— Я сказал разобраться с этой проблемой, а не создавать новые две! — он добавил в кастрюльку какие-то специи. Его собеседник что-то ответил, чем ещё больше взбесил Макса, и он уперся рукой в столешницу. — Лука, да будь он хоть сыном самой Матери Ночи, мне плевать!
— А кто такая эта Матерь Ночи? — спросила я, нерешительно оставаясь стоять в дверях. Макс резко обернулся, скользнул по мне взглядом, остановился на полотенце, что я прижала к животу, и явно помрачнел.
— Сделай то, что я тебе сказал, — приказал он Луке по телефону и нажал на отбой. В этот раз он не бросил телефон, хотя явно хотел снова это сделать. На мгновение прикрыл глаза, точно стараясь успокоиться, и я решила тоже его успокоить или хотя бы отвлечь.
— Ты умеешь готовить? — сделала несколько шагов по холодному кафелю, в направлении плиты, но меня тут же подхватили на руки.
— Пол холодный, а ты босая, — укоризненно произнес он, недовольно косясь на немного покрасневшее от моей крови полотенце.
— Боюсь в тех тапочках, я бы далеко не ушла, — незаметно улыбаюсь, придерживая полотенце, чтобы не испачкать его своей кровью.
Макс положил телефон на стол и выключил кастрюльку, в которой, судя по всему, кипел бульон. Он вынес меня из кухни и понес в гостиную или спальню. Чёрт его знает, что это за комната, похожа и на первое и на другое, кажется, такое называют студией или как-то так. Большая двуспальная кровать на невысоком подиуме, с нее открывается прекрасный вид на широкое панорамное окно, а оттуда на шикарный вид города. В той части, где гостиная, жалюзи закрывают окна, так что там царит полумрак. Макс положил меня там на дорогой кожаный диван, с которого был виден большой телевизор и шкаф, до верха набитый разносортным алкоголем. Да, он ценитель крепкого алкоголя, или банальный алкоголик. Хотя Миша говорил, что упыри алкоголем согреваются зимой.
Хотела опустить ноги и сесть, но хозяин квартиры мне не дал, подушку под голову сунул и уложил обратно. Вышел из комнаты всего на минуту, а я с интересом принялась ее разглядывать. Никаких личных вещей, все просто, но при этом красиво и сдержанно. Макс вернулся с приличного размера аптечкой. Открыл ее, положив на кофейный столик, а сам сел рядышком в моих ногах. Приподнялась на локтях, на что он нахмурил свои красивые брови и опять уложил меня обратно.
— Лежи, уголовница, — приказал он со вздохом. Я немного напряглась от такого обращения, но Макс уже убрал полотенце и принялся обрабатывать рану. Мне же, чтобы не смущаться от того, что он меня трогает, пришлось уставиться в потолок.
— С полицией разобрались, так что не переживай об этом, — спокойно сказал он, дезинфицируя рану.
— Кто разобрался? — слегка удивленно спросила.
— Лука, вряд ли вы знакомы, — сосредоточился на своем занятии, так что не увидел, как я напряглась, но все равно заметил это. — Или знакомы?
Поднял на меня довольно холодный взгляд, так что мне стало не по себе. И что мне ему сказать?
— Нас не представляли друг другу, — ответила, мельком заглянув ему в глаза. — Зачем ему это делать, и как он с ними разобрался?
— Потому что я попросил, — ответил он, словно это само собой понятно. — У него неплохо получается убеждать людей.
— И он, правда, все уладил? — неуверенно переспросила после паузы.
— Сомневаешься? — Макс слегка приподнял бровь и улыбнулся, снова вернувшись к обработке раны. — Швы не нужны, обработаю и заклею пластырями.
— Спасибо, — сказала еле слышно.
— Я еще не закончил, — ответил он спокойно, — потом поблагодаришь.
— За то, что помог с полицией, спасибо, — произнесла на одном выдохе, встретившись с ним взглядом. — За то, что помогаешь. Не знаю, что бы я без тебя делала.
Макс замер, затем улыбнулся, обаятельно, так что очень захотелось его поцеловать. Как-то не вовремя вспомнилось, что я немного выпила настойки Зои Павловны, а значит пьяна. Пьяным же все прощается, а мне хочется простить себе попытку его поцеловать. Если бы не его рука на моем животе, скорее всего, сделала бы эту глупость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Зачем ещё нужны друзья, Ать? — сказал он с улыбкой и принялся рыться в ящике с медикаментами. — Я всегда на твоей стороне и помогу тебе, что бы ни случилось.
Зачем ещё нужны друзья? Серьёзно?! Улыбнулась, кисло и слегка оторопело, потому что внутри меня чуть ли не дрожит все. Так вот какова она, «Зона просто друзей».
Захотелось выпить, чего-нибудь крепкого, или пару раз его ударить за то, что позволил расценить свои действия совсем по-другому. Хорошо, вот я уши развесила, но он-то что творит? Как я, по его мнению, должна понимать все его слова и эти очевидные ухаживания? Да даже Игорь, будучи моим парнем, меня на руки всего пару раз взял! По его мнению, так друзья поступают? Ну, я ему покажу, дружбу такую!
— Все, — сказал Макс тем временем, наклеив широкий пластырь на последнюю часть раны. Он поднял взгляд на меня и сразу же изобразил удивление. — Что-то не так?
Мне пришлось подавить желание его пару раз ударить. Зато я выразительно посмотрела на его руки, что так и остались на моем животе. Он тут же убрал конечности, закрыл саквояж с медикаментами и вышел, чтобы отнести его обратно. Попыталась успокоиться, распустила футболку под грудью, чтобы закрыть живот. Присела, откинувшись на спинку, сидеть все равно было неудобно, особенно со всеми этими пластырями. Фролов вернулся в комнату с пледом, несколько неодобрительно посмотрел на мои босые ноги на полу и, положив плед, на кофейный столик отправился к шкафу с алкоголем.
— Хочешь выпить что-нибудь? Поесть? — спросил он.
— Выпить, что-нибудь покрепче, — ответила сухо, взяв плед и развернув его.
Макс вернулся ко мне с дорогой бутылкой то ли виски, то ли рома и двумя бокалами. Присел рядом и, разлив напиток, подал мне мой бокал.
— Тебе лучше прилечь, — напомнил он о моей ране.
Вот я и прилегла, но не так, как он это подразумевал. Голову ему на плечо опустила, под бок подушку подложила, словно невзначай ухватившись за его ногу выше колена. Пледом ноги накрыла, грудью к его руке прижалась и сижу, цежу, скорее всего, виски. Полностью игнорируя то, как он напрягся от такого моего своеволия, особенно от руки, которую я на его ноге так и оставила.
Мы же друзья, Макс! Просто друзья! Чтоб тебя вурдалак покусал… Шумно вздохнула, чувствуя, что он на меня смотрит. Смущение пропало где-то после половины бокала, но вот раздражение никуда не делось.
— Что? — придала лицу невинное выражение, повернув голову.
— Ничего, — ответил он хрипло и сдвинул мою руку со своей ноги на подушку, делая вид, что моя конечность помешала ему долить себе алкоголь.
Дела мои плохи. Отодвинула в сторону бокал, чтобы посмотреть, сколько уже выпила, осталось чуть меньше половины. Чуть меньше половины бокала, а я уже пристаю к Максу! Учитывая, что моя норма — два бокала, и я засыпаю, страшно представить, на что решусь, когда допью этот бокал. Мне будет очень стыдно завтра, или когда я там протрезвею, но пока что стыда нет. Зато есть сомнения, что я поняла его совсем не так. У меня же друзей парней не было, вдруг такое поведение нормально? Хотя я очень в этом сомневаюсь. Пожалела Фролова и немного отдалилась от него, голову с плеча убрала, залпом допивая из бокала, так что алкоголь обжег горло. Поставила бокал, чтобы он налил мне ещё, и только тогда заметила, что Макс тем временем уже третий опрокидывает. А ему-то, почему хочется напиться? Кажется, мы уже созрели для серьёзного разговора.
— Так что тебя связывает с этими упырями? — спросила прямо, хотя испытала легкую трудность с тем, чтобы повернуться и посмотреть ему хотя бы в лицо.
— Этими? — спросил он, явно делая вид, что упыри — это всего лишь жаргонное обозначение, а не реальное определение.
— Бугай, Лука, Миша, Царь и тот, их главный, самый страшный, — я шмыгнула носом, похоже, после душа ещё не согрелась. Укрылась пледом повыше, но теплее не стало.
Макс вопросительно приподнял бровь и меня это расстроило. Вот зачем он делает вид, что не понимает, о ком я говорю?
