— Сейчас вы уже говорите, что продаете страховые полисы? Не дай бог, чтобы полиция обнаружила ваши «полисы» у меня под прилавком! Тогда я пропал.
— Не бойся! Ни один полицейский не посмеет сунуть нос в мои дела. — Звякнула брошенная на прилавок монета. — Вот, выпей за мой счет и не чихай. Будь здоров!
— Да, да, — проворчал официант. — Вы-то всегда выйдете сухим из воды, Солт.
— Мистер Солт для тебя, понял?
Дверь за Солтом захлопнулась.
— Чтоб ты сдох, мерзавец! — пробормотал ему вслед официант.
Я осторожно выглянул из-за перегородки и, убедившись, что Солт ушел, тоже направился к выходу, наскоро расплатившись с официантом.
Выйдя на улицу, увидел, что Солт успел уже пройти полквартала. Он шагал не торопясь, небрежно размахивая портфелем. Я последовал за ним, надеясь, что Солт приведет меня к Керху или еще к кому-нибудь, с кем мне следует познакомиться получше. Теперь, когда я был вооружен, во мне укрепилась уверенность в себе.
На следующем углу Солт пересек улицу и зашагал дальше. Я осторожно шел по другой стороне, готовый в случае, если Солт обернется, скрыться в первом же подъезде. Редкие пешеходы и еще более редкие машины встречались порой на улице, но Солт шел ни на кого не обращая внимания. Какая-то женщина, стоявшая под фонарем, тронула его за рукав и с мольбой посмотрела на него, но Солт оттолкнул ее. Она задрала юбку, сунула руку за чулок и, вытащив оттуда скомканные бумажки, показала ему. Солт оглянулся, и я быстро нырнул в темную подворотню. Не заметив меня, они перешли через улицу. Солт, словно муж-деспот, шагал впереди, а женщина, как рабыня, трусила за ним. Они направились к моей подворотне. На всякий случай я взялся за пистолет, прижавшись к стене позади груды пустых картонных коробок.
Шаги раздавались все ближе, тяжелые и уверенные — Солта, торопливые и легкие — женщины.
— Отстань, Герти, — послышался голос Солта. — Нет денег, нет и товара.
Они остановились у подворотни в слабом мерцании уличного фонаря. Их огромные тени лежали передо мной на грязном асфальте. Тень женщины подняла руку к голове и замерла, словно в агонии.
— Я уплачу, только дай мне покурить, — настоятельно просила она. — А за прошлую неделю рассчитаюсь завтра…
— Не могу.
— Я хочу домой, — прошептала женщина. — Я хожу по панели с восьми вечера. Дай мне покурить, Джо. Я не сплю третьи сутки…
— Нет. С удовольствием выручил бы тебя, но мне предстоят кое-какие расходы.
Ее тень приблизилась к его тени.
— Если ты дашь мне покурить, я приглашу тебя к себе домой. Ведь я когда-то нравилась тебе, Джо…
— Разве? Возможно. Но я не плачу за это, детка…
— Пожалуйста, Джо… Оставь мне хотя бы один доллар, чтобы завтра пообедать…
Он оттолкнул ее. Мне хотелось изобразить из себя Робин Гуда — отдубасить Солта и отдать женщине всю марихуану из его портфеля. Но, в конечном счете, это не принесло бы ей пользы, а мне тем более.
— Я не могу больше тратить на тебя время, Герти, — грубо сказал Солт. — Заплати за прошлую неделю, а остальное за наличные.
— Ладно, грязный Шейлок!
Его тень двинулась с места и начала удаляться.
— Джо, куда же ты?! — в отчаянии закричала женщина. — Не уходи! Вернись!
— «Пожалуйста, вернитесь!» И я люблю, когда меня зовут «мистер Солт».
— Пожалуйста, вернитесь, — едва слышно произнесла она и добавила: — Мистер Солт…
— Деньги.
Она покорно подошла к нему и протянула то, что сжимала в кулаке. Он щелкнул замком портфеля и сунул ей небольшой пакетик. Я наблюдал за ними поверх картонных коробок.
— Теперь поблагодари меня, — сказал Солт. — Мне не понравилась твоя шутка.
— Спасибо, мистер Солт, — дрожащим от страха и ненависти голосом произнесла женщина. — Спасибо, мистер Солт… Спасибо, мистер Солт…
Он повернулся на каблуках и вышел из подворотни. Бормоча слова благодарности, она последовала за ним, словно побитая собачонка, ненавидящая и боящаяся своего хозяина. Затем их тени разошлись. Я остался один. Осторожно выбравшись на улицу, я вновь последовал за Солтом.
На следующем углу он свернул налево. Я перебежал через улицу и взглянул за угол — Солт исчез.
На Мейн-стрит, около входа в ресторанчик, над которым светила красная неоновая вывеска «ОБЕДЫ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ» я, всмотревшись внутрь через витрину с выставленными в ней картонным омаром и засиженной мухами порцией алебастрового мороженого, увидел Солта в будке телефона-автомата. Судя по выражению его лица, он взволнованно возражал своему собеседнику, как человек, которому дают какое-то поручение, а он не хочет выполнять его.
Я спрятался за угол и стал поджидать Солта. Через несколько минут он вышел из ресторана, но уже без портфеля. Шел Солт быстро, был явно чем-то расстроен. Я снова последовал за ним. Он миновал Лилиан-стрит, Уэст-фармер-стрит, пересек небольшой скверик и зашагал по бульвару Фентон. Только тут я сообразил, что мы приближаемся к улицам, на которых мне довелось играть мальчишкой, и названия их сами, без всякого усилия с моей стороны возникли в памяти. Я прошел мимо железной ограды кладбища, через которую когда-то карабкался, и сейчас она показалась совсем низенькой.
Бульвар Фентон представлял собой аллею из огромных вязов и кленов, освещаемую через равные интервалы фонарями, что значительно облегчило мне слежку за Солтом. Я остановился у дома, около которого играл, когда он еще строился; на его стене, на мокрой известке, мною было тогда нацарапано имя. Сейчас этот дом никак не выглядел новым. Я задержался возле него всего на несколько секунд, но когда оглянулся, Солта уже не было. Бегом бросился за ним, но в это время из-за угла впереди показалась длинная черная машина, следовавшая в том же направлении, куда шел Солт. Я инстинктивно спрятался за куст, и, как тут же выяснилось, вовсе не напрасно. Машина поравнялась с фонарем, и при его свете я увидел за рулем Гарланда.
Через два дома от угла внезапно распахнулась дверь, и в полосе света, вырвавшегося из прихожей, мне удалось рассмотреть Солта, стоявшего на крыльце. Он вошел в распахнувшуюся дверь, и она тут же закрылась за ним.
Машина Гарланда между тем скрылась из виду. Я остался один в темноте, недоуменно размышляя над некоторыми вещами. Мне, например, было совершенно непонятно, почему Солт навещает мою мачеху в доме моего покойного отца не когда-нибудь, а в четыре часа ночи.
XII
Улица была совершенно пустынной, и, не таясь, я приблизился к дому, в который вошел Солт. В гостиной, выходившей окнами на улицу, в которой миссис Вэзер еще недавно принимала меня, горел свет, однако из-за плотно задвинутых штор я не мог ничего разглядеть. У меня мелькнула мысль проникнуть в дом через парадную дверь, однако я тут же отказался от этого. Вряд ли ее оставили незапертой, но даже если бы мне и удалось войти, все равно меня сразу бы услыхали или увидели из гостиной. Поэтому я обошел вокруг дома и направился к двери, ведущей из кухни во двор. Она оказалась на запоре. Я снял башмаки, связал их шнурками, повесил на шею, по водосточной трубе взобрался на террасу второго этажа и через окно проник в дом. Оставив башмаки на верхней ступеньке лестницы, я осторожно спустился в кухню, оттуда прошел в столовую и, неслышно ступая по ковру, подкрался к полуприкрытой двери в гостиную. Мне никого не удалось увидеть, но до меня отчетливо донеслись голоса.
— Не понимаю, — говорил Солт, — почему ты так боишься этого сопляка! Он пытался стращать меня, однако я быстро отделался от него. Он удрал, как трусливая собака, поджав хвост.
— Да, но ты мужчина, — тихо ответила миссис Вэзер, — и знаешь, как обращаться с подобными типами…
— Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя? Выставить его из города? Пожалуйста, мне это нетрудно.
— Я его не боюсь, но вечером он угрожал, что…
— Угрожал? Черт возьми, почему же ты не позвала меня? Он не отделался бы так просто.
— Я же сказала, что не могла дозвониться тебе допоздна…
— Ты ведь любишь своего мальчика, к которому всегда можешь обратиться с любой просьбой, Флорэн?
— Джо, ты прелесть. С тобой я чувствую себя так хорошо и спокойно…
Некоторое время в комнате царило молчание, нарушенное только после длительного поцелуя.
— Ты сводишь меня с ума, крошка! — хрипло воскликнул Солт.
— Подожди, Джо. Мне нужно серьезно поговорить с тобой, — спокойным и трезвым голосом отозвалась миссис Вэзер. — Джон Вэзер грозил убить меня, хотя не думаю, что он решится на это. Однако у него хорошо подвешен язык, и я опасаюсь, что он может устроить мне некоторые неприятности. В городе все еще живут кое-какие друзья его отца, и он может обратиться к ним…
