– Вряд ли можно назвать женоненавистником человека, в чьей постели перебывало столько женщин, – пробормотала Уайли Стентон.
– Ты не считаешь, что он... – нервно начала Сеси, оглядывая собравшихся.
– Как я уже говорила, – перебила Дайана, – Синара не глупа. И ручаюсь, если граф Саммерсфилд желает корову, то получит лишь крохотную каплю ее сливок, и не более того.
Сеси хихикнула. Ее примеру последовали остальные.
– Едва ли Синаре понравится сравнение с коровой, – заметила Китти.
– О Господи! – ахнула Слим Стентон, выпрямляясь и наскоро приглаживая локоны. – Сюда направляются все твои пылкие ухажеры, Сирена.
– Что же, – сухо бросила Сеси, – она может танцевать только с одним. А это означает, что остальные достанутся нам.
Девушки все как одна расплылись в приветственных улыбках.
Глава 10
При дворе Карла II лишь очень немногие вещи удавалось держать в тайне. Вот и договор, заключенный между прелестной Дайаной Лесли, прозванной сладостной Сиреной, и братьями Роксли, быстро стал всеобщим достоянием и дал пищу для злословия приятелям короля, называвшим себя «Уитс». Дайана знала, что уведомила их обо всем подруга Фэнси, актриса Нелл Гвин. Ее бывший любовник, Чарлз Сейквилл, лорд Бакхерст, был одним из уважаемых членов этой компании.
Если не считать Джорджа Вильерса, герцога Бекингема, остальные были знатные молодые люди, рожденные либо незадолго, либо сразу после битвы при Вустере, во времена последней из гражданских войн в Англии. Они, разумеется, совершенно не знали, какова была жизнь в стране до правления Кромвеля, но их семьи тайно сочувствовали Стюартам. К тому времени как Карл воцарился на троне, «Уитс» были еще юнцами. Теперь они собрались при дворе и сдружились на общей почве непреодолимого влечения к сочинению непристойных стишков, пьянству и распутству. Король, а следовательно, и двор находили их забавными. Даже те, кто был не на шутку ранен их острыми как бритва языками, не таили обид.
Ни одна королевская фаворитка, ни одна светская дама, ни один джентльмен, словом, никто, имевший несчастье привлечь их внимание, не мог считать себя в безопасности от нападок. Даже Фэнси стала темой одного стихотворного пасквиля, в котором ее назвали «прекрасной, но убийственной особой, доставленной его величеству на пробу». Но Нелл, считавшая себя подругой девушки, заставила лорда Бакхерста прекратить атаки, объяснив, что Фэнси Деверс – хорошая девочка, не в пример истеричке Каслмейн.
– Слава Богу и за это, – заметил Бекингем. Ровесник короля, он был старше остальных, но умудрился стать одним из компании, потому что славился острым умом. Кроме того, он относился и к другой группе, более серьезных джентльменов, считавшихся советниками его величества.
В «Уитс», иногда называемых еще и веселой шайкой, входили такие дворяне, как Джон Уилмот, граф Рочестер, Генри Джермин, Джон Шеффилд, граф Малгрейв, Генри Киллигру, сэр Чарлз Седли и два известных драматурга того времени, сэр Чарлз Этеридж и Уильям Уичерли. Они проводили время в написании стихов, пьес и романов, а также непечатных эпиграмм на самых знатных придворных, совершивших тот или ной промах. Некоторые из «Уитс» считались эксцентричными чудаками, а те, кто не был близко с ними знаком, старались всячески их избегать.
Теперь они ополчились на леди Дайану Лесли, посмевшую торговаться с братьями Эсмонд. Они пронюхали, что она называет братьев близнецами, и с ее легкой руки все приятельницы именно так и величают их между собой. Кроме того, за леди Лесли ухаживали не только Роксли, но и еще несколько молодых джентльменов, добивавшихся ее благосклонности и руки. «Уитс» решили соблазнить ее, опорочив репутацию и уничтожив доброе имя, а потом посмотреть, кто из поклонников решит жениться на ней, чтобы заполучить денежки отца. Они уже не раз выкидываютли подобные гнусные и жестокие проделки, ничуть при этом не раскаиваясь и не испытывая угрызении совести. Но и тут за Дайану вступилась Нелли Гвин.
– Она не виновата в том, что уродилась такой душечкой, – твердила актриса.
– Наверняка она не так уж идеальна, как всем кажется, – спорил граф Малгрейв, скептически вздернув брови.
– Еще лучше, – заверила Нелл. – Сирена – одна из редких девушек, душа которых так же прекрасна, как лицо. Добра и благородна до безобразия. Если о ком-то злословят, она всегда найдет в этом человеке что-то хорошее. Попробуйте обидеть ее, негодяи вы этакие, а тем более обесчестить, и король вас не пощадит. Вспомните, она племянница не-со-всем-царственного-Стюарта и последние несколько лет прожила в его доме. А вы знаете, как король относится к кузену. Он его любит.
– Я почти его не знаю, – заметил Генри Джермин, – он редко бывает при дворе.
– Совершенно верно, – согласился герцог Бекингем. – Чарли не слишком нравится придворная жизнь. Он предпочитает свое поместье Куинз-Молверн. И приехал в этом году с одной целью: выдать замуж племянниц и дочь. Но, джентльмены, Нелл права: он близкий друг и кузен его величества. Будь жив принц Генри и позволь ему родители жениться на Жасмин Линдли, как она звалась в те дни, именно этот Чарлз сидел .бы сейчас на троне, а не тот, чья королевская задница греет сиденье! Всем известна преданность Чарли семье и кузену. Он дрался вместе с нами в битве против Кромвеля и его шайки. Отправился с нами в изгнание. Первую его жену убили круглоголовые, а сам он отвез детей к брату, герцогу Гленкирку, в Шотландию и прожил десять лет в разлуке с ними. Король знает обо всех его жертвах и любит за это кузена. Но что всего важнее, Чарли крайне редко, если вообще обращался к королю с просьбами. Стоит оскорбить кого-то из женщин этой семьи, и ваши головы полетят с плеч. Нелли правду говорит, утверждая, что леди Дайана безупречна во всех отношениях. Так оно и есть. Не дай вам Бог лишить ее невинности. На вас обрушится месть, и не только короля и герцога Ланди. Ее отец, герцог Гленкирк, немедленно примчится из Шотландии. И тогда горе вам! Поверьте, милорды, вам не захочется оказаться мишенью для шпаги этого джентльмена!
– Но можем же мы хотя бы написать пару строчек об этой истории? – жалобно спросил Уильям Уичерли. – Ситуация слишком заманчива, чтобы совершенно ее проигнорировать!
– Пишите насчет ситуации, но не вздумайте чернить доброе имя дамы, – велел герцог Бекингем.
– Что-то уж очень вы беспокоитесь о молодой леди, – заметил Генри Джермин. – Это не к добру.
– Ее дед был когда-то другом моего отца, – спокойно пояснил Бекингем. – Я не знал его, но моя мать часто рассказывала, как они соперничали за одну даму, оставаясь при этом друзьями. Эту леди мы все знаем как вдовствующую герцогиню Жасмин, мать Чарли Стюарта.
