деланно спокойным тоном произнес:
– Лида права. Расходимся, ребята. Расследование на этом закончено.
Никто больше не произнес ни слова, только Гера скользнул по нему потемневшими глазами да Марина посмотрела будто с сочувствием. Но он уже успел отвести глаза.
– Ладно, Макс, – непривычно звонко закончила Лида. – Поправляйся. Лечи ногу, руку и… Спасибо за приглашение! Было очень здорово.
Она казалась такой несчастной, словно вот-вот расплачется. И Макс бы ей посочувствовал, если бы сам не ощущал себя так, будто по нему прошлись катком.
Он прикрыл дверь нарочито осторожно, борясь с искушением хлопнуть так, чтобы она сорвалась с петель. А потом прислонился затылком к обивке и закрыл глаза. Сердце колотилось, в ушах шумело. И, может, если бы его байк не был в ремонте, сорвался бы он в звездную ночь, чтобы на пригородных дорогах вместе со скоростью выпустить разрывающие его изнутри эмоции. Что за проклятие ему… Почему у него все не как у людей?
– Нормального счастья захотел, когда сам – ненормальный, – пробормотал он и, отлепившись от двери, отправился к холодильнику – выпить минералки.
На кухне было чисто и прибрано. Наверняка это Марина успела убрать посуду, пока он общался с Люсиндой. Вряд ли Лида. Марина умела незаметно для всех навести порядок, разложить, сделать удобно и легко. Он не сдержал горькой улыбки, представив себе, как она тут проворно хозяйничала.
Макс вытащил из холодильника запотевшую бутылку минералки, но не успел ее откупорить, потому что зазвонил засунутый в карман джинсов мобильник. Миха. Близкий друг будто почувствовал, что ему так плохо. Макс чуть помедлил, сомневаясь, принять ли вызов, потому что не в том состоянии находился, чтобы общаться даже с близким другом. Миша наверняка начнет расспрашивать его о самочувствии. А Макс не сможет соврать.
– Да, Мих, – в итоге ответил он.
– Здорово, брат! Как сам?
– Как вчера, – нашелся Макс. Накануне друг приехал к нему, но разговор все же пошел не так, как планировалось. Они просто по-дружески посидели. Миха тревожился, расспрашивал, насколько серьезны повреждения, клял водителя, корил Макса за то, что тот не позвонил раньше, давал какие-то советы насчет страховой компании. Потом просто развлекал рассказами о своих дочках. Макс так и не решился упомянуть теракт. Только когда они уже прощались, сказал, что недавно случайно увидел Шурупа… Миха замер, а потом поспешно обронил, что не хочет вспоминать тот страшный вечер.
– Ты меня вчера спросил о том концерте, – кашлянув, сказал друг. И Макс удивленно вздернул брови. Спросил? Видимо, все же да.
– Я не хотел вчера поднимать эту тему. Ты меня и так выбил из колеи своей аварией и выглядел не лучшим образом. Но раз сам поднял тему…
За эти десять лет они так и не поговорили о взрыве в клубе. И понятно почему. Миша, хоть и не пострадал тогда физически, потому что находился далеко, после теракта вынужден был общаться с психологом. У друга до сих пор осталась боязнь людных мест.
– Понимаешь… Я уже возвращался. Пива так и не добыл, потому что туда было не протолкнуться. И вдруг вспышка, грохот, тишина и сразу – визг и крики. Кто-то ринулся к дверям, кто-то в шоке замер на месте. Но большинство, конечно, рвануло к выходу. А я… Наоборот. Там, откуда бежали люди, был ты. И тебя все не было. Не было! Понимаешь?
Макс кивнул, хоть друг и не мог увидеть. Он впервые представил себе ту ситуацию уже глазами Миши и содрогнулся. Он-то сам ничего не видел, не слышал, не чувствовал, потому что находился без сознания. А вот друг…
– А потом я увидел тебя и все вокруг, – продолжил торопливо Миша, внезапно перейдя на шепот. – Люди оттуда отхлынули, да и охранники стали выводить всех наружу. Поэтому я… Мне нужно было подойти к тебе! Ведь ты мой лучший друг! А я не смог. Не смог, Макс! Это было кошмарно. До сих пор колотит!
– Верю, верю. Не казни себя, – вклинился Макс в торопливый шепот друга. Но Миша его будто не услышал.
– Я так и стоял, наверное, вечность. Меня почему-то никто не отгонял. Может, в суете не замечали. Только какой-то мужчина присел над тобой и крикнул, что есть один живой. Тогда я опомнился, рванул к тебе, но кто-то меня схватил и потащил наружу. Я только запомнил, что тот мужчина, после того как позвал на помощь, зачем-то нарисовал у тебя на лбу и груди какие-то знаки.
– Что?! – невольно вырвалось у Макса. – То есть как это – нарисовал?
– Ну, вот так. Пальцем быстро начертил какие-то иероглифы.
Миша замолчал, молчал и, потрясенный, Макс.
– Как выглядел этот мужчина? – наконец, спросил он.
– Возраста за сорок, ближе к пятидесяти на тот момент. Худой, невысокий. И взгляд какой-то такой… необычный. Цепкий. Будто его не испугало случившееся. Потом я увидел, что он разговаривал с врачами, которые грузили тебя в скорую. Я не поехал с тобой, потому что мне не дали приблизиться. Я позвонил матери и попросил меня забрать.
– Да… Знаю.
– Я потом этого мужчину увидел еще раз. Тогда и понял, почему он не растерялся после взрыва. Он – психолог.
– Кто?
– Психолог! Помнишь, ездил один? Однажды я приехал к тебе, но ты сказал, что у тебя встреча. Мы вместе вышли из подъезда, а на лавочке тебя уже ждал психолог. Ну то есть тот мужчина из клуба.
– Черт… – Макс невольно сжал телефон и закрыл глаза. – Мих, ты точно ничего не путаешь?
– Нет. Я сказал что-то не то? – обеспокоился друг.
– Все то. Хоть не то.
– Макс? Что случилось? Хочешь, я приду?
– Нет. Все норм, Мих. Я устал. Ко мне ребята с работы приезжали, только вот проводил. Спасибо за то, что рассказал. Что ж молчал, дурень? Думал, разговаривать с тобой больше не захочу из-за того, что ты ко мне не бросился первым?
– Ну… да.
Макс почувствовал в интонациях друга, что тот улыбается. Хотел сказать ему что-то ободряющее, но в этот момент раздался звонок в дверь.
– Мих, кто-то пришел!
– Слышу! Пока! Я завтра заеду к тебе. Ок?
– Ок.
Макс сунул смартфон в карман и отправился открывать.
Он ожидал увидеть на пороге кого угодно, даже шефа, но никак не Марину. Еще не придя в себя после шокировавших его откровений друга, испытал новое удивление.
– Прости за вторжение, – смущенно пробормотала она. – Я у тебя телефон забыла. Не помню, где его оставила. Не находил?
– Нет, – качнул головой Макс. – Проходи.
– Я только за телефоном! – Марина даже сложила перед грудью руки, будто в молитве,
