– Не может она! – тихонько рыкнул себе под нос Демон, продолжая волочь меня за собой. – Свалиться на голову толпе арканов – может. Практически мертвого мага достать с того света – может. Провернуть древний сложный ритуал, едва не погибнув, – может. А ножками по травке перебирать, удирая от Братства маньяков…
Он резко обернулся, и я впечаталась носом в его гневно вздымающуюся грудь. Да так на ней и осталась, устало привалившись и обхватив Карпова за поясницу. Бог с ним, что твердый, мокрый и злой. Все равно свой, родной.
– Не могу, – согласно пробормотала в мятую рубашку, которую не мешало бы постирать. Вряд ли от дождя она станет чище.
Карпов отстранил меня, омываемую дождем, от себя и придирчиво осмотрел.
– Ты должна была уже восстановиться, – удрученно заметил Демон, небрежно погладив тыльной стороной ладони мою разгоряченную от бега щеку. – Но у меня процесс явно идет быстрее. Паршиво.
Он завел меня за невысокое, но раскидистое деревце и притулил к стволу, как какой-нибудь мешок или свернутый в рулончик ковер. Я обессиленно вздохнула – лежать на Карпове было уютнее.
– Две минуты, Ани. Потом идем дальше, – предупредил Демон, и я устало кивнула, позволяя себе на эту пару минут прикрыть глаза.
Глава 17. Своя чужая боль
Поле плавно перешло в грунтовую дорогу не лучшего качества, и мои размокшие туфельки жалобно всхлипнули. То ли от облегчения, то ли от предвкушения еще большей пытки.
– Далеко? – только и спросила у мрачного спутника, перехватившего меня под локоть и уже чуть бережнее тащившего в конец небольшого поселения.
– До последнего фонаря, – скупо ответил Карпов.
Добравшись до крайнего строения, выкрашенного, если я верно разглядела в бледном желтом свете, в ярко-голубой, мы ввалились внутрь. Мокрые и уставшие. А некоторые – еще и злые.
– Снимай плащ, с тебя льет… – остановив меня в проходе, строго потребовал Демон.
Не дождавшись от обессилевшей меня активных действий, он сам стянул мокрую ткань с моих плеч и кинул на пол.
– Юбку тоже, вымокла до колен.
– Не собираюсь я перед тобой раздеваться! – обиженно заявила я, прямо глядя в наполненные тьмой глаза.
– Не собирается она! – рыкнул Демон и рванул боковую молнию так, что юбка не просто расстегнулась, а треснула по шву, и бесформенным мокрым лоскутом упала к моим ногам.
А я осталась стоять в белой блузе, едва закрывающей бедра, с фривольно торчащим из-под нее кружевом нижней сорочки, и в телесных чулках. Мокрые волосы лежали бесформенной копной на плечах. Взгляд Демона щекотно проехался вдоль коленок к линии, где заканчивалось кружево сорочки. И где-то в этой зоне намертво завис.
По дому прокатился сквозняк, и я задрожала всем телом. Карпов дернулся в мою сторону, словно собирался обнять и прижать к себе, но, подумав о чем-то, затормозил на полпути.
– Тебе надо согреться, – сипло выдал он через несколько секунд, показавшихся часом. – Заболеешь.
В доме, действительно, было холодно, серо и уныло. И проветрить бы тут не помешало. Все говорило о том, что его нынешний владелец, несмотря на милейшие шторки на окнах, веселиться не намерен. Оно и понятно… Андрей только что побывал на похоронах друга детства, а вчера, вероятно, узнал о его смерти. Или даже стал ее невольным свидетелем.
Отголоски боли и вины до сих пор блуждали на мрачном лице. Правда, сейчас, когда его глаза останавливались на кружеве сорочки, выражение менялось на… странное.
Карпов вызвал несколько световых шаров, которые хаотично распределились по полу, и я смогла оглядеться получше. Пустые бутылки у камина. Кресло, придвинутое к очагу. Какая-то старая книга на ковре… В том, что пьян Демон был вчера, я нисколько не сомневалась. Но и сейчас он казался не слишком трезвым.
– Разведи огонь, возьми плед, сядь на диван и грейся, – выдал четкую инструкцию временный хозяин дома, отведя, наконец, глаза от моих бедер. – Высохнешь – верну тебя в Академию.
– Ты мог и из леса вернуть меня в Академию. И с поля, – надменно фыркнула, вспомнив про зачарованный медальон. – И из-под ливня! Но не вернул. Сюда приволок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хотела еще уточнить, что действительно «приволок», как тролль добычу. Но не стала, потому что Карпов посмотрел на меня необычайно задумчиво и медленно кивнул.
– Мог бы. Но Джагжит почувствовал бы телепорт, и я был бы раскрыт. Это раз.
– Загнула пальчик! – недовольно буркнула я и упала на мягкий диван.
Боги, как же устала!
– Я хочу послушать твои объяснения, какого тролля ты сюда прилетела и как нашла это место. Это два.
– Второй загнула. Это все? – я приподняла бровь.
– Нет. Не все.
Он изучающе проехался глазами по моим почти голым ногам, подрагивающим от холода пальцам и, наконец, остановился на бледном лице. С минуту строго рассматривал меня в голубом свечении. Потом резко развернулся и ушел.
– А ты куда? – нервно окрикнула, натягивая на себя плед.
– В душ. Чтобы Милая Леди не кривила оранжерейный нос.
– И вовсе я не кривила… – бросила в закрывшуюся дверь, видимо, ванной.
Хотя помыться ему точно не помешает. А еще – окончательно протрезветь и успокоиться.
Обнаружив свой игрушечный жезл в мокрой бесформенной куче, некогда являвшейся моей юбкой, я послала искру в камин. Выставила у входа пустые бутылки, вернула упавшую книгу на кофейный стол, приоткрыла окно… И, наконец, укутавшись в плед, вернулась на диван.
Злость на Карпова угасла. Неприятно, конечно, что он бросил меня в Академии одну, примчался сюда, а потом – орал и тащил через поле, осыпая незнакомыми ругательствами… Но долго себя жалеть не получилось. Андрею было гораздо хуже. Каково это – потерять друга детства и не иметь возможности проститься с ним? Смотреть издали, как его хоронят его же убийцы? Не иметь шансов отомстить?
А ведь он хотел броситься в кучу арканов. Я видела в нем жажду мести, боль, ярость… Но просто стоял. Не двигался. Почему?
Я расщелкнула браслет – сейчас он легко поддался – и потерла татуировку. Снова я во всем виновата: Андрей боялся причинить мне боль. Из целой толпы кто-нибудь его непременно бы ранил, и я получила бы свою «партнерскую» порцию магического урона…
Что, если бы она оказалась смертельной? Мой организм до сих пор не восстановился.
«Живой щит». «Пушечное мясо». Так Андрей меня обозвал? Он прав, конечно. И что, так теперь будет всегда?
Я поднялась, одернула на себе не слишком длинную блузку и пошла в душевую. К своему Демону. Давно пора все прояснить.
17.2
Ванная оказалась по-деревенски простой, совсем без изысков. Ни стекол, ни перегородок. Дощатый пол, отделанные деревом стены, душевая лейка, закрепленная под потолком…
Укутанный клубящимся паром, Демон стоял ко мне спиной, упираясь обеими руками в стену. Склонив голову, он подставлял шею мощному горячему потоку. И не шевелился.
Я загляделась на точеную, скульптурно очерченную фигуру. На водяные струи, хлеставшие красивую спину и оставлявшие после себя ровные красные линии. Захотелось плюнуть на приличия и залезть к нему под этот душ. Прочертить пальчиками узоры литых мышц на спине, провести дорожку по позвонкам. Погладить ладонями заросшие щеки. Рассмотреть грудь и убедиться, что жуткие раны затянулись, что шрамы стали тоньше и бледнее…
Но ему сейчас было не до меня. Не до проблемной девицы, сеющей хаос.
– Ты меня ненавидишь, да? – прошептала в облако горячего пара, не уверенная, что Карпов меня услышит.
– Ненавижу? – удивленным хрипом раздалось из-под воды.
– Ты хотел отомстить, я видела. Там, в лесу, – призналась тихонько. – Собирался броситься на эту толпу грязных магов и порвать их всех в лоскуты. А я… А из-за меня… Не стал…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Демон молчал так долго, что я уже решила, что не услышу ответа. Но он, тем не менее, пробурчал:
– Я, действительно, собирался совершить глупость. Сначала меня останавливали мысли о тебе, удерживая от смертельной ошибки. А потом… сознание помутилось. Сам не знаю, что нашло.
