Моя рука горела. Ощущение было такое, будто я получила три сотни мелких порезов бумагой и продезинфицировала их перекисью водорода. Правда боль была приятной. Та боль, которая указывает на надежду и желание, эпицентр всего, что имеет значение. Это было то, что я очень долго мечтала найти.
Эмблем исчез в зеркале заднего вида, и я поехала в ночь, надеясь, что машина продержится достаточно, чтобы доставить меня обратно в Темп. Сегодня ночью было не время застревать где-нибудь на обочине дороги. Я почувствовала слабость, когда подумала о Корде. Отдала бы десять лет своей жизни, лишь бы знать, что он в безопасности.
Когда мой телефон звякнул, я решила, что это Брей. Я не сказала ему, во сколько планирую вернуться, но знаю, как брат беспокоится обо мне. Порылась в сумочке одной рукой и вытащила телефон. Из-за слов на экране я чуть не вылетела с дороги.
Пожалуйста, вернись ко мне.
Я подняла палец, готовая сделать звонок, но не хотела, чтобы всё завершилось так. Мне нужно было видеть Корда, обнять, насладиться соприкосновением наших тел друг о друга, потому что между нами именно так всё и происходило.
До Темпа оставалось ещё около тридцати миль езды. Я не знала, что и думать о его послании, кроме очевидного. Оставалось много вопросов без ответов. Совершил ли Корд ужасный проступок? Я не была уверена, что хочу знать. Но если он это сделал, я увижу это на его лице. Увижу его мучения. Корд не сумеет скрыть такое от меня.
Струйка холодного пота стекла по шее, когда я пыталась разогнать машину до предельной скорости. Он будет в больнице. До завершения часов посещений оставалось ещё сорок пять минут.
Парковка больницы была переполнена. В итоге я сдалась найти свободное место и припарковалась рядом с мусорным контейнером.
День не был добр ко мне, и я, должно быть, выглядела ужасно. Но учитывая всё случившееся, глупо было беспокоиться об этом. Кроме того, Корду будет всё равно, если моя причёска выглядит растрёпанной, или размазался макияж.
В больницах никогда по-настоящему не было тихо. Полагаю, что в этом смысле они похожи на тюрьмы. Там всегда разворачивались драмы, требующие решения. Пока шла по коридору к палате Чейза, я проходила мимо разных людей, погружённых в свои собственные эмоциональные битвы. Полагаю, это одинаково для всех, независимо от того, говорят они об этом или нет.
Музыка звучала громко, и я услышала её, едва свернула за угол. Я остановилась, прислушалась и улыбнулась. Группа пациентов и посетителей собралась у входа в палату, заглядывая внутрь. Персонал больницы мог бы положить конец происходящему, так как это якобы вызвало переполох, но они все улыбались и позволяли продолжать.
Они все были там, все трое. Крид сидел с гитарой в руках и увлечённо играл. Чейз лежал в постели, сотрясаясь от смеха и держась за бок. А Корд, прислонившись к стене, подпевал Криду. Они пели «Джокер». Парни дошли до припева и спели его почти фальцетом. Я закрыла глаза и подумала, что для этого момента песня подходит идеально. И братья Джентри, все вместе, были идеальны.
Когда я открыла глаза, Корд пристально смотрел на меня. Я сделала несколько шагов внутрь палаты и стала ждать. Чейз поднял брови и взглянул на брата. Крид был так поглощён своим пением и игрой, что даже не заметил моего присутствия.
Песня закончилась, все зааплодировали, и медсёстры выпроводили людей, так как часы посещения подошли к концу. Корд не двигался. Он застенчиво улыбнулся мне, когда я подошла к Чейзу и поцеловала того в щёку.
— Я же говорила тебе, что вернусь сегодня.
Чейз обхватил меня за шею и нежно сжал.
— Завтра меня могут выписать.
— Да? Это хорошая новость.
Крид встал и коротко кивнул мне в знак приветствия. Корд скрестил руки на груди и оглядывал меня с блеском в глазах.
— Итак, — весело сказала я, — у меня был дерьмовый день. Как насчёт вас, ребята?
Я не пропустила взгляд, которым обменялись Крид и Корд. Однако заговорил Чейз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Дерьмовый день для всех, мисс МакКенн. Но сейчас уже лучше. Что случилось с твоей рукой?
— О, точно. — Я взглянула на чистую повязку, которой Деклан прикрыл мою татуировку, и открыла её, чтобы показать несмываемую надпись внутри. Кожа вокруг неё оставалась красной и воспалённой.
Чейз схватил меня за руку, изучая татуировку, а затем ухмыльнулся. «Amor vincit omnia»?
Я кивнула.
— Думаю, да. Впрочем, несправедливо говорить, что я так думаю. Я это знаю.
Крид, нахмурившись, уставился на мою руку.
— Любовь побеждает? — догадался он.
— Любовь побеждает всё, — поправил Корд.
Крид тихо присвистнул и схватил свою гитару.
— Ну, я собираюсь покинуть эту маленькую вечеринку и сваливаю. — Он на мгновение присел на край кровати, и его голос прозвучал необычайно нежно. — Спокойной ночи, братишка.
Чейз зевнул.
— Спокойной ночи, здоровяк.
Крид направился к выходу, а потом внезапно обернулся. Он вытащил из кармана листок бумаги и сунул его мне в руку. Я посмотрела на него, а он слабо улыбнулся.
Корд неподвижно стоял по другую сторону кровати. Он смотрел, как я открываю сложенную бумагу и вижу своё лицо, смотрящее на меня с рисунка.
— Офигеть, — выдохнула я. — Спасибо.
Чейз перекатился набок и закрыл глаза, отмахиваясь от нас.
— Всем спокойной ночи. Убирайтесь отсюда. Идите трахаться или драться, или что ещё люди там делают. Просто помните, что довольно скоро Чейз Джентри вернётся в игру.
Он открыл один голубой глаз и подмигнул, когда Корд подошёл ко мне. Крид уже скрылся из виду, так что мы тихо ушли вместе. Последовала долгая прогулка до моей машины, и всё это время мы молчали. Я передала Корду ключи. Он взял их без единого слова и открыл для меня дверь.
Пока мы ехали, я решила, что Корд направляется в квартиру. Но, похоже, у него на уме было что-то другое, и когда он остановил машину на парковке в кампусе, я поняла, что именно. Подниматься по крутым ступеням здания музея было легче босиком, поэтому я сняла босоножки и подтянула платье. Корд последовал сразу за мной. Когда мы добрались до верха, я уже не могла больше ждать. Подошла к любимому и провела пальцами по его щеке.
— Привет, — прошептала я.
— Привет, — ответил он, его руки уже обвились вокруг моей талии и притянули ближе. Его лицо было счастливым и расслабленным. Какой бы план они ни разработали, худшего не случилось.
— Так как там Эмблем?
— Всё то же самое.
— Ты сделала там татуировку?
— Да, — улыбнулась я, думая о Деклане.
Я обо всём рассказала Корду, и он от души посмеялся. Однако было кое-что, о чём я ещё не упомянула.
— Видела твоих, — нерешительно сказала я и увидела, как его улыбка исчезла. — Хочешь услышать об этом?
Он покачал головой и вздохнул.
— Нет.
Я крепко обняла его.
— Я обожаю тебя, Кордеро Джентри.
— Лучше для тебя. Я планирую держать тебя рядом с собой.
Моё сердце подпрыгнуло.
— Мне нравится эта идея.
Корд немного отстранился и провёл пальцами по моим волосам.
— Тогда поцелуй меня, детка. И как только ты начнёшь, никогда, мать твою, не останавливайся.
Больше не осталось слов, чтобы добавить. Это было всё, чего я хотела.
ЭПИЛОГ
Корд
— Твою мать, милая. Повтори это грязное дерьмо ещё раз.
— Ты владеешь мной, Кордеро. Мной управляет твой огромный член и ничего больше.
— И тебе это нравится.
— Мне это очень нравится. О господи, я почти у цели. Ты можешь ещё и немного сильнее?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я могу продолжать столько, сколько потребуется тебе, малышка.
Была середина дня, и мы трахали друг друга в нашей спальне до тех пор, пока у нас не снесло крышу. Сэйлор задрожала и стала более влажной. Она прижалась ко мне и закричала, испытывая самый долгий и громкий оргазм, который когда-либо испытывала женщина за всю историю человечества. Это было горячее, чем самый грязный порнофильм. С огромным усилием мне удалось сдержать себя, пока она не кончила полностью.
