Таня бросилась к Глебу и, перевернув его, стала искать оставленный искрой ожог. Не нашла и поняла, что искра была притянута костяным талисманом. Ванька подошел ближе, держа перстень наготове.
– Он шевелится! Уйди! Искрис фро...!
В следующую секунду лежащий неподвижно Бейбарсов подсек Тане руку, которой она опиралась на землю. Таня опрокинулась на Глеба, закрыв его своим телом. Все, что удалось Ваньке, это резко отдернуть кольцо. Боевая искра, миновав спину Тани, врезалась в землю. Бейбарсов махнул тростью, ударив Ваньку по локтю. Треснула кость. Рука бессильно повисла. Ванька со стоном упал.
– Больно? – спросил Глеб сочувственно. – Мне тоже было больно!
Валялкин стонал и пытался снять перстень с пальца сломанной руки. Перстень не снимался. Всякое движение причиняло Ваньке дикую боль. Он пытался привстать и падал.
Убедившись, что снять кольцо Ванька не может, Бейбарсов отпустил Таню, встал и лениво потянулся.
– Неудачник! Он меня даже не добил. Так и быть: пусть полюбуется, как мы с тобой ухлопаем птичку! Эй, Грутти, ты чего?
Таня с яростью смотрела на Глеба.
– Ты заслонился мной!
– Правда? – удивился Бейбарсов. – А, ну да!
– Ты мной заслонился!
– Ты придираешься. В тебя бы он не выстрелил.
Взгляд Тани споткнулся о перстень Эвмеда, лежащий от нее шагах в пяти.
– И Чумья бы меня не повесила? – спросила она медленно.
– Ну да! – расслабленно подтвердил Бейбарсов. – А что?
– НИЧЕГО!
Таня прыгнула к перстню. Пусть косточки его амулета отразят ЭТУ искру. От ЭТОГО кольца. Громадная, как тыква, искра прокатилась по ободу, однако прежде, чем она оторвалась, в землю в центре перстня Эвмеда вонзилась тросточка. Потом туда же вшагнул Бейбарсов. Он наклонился и сверху с интересом наблюдал за искрой. Искра описала пару кругов и погасла.
– Не получилось? – огорчился Глеб. – Попытайся еще раз! Я подожду!
Таня попыталась. На сей раз перстень даже не потрудился выбросить искру.
– А ты не знала? Все боевые перстни имеют общее свойство. Они атакуют только то, что снаружи. И не видят того, что внутри, – пояснил Глеб.
Таня бросилась выталкивать его из кольца, однако Глеб опередил ее. Его трость несильно щелкнула ее по лбу. Тело стало ватным. Таня поняла, что может шевелить только зрачками. Глеб бережно посадил Таню на землю внутри кольца и сложил ей руки на коленях.
– Занятно! Даже не знал этого эффекта! Думал, просто парализует, а ты гнешься, как кукла! Ну-ка сложим из тебя фигурку «умоляющая Танечка»! – Он что-то сделал тростью, и Таня поняла, что стоит на коленях, просяще протягивая к нему руки.
Таня яростно замычала.
– Пожалуй, язык я тебе оставлю! Хочу получать комментарии! – Глеб, вернувшись, осторожно уколол краем тросточки ее щеку.
– Не дождешься!
– А мне кажется: дождусь!
Он достал из кармана глаз Эринии и направился к птице титанов. Та упорно продолжала сидеть на гнезде. Было ясно, что яйца она не бросит. Глеб остановился.
– Не думал, что все окажется так просто. Убить ее, оказывается, не сложнее, чем попасть из арбалета в забор! Стекло Миров даст трещину. Миры станут единым целым.
– Ну так давай! Действуй! Только что за радость жить на помойке? – спросила Таня. Она не надеялась, что остановит Глеба.
Бейбарсов цокнул языком.
– Ну не скажи! Лучше быть первым на помойке, чем вторым в лучшем из миров!
– Первым? – переспросила Таня. – С чего ты решил, что будешь первым? Трон навеки занят! Первой будет мать-опекунша!
Глеб нахмурился.
– Не называй ее так! Ненавижу это противное слово! Никакая она не мать! Она Чуми!!!
– КТО?!
– Чуми! Девушка, которая обманула джинна Абдуллу! Она же молодая Чума-дель-Торт! Моя госпожа и повелительница!
Глеб подбрасывал на ладони глаз Эринии. Зрачок пылал. Когда, переворачиваясь на лету, он случайно задевал ее взглядом, Таня ощущала сухой болезненный жар.
– Не правда ли, странное совпадение, что именно ты изгнала Чуми из этого мира? Ты, так похожая на нее! Ты – это она! Вы одно целое!
– Бейбарсов, очнись! Я не Чума-дель-Торт!
Глеб, не слушая, жадно смотрел на Таню.
– Как ты хороша! Как она хороша! Госпожа займет твое тело, я женюсь на ней и… мы будем править объединенным миром!..
Бейбарсов, наклонившись, поцеловал Таню в лоб.
– Теперь ты все знаешь! Прощай, Танья! Глупая, непоследовательная, бестолковая! Тебя должно радовать, что твое тело будет сидеть на троне!.. Здравствуй, прекрасная Чуми! Умная, властная, беспощадная!
Он выпрямился и, готовый к броску, занес руку c глазом Эринии. Таня зажмурилась, готовясь к последней битве с Чумой, которая попытается захватить ее сознание. Но прошла секунда, другая – ничего не происходило.
Таня услышала, как Бейбарсов удивленно вскрикнул. Таня открыла глаза. Глеб стоял на коленях и нетерпеливо расшвыривал сухие ветки и траву, составлявшие гнездо. Глаз Эринии лежал рядом.
– Она улетела! – сказала Таня радостно.
– Улетела? А яйцо? Что, утащила с собой? Это сделал твой Валялкин! Напрасно я не прикончил его сразу!
Таня стала искать глазами Ваньку и убедилась, что Глеб прав. Ванька так и не скрутил перстень с пальца сломанной руки. Но он нашел выход. Подполз к птице титанов, прижал ее вместе с яйцом к груди и спрятался.
Бейбарсов стоял у сосны и нетерпеливо вслушивался в шорох камыша, пытаясь определить, в какую сторону ползет Ванька.
– Телепортировать он не может! Небось затаился где-то! Ну ничего! Я усилю боль! Он выдаст себя стоном!
Что-то шепча, он стал поднимать трость, но внезапно опустил ее. Перед ним, скрестив на груди руки, стояла Жанна Аббатикова. Что-то подсказало Тане, что она здесь давно. Во всяком случае, заклинание невидимости почти погасло и сохранялось только на левом колене. Казалось, у Жанны нет колена, а нога состоит из двух независимых частей.
– А ты тут откуда? Уйди, Жанна!
Она не сдвинулась с места. Глеб попытался обежать ее, но не сумел, хотя Жанна внешне никак не пыталась ему помешать. А потом Глеб вдруг споткнулся на ровном месте и упал, выронив трость.
– Жанна! Перестань! – раздраженно крикнул Бейбарсов.
– Я Жа-а! А к-о ты, я не з-наю! Ве-ни м-е преж-его Г-еба! – глотая согласные, приказала она.
Бейбарсов, пытавшийся привстать, вновь упал. Он был как пьяный, хватающийся за стены и деревья. Видимо, Жанна как-то подействовала на центр его координации.
– Оставь меня в покое! Сама напросилась! – Дотянувшись до трости, Глеб атаковал свою подругу магией мертвой руки – одной из самых сильных в некромагии.
Земля вздыбилась. Костяная рука размером с двухэтажный дом попыталась схватить Жанну и утянуть ее под землю. Аббатикова даже не попыталась убежать. Позволив пальцам обхватить себя, она сердито дрогнула челкой. Мертвая рука осыпалась прахом.
У Гулеба отвисла челюсть. Он полагал, что магия мертвой руки не имеет отводов.
– Ты хотел ме-я убить, но я те-я прощаю! – грустно пропела Жанна. – Я по-п-ежнему п-ошу те-я, нез-акомец! Отдай мне пре-него Г-еба!
– Я прежний!!! Отпусти меня! – гневно крикнул Бейбарсов.
Жанна покачала головой.
– Я до-го обманы-ала се-я, ду-ала: ты разлю-ил или бо-ен, но те-ерь я ви-у – ты не он. Мой Г-еб был д-угим: за-отливым, нежным!
– Я прежний!
– Ты не пре-ний! З-аешь, почему та другая, похожая на ме-я, не про-илась в этот мир? Я не пус-ила ее! О-утила на-адение и от-азила его в са-ом на-але! Я ду-ала, мне все снится! Я спала тогда!
Гулеб упрямо пытался подняться. Наконец ему это удалось. Он раскачивался, ловя равновесие и опасаясь сделать шаг. Лицо у него было сосредоточенное, как у человека, обучающегося ходить. Жанна насмешливо наблюдала за ним.
Он качнулся к сосне и ухватился за ее ствол.
– Ты не впустила Жанин Абот? Ты? Не верю! Она была сильнее!
– Сом-еваюсь. Ма-ия де-о т-етье. Сильнее тот, кто лю-ит! Чем сильнее лю-овь, тем больше си-а, – спокойно пропела Жанна.
– Лжешь! При начале атаки отразить ничего нельзя! Стекло Миров… – начал Гулеб.
На гладком лбу Жанны дернулась нетерпеливая морщинка, и Гулеб замолчал, схватившись за рот. Таня увидела, что губы ему заплело корнями, прошившими кожу насквозь.
– По-олчи, пожа-уйста, нез-акомец! Я любила те-я… нет, не тебя, другого… больше, чем любила о-а. А вот он, ви-имо, любил ма-о. По-ому и позво-ил себя вы-ес-ить!
Глеб отпустил сосну. Покачнулся, жалобно зачерпнул рукой воздух и не то упал, не то грузно осел на землю. От Жанны его отделяло четыре шага – тростью не дотянуться. Он закрыл лицо руками и минуту сидел, раскачиваясь.
– Ну хорошо! Забирай! Ты победила! – прошипел он.
Потом его стало корчить, точно в припадке. Мышцы спины то напрягались, то расслаблялись. Голова задиралась так, что, казалось, шея сейчас сломается. Пальцы скребли землю. Видя, что он задыхается, Жанна заставила корни исчезнуть.
– Жанна! – едва слышно позвал Глеб. – Жанна, это я!
– Г-еб?
– Двойник отпустил меня! Умоляю, помоги! Мне очень плохо!
