со скамейки и двинулся им навстречу. Так как он шел со стороны солнца, женщина приставила козырьком руку ко лбу, чтобы лучше его разглядеть.
— Здравствуйте, Александра Яковлевна, — поздоровался с ней Чикуров, когда они сблизились.
— День добрый, — приветствовала следователя Рогожина, не удивляясь, что незнакомец знает ее имя и отчество. — Давно ждете меня?
— Минут двадцать, не больше.
Подростки с любопытством оглядывали Чикурова.
— Посидели бы в доме, — сказала травница.
Она терпеливо ждала, когда Чикуров назовет себя сам.
— На воздухе лучше, — сказал он и представился: — Игорь Андреевич Чикуров.
— Из района, что ли? — спросила Рогожина.
— Из Москвы.
Ребята с уважением посмотрели на столичного гостя.
— По делу? — поинтересовалась травница.
— Да, по делу, — кивнул Игорь Андреевич, которому не хотелось говорить при подростках, что он следователь.
— Ну пойдемте поговорим, — пригласила гостя Рогожина, указав на калитку. — Только сперва с молодежью разберемся. Задание у них важное.
Ребята прошли через калитку во двор. Козел шествовал впереди.
— Какое такое задание? — полюбопытствовал Чикуров.
— Конкурс, — гордо ответила девочка лет тринадцати с длинной русой косой. — Вы, наверное, слышали, что каждый год ЦК комсомола и Центральный союз потребительской кооперации проводят всесоюзный конкурс среди комсомольцев и молодежи по сбору лесных ягод, грибов и лекарственных трав?
— Да, конечно, это очень важное задание, — ответил Игорь Андреевич, хотя слышал об этом впервые. Ему хотелось подбодрить ребят, придать вес их делу. — Молодцы!
— А еще, — серьезно сказал мальчик в очках и с фотоаппаратом на груди, — мы участвуем в операции «Зеленая аптека».
— В прошлом году заняли первое место в районе по сдаче лекарственных растений, — радостно сообщила другая девочка.
— Что ж, поздравляю, — сказал Чикуров.
Все расположились у крыльца дома. Стали, разгружать тележку. Взяв пучок травы с лиловыми цветками, мальчик в очках подошел к Чикурову и спросил:
— Вы знаете, что это за трава?
— Вероятно, лечебная, а вот как называется — увы, — развел руками Игорь Андреевич.
— Тысячелистник, — объяснил мальчик. — А еще называется ахиллесова трава.
— Про ахиллесову пяту знаю, но что трава этим именем называется, впервые слышу, — признался Чикуров. — Ты знаешь, почему ее так называют?
— Конечно! — еще больше оживился мальчик и, поправив очки, менторским тоном принялся разъяснять: — Согласно преданию именно такой травой Ахилл — герой Троянской войны — лечил раны своим боевым друзьям… И у нас еще в Древней Руси пользовались целительной силой этой травы и крестьяне и воины. Смачивали рану соком или присыпали толченой сухой травой, и кровь останавливалась… Вот почему тысячелистник еще называли «солдатской травой». Именно ее прославляют русские летописи, рассказывая об исцелении внука Дмитрия Донского, изнемогавшего от носовых кровотечений.
— И откуда ты все это знаешь? — спросил Чикуров, удивляясь эрудиции мальчика.
— От Александры Яковлевны, — кивнул он в сторону травницы, объяснявшей в сторонке что-то маленькой девочке. — Знаете, сколько интересного мы от нее узнали! Главное…
В это время Александра Яковлевна обратилась к мальчишке, разговаривающему с Чикуровым:
— Тимоша, спустись-ка в погреб, принеси трехлитровую банку с квасом. Она на третьей полке, с краю.
Тимоша извинился, побежал к избе, а Рогожина стала разбирать сегодняшний «урожай». Вдруг она нахмурилась.
— Кто сорвал? — спросила она, показывая длинное растение.
— Я. А что? — откликнулась девочка лет двенадцати.
— Негоже так, Валя, — покачала головой травница. — Я же говорила, что луковичку тревожить нельзя… Небось лень было аккуратно срезать? — журила она девочку.
Та покраснела.
— А вот это срезано как надо, — продолжала Рогожина. — Низо́к стебля не нужен, толку в нем мало…
Рогожина перебирала собранные растения, рассказывая, как надо и как не надо делать. Вернулся из дома мальчик с квасом. По кругу пошел эмалированный ковшик. Пили все жадно — разогрелись на солнце.
— Отведайте, не пожалеете, — предложила хозяйка Чикурову, когда все дети напились. — Черемуховый квасок.
Игорь Андреевич с удовольствием пригубил чуть играющий терпкий напиток, приятный на вкус и освежающий, и даже не заметил, как выпил целый ковш.
Увидев у одной девочки в руках стебель лопуха с корнем, Чикуров подумал, что этот сорняк в ее корзину попал случайно. Но девочка, оторвав и отбросив стебель и отложив корень, сказала Игорю Андреевичу:
— Вот у нас его считают за сорняк. А во Франции, Бельгии, Америке и Китае употребляют в пищу… Вернее, едят молодые корни.
— Неужели? — удивился Чикуров.
— Факт, — подтвердил Тимоша. — А в Японии даже специально разводят на огородах и промышленных плантациях. Так же, как в Западной Европе культивируют первоцвет…
Затем дети, дружно попрощавшись с Рогожиной и Чикуровым, нагруженные лесными трофеями, потянулись со двора.
— Собирание трав тоже, смотрю, премудрость, — сказал следователь, провожая их взглядом.
— Как всякое дело, — философски ответила хозяйка, сметая в кучу забракованные ею растения, листья и другой мусор. — Мне дед рассказывал: в старину отправлялись за травкой, попостившись, уходили подальше от жилья, где не слышно петушиного крику, да еще имея при себе выкопанный заранее без помощи железа корень плакун-травы, который якобы отгонял злое чародейство… И, прежде чем начинать, раздевались догола, купались в росе, читали заклинание… Вот какое отношение было! Лекарей тогда мало было, ценили травников… Теперь из-за пустячной простуды бегут в аптеку за таблетками да микстурами. А надо бы чайку с малиной, мятой или листьями смородины и медком — вот и все лечение… Правда, надобно знать, где какую травку искать, когда срывать. Иные думают: вышел в поле или же в лес — на каждом шагу найдешь, что тебе угодно… Ан нет! И потом, нынче многие растения стали в редкость. Конечно, теперь в лес идут и едут все, кому не лень. Достаток у людей появился — машины, мотоциклы… В город возвращаются с охапками черемухи, ландышей, иван-чая, а потом выбрасывают, не думают, что это сущая погибель для природы. Иной раз пойдешь в лес, где наезжали туристы, — фиалки не найдешь. Значит, истребили всю… Плакать хочется…
Александра Яковлевна аккуратно сложила мусор на рогожку и понесла куда-то за дом. Вернувшись, спросила:
— Так вы специально из Москвы по мою душу? Интересуетесь целебными травами?
— Нет, к сожалению, по другому делу. Нерадостному.
Рогожина внимательно посмотрела на него.
— Зайдемте в дом, поговорим там, — предложила она.
Чикурова уже и впрямь потянуло в прохладу избы — уж очень сильно припекало на улице.
Хозяйка провела его в знакомую горницу. Чикуров не знал, с чего начать разговор. Он погладил рукой ствол березы.
— Откуда такая диковина?
— Постарше меня будет, — ответила хозяйка. — Избу еще дед рубил. Полы не успел настлать, смотрит — росток. Жалко стало вырывать. Вот и росла себе березина, под потолок вымахала, пришлось крышу прорубать… Сколько себя помню — дерево всегда было. А во время войны партизаны на нем наблюдательный пункт устроили…
Вдруг откуда-то раздался скрипучий голос:
— Аллек-сандрра!
Следователь огляделся по сторонам.
— Сейчас, голубчик, выпущу, — сказала Рогожина, открывая дверь в другую комнату.
Чикуров остолбенел: в горницу влетел… ворон и прямехонько опустился на плечо следователя. Потоптавшись и пристроившись поудобнее, стал рыться клювом в его волосах.
— Кыш-кыш! — строго погнала его хозяйка. — Ишь, хулиган!
Птица захлопала крыльями, взлетела, уселась на жердочку и, наклонив голову, стала оглядывать гостя.
От неожиданности Игорь Андреевич растерялся.
— Последние волосы хотел выскубать, — проговорил он, приглаживая растрепанную и впрямь давно уже поредевшую шевелюру.
