— Не думаю, что мольбы и унижения помогли бы мне больше.
— Но ты же хочешь вернуть меня.
«И что теперь?» — подумала Франческа.
— Разве все не может быть как раньше?
— Я знаю, ты не осталась бы сейчас со мной, если бы хотела сохранить лишь дружеские отношения. — Глаза Харта потемнели. — Ты же способна рассуждать логически, когда дело касается расследований. Но когда дело доходит до любви, ты действуешь, подчиняясь лишь чувствам.
— Что ты хочешь сказать? Я доверяю тебе, Колдер. Я доверяю тебе всем сердцем. Ты прав — я не осталась бы с тобой сегодня, если бы мои чувства были лишь дружескими.
Он грустно усмехнулся:
— Ты мне очень нравишься. Больше чем очень, но ничего не изменилось.
— Что это значит? — воскликнула она, не веря услышанному.
Харт не сторонник таких прохладных слов, как «нравишься». Она мгновенно вспомнила его жестокие выражения, сказанные в субботу вечером. Нет, в это невозможно поверить. Конечно, он любит ее, в противном случае не произошло бы того, что было сейчас между ними.
— Я тебе нравлюсь? Бога ради, что ты хочешь сказать?
— Да, ты мне нравишься.
Франческа смутилась:
— Мы ведь только что занимались любовью!
— Мне следовало лучше себя контролировать. Я позволил тебе воспользоваться моей слабостью, Франческа. — Он одним махом осушил бокал. — Я ни на йоту не поверил твоим речам о равнодушии ко мне. Все же я рад, что ты не носишь мое кольцо. Оно должно находиться в сейфе.
— Ты хочешь сказать, что мы не помирились? — Франческа была ошарашена своей догадкой.
— Мы не помирились, — отрезал Харт.
Ей показалось, что жизнь остановилась. Зачем он так с ней?
— Я один во всем виноват. Обманывать меня не позволено никому.
— Этого не может быть, — прошептала она. Грудь сдавило от чудовищной боли.
Лицо Харта оставалось непроницаемым.
— Я остаюсь верен своему решению, высказанному в субботу. Я не могу — и не хочу — жениться на тебе, Франческа.
Она тихо вскрикнула и застыла, не в силах даже подумать о происходящем.
— Так ты меня просто использовал? — наконец пролепетала она.
— Я никогда не позволю себе использовать тебя.
— Мне нужно большее, чем твои поцелуи, Харт. Я не одна из брошенных тобой дамочек!
Глаза его вспыхнули.
— Я не сомневаюсь. Просто сейчас ты увидела меня таким, каков я есть.
Его голос показался Франческе отвратительным.
— То есть ты повел себя со мной как истинный подонок? Показал то, во что я отказывалась верить?
— Ты решила, что можешь манипулировать мной, для этого и произнесла ту глупую речь. Я не терплю, когда мной манипулируют, Франческа. В любой игре должны участвовать двое.
Теперь она вспомнила все детали своего признания.
— Так ты показал мне, что можешь манипулировать мной?
— Секс может быть отличным оружием.
— Против меня?
— Даже против тебя.
Она задрожала.
— Видимо, я плохо соображаю после нашей близости. Я растеряна. Если мы не вместе, что же произошло между нами?
— Я хотел, чтобы ты признала, что несла чушь, — ты не разлюбила меня.
Франческа молчала. Она была уверена, что у Харта очень уязвимая душа, — он просто спрятался за маской высокомерия и тщеславия. Но сейчас он не казался ей ранимым.
— Что ж, ты получил то, что хотел.
— Да, я получил то, что хотел.
Харт развернулся к ней спиной и отошел в сторону. Франческа ничего не могла понять, мысли путались в голове, грудь разрывала боль и досада.
— Это непостижимо! Как ты посмел заниматься со мной любовью, если не думал о примирении?
— Я же самовлюбленный эгоист, забыла?
— Но ты никогда не относился ко мне, как к остальным женщинам! Я была уверена, что мы занимаемся любовью, значит, ты пришел в себя и осознал, что мы не можем жить друг без друга.
Харт сунул руки в карманы.
— Романтические мечты.
Франческа задрожала еще сильнее.
— Мои предположения были ошибочны.
— Ты забыла, что я не романтик.
Харт всегда был очень романтичным. Франческа молчала, не зная, как себя вести.
— Я никогда не хотел причинить тебе боль, — прервал паузу Харт. — Если я говорю, что ты мне небезразлична, можешь этому верить. Я готов на многое, чтобы исполнились твои самые заветные желания! Я готов преподнести тебе весь мир на серебряном блюде! И полагаю, что, как друг, смогу это исполнить. Можешь относиться ко мне как к покровителю, исполнителю желаний и прихотей. Но я не тот человек, что должен идти рядом с тобой по жизни. Как только твое увлечение мной пройдет, ты все увидишь в том же свете, что и я.
— Ты идеально мне подходишь, — услышала она собственный голос.
— Нет. Тебе идеально подходит Рик.
Словно обессилев, она закрыла глаза.
— Прошу, не начинай опять. Мы говорим не о Брэге, а о нас.
— Его брак скоро распадется, Франческа, если ты ничего не знаешь.
Он чудовищно несчастен.
Франческа вскинула голову:
— Надеюсь, ты ошибаешься. Но я не намерена обсуждать Рика!
— Ты права. Поговорим о нас. Я уже сказал и повторю вновь — я не хочу, чтобы ты низко пала.
— Решил быть благородным? Приносишь себя в жертву моему счастью? Вместо того чтобы обвинять меня в обмане, ты опять вспомнил старые убеждения о том, что я заслуживаю большего?
— Точно. Решение принято.
— О том же самом ты говорил три недели назад!
— Три недели назад меня подозревали в убийстве. К слову, твоя жизнь тоже могла быть разрушена.
— Но твоя невиновность доказана. Значит, теперь ты имеешь в виду портрет?
— Ты отлично меня знаешь.
— В этом нет твоей вины!
— Под угрозой твое будущее, и в этом моя вина.
Франческа отпрянула и посмотрела на него с удивлением. Сможет ли она заставить его передумать?
— Прошу простить меня, что воспользовался ситуацией.
Она сверкнула глазами.
— Твои извинения не принимаются!
— Надеюсь, придет день, когда мы будем смеяться, вспоминая наш неудавшийся роман.
Франческе показалось, что они с головокружительной скоростью мчатся по спирали.
— Когда я уже буду замужем за другим?
— Да.
Она была так расстроена, что никак не могла решить, как себя вести. Оглянувшись, она поискала глазами сумку. Единственное, чего ей сейчас хотелось, — повалиться в кровать и плакать без остановки. Франческу не покидало брезгливое ощущение, что ею грубо воспользовались. Должно быть, так же чувствовали себя все женщины Харта. Может быть, между ними и правда больше нет ничего общего?
Сумочка оказалась в кресле.
