лишь надеяться на то, что ты разрешишь быть твоим другом, Ками. Как раньше. Нам было так хорошо вместе… — Федя на мгновение замолкает, подбирая слова. — Знаешь, когда в моей жизни происходит что-то забавное, то мне хочется рассказать только тебе.
Удивлённо смотрю на Федю и ставлю чашки на кофейный столик. Сажусь с ним рядом на диване. Не ожидала услышать от Феди подобных слов, но не скажу, что они попадают в мою душу. Если бы он осознал всё на пару дней раньше, то, возможно, меня тронуло бы это признание.
— Всё это уже в прошлом, — отвечаю я, витая в своих мыслях. Как там Шамиль? Проснулся уже или нет? Как отреагирует на то, что я ушла. Он так много сделал для меня — защитил от «коллекторов», заботился, оберегал, а я растоптала всё за пару секунд.
Федя подсаживается ко мне ближе и обнимает.
— Камилла, могу ли рассчитывать хотя бы на твою дружбу? — спрашивает Федя и внимательно смотрит.
— Зачем тебе это? — спрашиваю, стараясь увеличить расстояние между нами.
— Я скучаю… — произносит Федя и накрывает мои губы. Прижимает меня к себе.
Отстраняюсь, отмечая, что так Федя меня никогда не целовал. Такой градус страсти он всегда берёг для Сабины.
— Что ты творишь?! — кричу, соскакивая с дивана. — У тебя такой фетиш — изменять?!
Федя хватается за голову.
— Я идиот… всё испортил…
Замечаю, что Федя весь на нервах. Мне становится его жаль. Снова сажусь рядом и кладу руку ему на спину.
— Что с тобой происходит? Поделись со мной, — прошу тихо.
Федя шмыгает носом. Молчит несколько минут.
— Я запутался, Ками… Столько лет меня заставляли любить тебя не как сестру. Заставляли жениться и делать счастливой. И вот теперь, когда свободен от этих оков на меня обрушивается осознание — я действительно люблю тебя, Камилла. И далеко не как сестру… Ты мне снишься. Твой голос. Твоя улыбка. Твой запах повсюду. Он в нашей комнате. На твоей подушке. Теперь я сплю только на ней, чтобы хоть так быть с тобой рядом… Я трус! Жалкий трус, который позволял отцу управлять своей жизнью!
Я встряхиваю головой. Молчу, осмысливая услышанное.
— Виктор заставлял тебя жениться на мне? — очередная правда отдаётся болью в сердце.
Федя поднимает голову и смотрит на меня.
— Конечно. Этой информацией папа решил с тобой не делиться. В его исповеди, наверное, все плохие, кроме него, — Федя горько усмехается. — Папа попросил присматривать за тобой после смерти Антона. Потом начал намекать, что было бы здорово видеть нас, как пару. Я подумал, а почему бы и нет? Ты всегда мне нравилась… Затем папа начал давить на меня, чтобы я не вздумал никогда причинять тебе боль. Чтобы женился и создал для тебя хорошую жизнь. В какой-то момент я понял, что больше не могу… Я сходил с ума, считая, что у меня нет даже права выбора. Естественно, на тебя, как на женщину мне уже не хотелось смотреть. Обида на отца, на самого себя и за бездействие вызывала во мне злость. Ты была для меня обузой и помехой… Каким же я был идиотом, Ками. Я люблю тебя. Как оказалось, всегда любил.
— Но ты недавно сказал, что любишь меня как сестру! В тот день, когда видел наш поцелуй с Шамилем!
Федя шумно дышит.
— Тогда меня ещё тяготили обязательства перед тобой. Тогда я сам не знал всю глубину своих чувств…
Глава 45
Открываю глаза. Камиллы в палате нет. Встаю и разминаю шею. Вчера был уверен, что Ками поедет сюда. Она слишком добрая. Слишком открытая, чтобы возненавидеть Леру.
Слова Камиллы, брошенные на пороге дома Багровых, по началу задели самодовольную часть моей души. Раньше не потерпел бы ни от кого подобного поведения. В ситуации с Камилла всё иначе. Хотел разозлиться, но поймал себя на мысли, что она права. По началу всё так и было. Лишь желание отомстить. И только.
В этот момент в палату заходит Катя.
— Камилла поехала домой, Шамиль. Дай девочке прийти в себя. У неё шок.
Не дождавшись от меня ответа, Катя выходит. Смотрю на Леру в задумчивости. Если она придёт в себя, то что будет делать? Строить из себя мученицу? Мать-героиню? Или признает свою вину и будет вымаливать прощение у дочери?
— Только не говори, что переживаешь, — слышу за спиной голос отца.
Разворачиваюсь и вижу его, сидящего в коляске. Так погрузился в свои мысли, что даже не слышал, как отец заехал.
— Камилла всё знает.
Лицо отца становится злым.
— Зачем?! Зачем ты рассказал ей?! — кричит он. — Я же просил! Девок мало?! Почему тебе стала нужна именно она?! Ты всё делаешь мне на зло, Шамиль! Вы не можете быть вместе! Это неправильно!
Выдыхаю. Орать на отца в коляске не самое достойное поведение.
— А что ты так распереживался? — спрашиваю спокойно. — Боишься, что эта правда пошатнёт твоё мещанское счастье? А как же чувства Камиллы?
Отец сжимает зубы.
— Камилла замечательна девушка! Я не имею ничего против! Только ты подумал о Лере?! Когда она очнётся ей и так будет тяжело…
— Стоп! Ты всю жизнь трясся над ней! Заставлял меня вечно чувствовать себя виноватым от того, что я в очередной раз чем-то расстроил твою жёнушку! — Завожусь не на шутку. Заставляю себя замолчать, чтобы не вывалить отцу правду. Горькую правду о любви всей его жизни и о том, что могло произойти в день моего совершеннолетия.
Отец отъезжает к окну. Уже собираюсь выйти из палаты, как подаёт голос:
— Ты любишь её? Любишь Камиллу или это очередная из твоего набора девиц? Любишь так сильно, что жизни не можешь представить? Я могу такое сказать о Лере. Всё бы отдал лишь бы моя девочка была счастлива.
— Люблю, но тебя это не касается, — отвечаю и выхожу.
Ощущаю быстрые удары сердца из-за озвученного признания. Люблю? Так ли это? Чёрт возьми… Хватит обманывать себя. Кажется, что влюбился в Ками с первого взгляда, но из-за разъедающей душу ненависти не смог вовремя это понять.
Сажусь в машину и еду к Фомину, чтобы дать Камилле время на отдых, а не лезть со своими признаниями. Тот открывает двери дома и позевает.
— Тебе чего не спится в такую рань? —
