К несчастью, именно это и произошло: к утру гамбуржцы недосчитались в караване одного паруса, и Карфангер принял решение немедленно отправить "Леопольда Первого" на поиски. Каравану он приказал до возвращения конвойного фрегата укрыться в тихой бухте Альхесираса, защищенной вздымавшимися из моря скалами Гибралтара. "С вами остается "Пророк-Даниил", - сказал он напоследок, - а к тому же ещё и корабли Юргена Тамма и Яна Янсена. Три таких могучих сторожевых пса сумеют уберечь стадо от волков".
Между тем шкипер Хайнрих Хехт гнал вперед свой отставший от каравана флейт "Буревестник" со всей скоростью, какую только могли выдержать рангоут и снасти корабля, в надежде настигнуть караван ещё до того, как он войдет в Гибралтарский пролив. Пройти Гибралтар в одиночку означало подвергнуть корабль и собственную жизнь ещё большему риску, чем сейчас, хотя судно шло настолько круто к ветру, что матросы не могли устоять на накренившейся палубе, которую к тому же беспрестанно заливали волны да так сильно, что вода не успевала вытекать через шпигаты за борт.
В два часа ночи на флейте переломилась бизань-мачта, и пока команда пыталась поставить новую, кормовые огни последнего судна каравана растворились в непроглядной тьме. Без бизань-мачты нечего было и думать о том, чтобы удержать судно на курсе, да ещё в такую штормовую ночь.
Хайнрих Хехт упорно, час за часом вел свой флейт курсом вест-зюйд-вест, но за кормой у него уже маячили силуэты двух фрегатов, имевших явно не менее двадцати пушек каждый. На их мачтах развевались зловещие зеленые флаги Алжира. Пиратам удалось незаметно подкрасться к флейту, скрываясь за сплошной пеленой дождя.
Хайнрих Хехт принялся на чем свет стоит ругать марсовых, прозевавших разбойничьи корабли, хотя и прекрасно понимал, что за стеной дождя разглядеть их было просто невозможно. "Какого дьявола вы там торчите, орал он, задрав голову, - если все равно ни черта не видите?!" Отведя таким образом душу, он дал команду "К брасам!", решив переменить курс. Матросы кинулись выполнять маневр, рискуя поскользнуться на наклонной палубе и свернуть себе шею; выбившиеся из сил гамбуржцы едва управлялись с задубевшими от воды и пронзительного ветра парусами. Теперь флейт буквально летел в фордевинд наперегонки с подхлестываемыми ветром огромными валами, держа курс вест-норд-вест, прямо на берег. Хайнрих Хехт поставил бы и лисели, если бы не знал точно: реи и стеньги не выдержат больше ни лоскутка лишней, парусины.
Но несмотря на их отчаянные усилия, пираты все приближались. И вот уже один из них начал отворачивать вправо, а другой - влево. Становилось ясно, что конец неминуем, даже если "Буревестнику" удастся каким-то чудом ускорить свой бег по волнам. Флейту не прорваться ни в северном направлении, ни в южном, а на западе путь преграждал берег. Выбора у капитана не было, и Хайнрих Хехт, стиснув зубы, продолжал гнать флейт прямо на песчаную отмель возле устья Гуадьято. По команде капитана паруса моментально убрали, и "Буревестник", по-прежнему подгоняемый шквалистым ветром, сел на мель, не получив никаких повреждений. Преследовавшие его пираты привели свои фрегаты к ветру на расстоянии полета пушечного ядра от флейта и спустили на воду шлюпки.
- Знакомство с нами им придется пока что отложить, - проворчал Хайнрих Хехт, внимательно следивший за всем маневрами алжирцев, и крикнул: - Слушай мою команду! Взять с собой все, из чего можно стрелять, - и на берег!
Нагрузившись мушкетами, команда "Буревестника" вброд добралась до берега и оттуда открыла огонь по пиратским шлюпкам, танцевавшим на прибойной волне. Алжирцы не могли вести прицельный огонь из мушкетов. Несколько залпов орудий пиратских кораблей также оказались напрасной тратой пороха и ядер, которые либо шлепались в воду у берега, либо ухали в песок далеко за спинами занявших оборону гамбуржцев.
Команда флейта отбила уже три попытки пиратов подобраться к "Буревестнику", однако алжирцы не обращали внимания на потери, не желая упускать добычу. В четвертый раз они избрали другую тактику: их шлюпочная флотилия разделилась, части её стали приближаться к берегу по обе стороны от устья реки, на большом удалении от гамбуржцев.
- Вот оно что! - воскликнул Хайнрих Хехт. - Эти мерзавцы задумали нас окружить! Ничего у них не выйдет, хотя корабль, как видно, придется отдать им на растерзание. - И он приказал своим людям отходить вверх по течению реки.
Не успели гамбуржцы закинуть за спину мушкеты, как поблизости раздалась ружейная пальба. Вскоре показалась целая толпа крестьян, вооруженных цепами, косами и вилами, направлявшаяся в их сторону. Крестьян было не менее полусотни; некоторые держали наперевес длинноствольные кремневые ружья. Хайнрих Хехт сразу отбросил мысль об отступлении. Совместными силами им не составило бы труда отбить и четвертую атаку пиратов. Но все же в глубине души шкипера таилась тревога: что, если пираты погнали этих рыбаков и крестьян из прибрежной деревни против гамбуржцев? Кучке его матросов не справиться с такими превосходящими силами противника. И они окажутся далеко не первыми моряками, кто таким образом угодил из огня да в полымя. Жители морского побережья зачастую весьма радикально решали все проблемы, связанные с выброшенным на берег имуществом: они попросту убивали его владельцев. Поди потом докажи, что все это не куплено на рынке! Одним словом, приближающиеся крестьяне представляли собой довольно сомнительных и ненадежных союзников.
Лихорадочно соображая, что бы такое предпринять, Хайнрих Хехт вдруг увидел, что пиратские шлюпки возвратились к фрегатам под зелеными флагами, сидевшие в них алжирцы стали поспешно подниматься на борт, а затем в такой же спешке втащили на палубы и шлюпки. Мачты фрегатов тут же оделись парусами, и они стали уходить на северо-восток, явно опасаясь встречи и большим двухпалубником, летевшим на всех парусах по направлению к ним. На мачтах его реяли красные флаги.
- "Леопольд" пришел! Виват нашему адмиралу!! - вырвался победный клич из десятков хриплых глоток.
Спустя немного времени адмирал Карфангер уже стоял на берегу в окружении команды "Буревестника" и слушал рассказ шкипера Хехта о случившемся. Затем он сел в шлюпку, осмотрел застрявший на мели корабль и промерил лотом глубину вокруг него, после чего вернулся на берег и обратился к крестьянам с просьбой привести всех лошадей, какие только у них есть, - и немедленно. К полудню "Буревестник" вновь обрел свободу. Карфангер щедро рассчитался с крестьянами порохом и пулями, добавив к ним несколько мушкетов. Те остались очень довольны: североафриканские пираты часто нападали на крошечные прибрежные деревушки, большинство их жителей было вынуждено покинуть береговую полосу и отойти в глубь страны.
К вечеру караван в полном составе собрался в бухте Альхесираса; здесь он мог безбоязненно провести ночь. Ранним утром следующего дня якоря были подняты, и корабли вышли в просторы Атлантики. Дул "неудобный" нордвест, поэтому добраться до Кадиса можно было только лавируя. Чтобы получить простор для маневра, Карфангер приказал отойти на несколько миль на юго-запад.
Ветер все крепчал, пока не прекратился в штормовой; в конце концов он отогнал караван гораздо дальше на юго-запад, чем этого хотелось Карфангеру. Двое суток пришлось гамбургским кораблям под штормовыми парусами пережидать бурю. Наконец ветер начал отходить к западу, и они вновь легли на курс норд. Когда по замыслу Карфангера пора уже было поворачивать на восток и идти прямиком в Кадис, до которого оставалось не более двух дней хода, в адмиральской каюте появился Михель Шредер и доложил:
- На востоке слышна канонада, адмирал.
- Как, по-вашему, далеко до этих орудий?
- Миль десять, не меньше, адмирал.
- Значит, два часа хода... Через два часа там все будет кончено. Прикажите взять курс ост, лейтенант, и глядите в оба.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Уже час, как стихли раскаты орудийных залпов, на звук которых плыли гамбуржцы. Однако марсовые по-прежнему не видели никаких парусов: теперь пелена дождя висела у них прямо по курсу.
- Мне кажется, они идут нам навстречу, - предположил Карфангер, поднявшийся на шканцы. - Не иначе какой-нибудь испанец в эту непогоду отбился от каравана и угодил берберийцам в лапы, и теперь они направляются со своим призом в Гибралтар.
Венцель фон Стурза наполовину вытащил шпагу из ножен и с лязгом вогнал её обратно со словами:
- Жаль, на этот раз, видать, для меня работенки не найдется.
Спустя некоторое время в завесе дождя появились просветы, и гамбуржцы сразу же обнаружили четыре корабля милях в полутора от каравана. В подзорную трубу Карфангер разглядел, что это были два алжирских фрегата, тащившие на буксире захваченных "купцов".
По всем палубам "Леопольда Первого" разнеслись звуки труб и барабанная дробь - сигнал "К бою!". Канониры и фейерверкеры побежали к орудиям.
