Кратов лежал в постели, слушал музыку и глядел в потолок. По потолку, будто по туго натянутому белому полотну, бежал паучок. Старинная примета: теперь жди новостей… Кратов ничего не ждал: ни новостей, ни экстренных вызовов. Недаром он укрылся в Садовом Поясе, исчез для всего мира, словно растворился среди этого покоя и тишины. «На своей постели, в своей комнате, в своем доме, – мысленно произнес он, как заклинание, и попытался проникнуть в самую глубину этих понятий. – Кстати, на своей планете».
Своя планета. Что это – пустой звук?
Да, ему здесь хорошо. Где-то рядом, поскрипывая половицами, по веранде ходит мама и слушает свою варварскую музыку. Вокруг люди. Тысячи людей, миллионы, целый океан людей. Он вырос в этом океане. Правда, тому минуло столько дней, столько событий… Он отвык от огромных городов, многоголосых и многоликих улиц. Даже Оронго, нависавший над Садовым Поясом подобно сияющей башне, крохотный, в сущности, город-дом, пугал его. «Наверное, все же я окончательно сменил место жительства. Это случилось десять лет назад. С тех пор мой дом на Сфазисе. Моя семья – крутой на язык и поступки старик Энграф, шумный великан Фред Гунганг, добрая, как сама доброта, Руточка Скайдре. Ну и, конечно, Чудо-Юдо-Рыба-Кит. Кто он мне? Слуга? Друг, брат? Не сразу и решишь. Подумать только: звездолет-биотехн стал членом моей семьи. Но кто же мне тогда мама, Игорь?..»
Кратов наконец убедил себя встать. Накинул халат и, шлепая босыми ступнями по дощатому полу, спустился на веранду. Ольга Олеговна, царственно прекрасная с самого утра, совершенство во плоти, улыбнулась ему.
– Что тебе снилось, сын? – спросила она.
На ладони у нее сидела маленькая взъерошенная птаха с бурой спинкой и желтым клювом.
– Даже и не упомню, – сказал Кратов и осторожно, чтобы не спугнуть пернатую гостью, поцеловал маму в щеку. – Это важно?
– Сегодня пятница, а в ночь с четверга на пятницу снятся вещие сны.
– Мама, ты превратила дом в зверинец, – произнес Кратов с притворной укоризной. – Вечером здесь гостит Люцифер. А это кто?
– Майна по имени Зика. Она умеет говорить, правда – под настроение. Да и болтает, надо признать, всякую чушь.
– Зика – цыпа! – объявила майна хриплым игрушечным голосом. – Смерть кошкам!
– «Эта бедная, невинная птица ругается как тысяча чертей, но она не понимает, что говорит», – улыбнулся Кратов. – А где же Люцифер?
– Отдыхает. К тому же, они с Зикой не ладят. Зика пыталась его съесть. Кто способен поддерживать нормальные отношения с существом, которое питает к тебе преимущественно гастрономический интерес?
– Например, ксенолог, – сказал Кратов.
– Нет, нет, не вздумай ее гладить! – Ольга Олеговна отвела потянувшуюся было руку Кратова. – Она испугается, и у тебя не останется ни шанса завоевать ее расположение. Зика глупенькая, не то что твои инопланетные чудовища. А так она пообвыкнет и со временем сама пойдет к тебе на руки. Как истая женщина…
Кратов, усмехаясь, спустился в сад. По влажной траве прошел на задний двор. Там лежал Чудо-Юдо, черный и лоснящийся, словно валун, обкатанный волнами. Перепонка, таившая люк в его боку, немедленно истаяла.
– Давай улетим, – застенчиво предложил Чудо-Юдо на понятном только для них двоих языке мыслей. – Я тут уже надремался. Скоро лопну от энергии. Тут странно. То сыро, то сухо. То холодно, то тепло. А в космосе хорошо. Всегда одинаково. Давай слетаем домой, а?
Кратов задумчиво потрепал его по упругой щетинистой коже. Дом для биотехна – Сфазис. А для него, человека?
– Успеем еще, – ответил Кратов. – Налетаемся. У меня здесь много дел.
Он все же забрался в кабину – Рыба-Кит даже заурчал от удовольствия, будто он не Кит, а кот, которого к месту погладили по шерстке. В китовом чреве, в полной недосягаемости для постороннего глаза и уха, через собственный видеал биотехна Кратов вызвал пост Южного отряда страйдеров на Земле.
Связь наладилась не сразу. Очевидно, по ту сторону канала проверили полномочия вызывающего – а Кратов догадался воспользоваться личным привилегированным кодом, – и лишь сочтя их достаточными, откликнулись. На экране возник молодой человек весьма сурового вида и весь какой-то квадратный: квадратные плечи, квадратная нижняя челюсть и квадратный же бритый череп.
– Сменный координатор, сейл-командор Новацкий, – назвался он, коротко кивнув. – Чем могу быть полезен?
– Я брат раддер-командора Игоря Кратова. Ваше руководство обещало знакомить меня со всей новой информацией о нем и его миссии…
«Не могу же я, в самом деле, рассказать про паучка!» – прибавил Кратов мысленно.
– Мне это известно. Сожалею, ничего нового.
Кратов помолчал, разглядывая собеседника. Сейл-командор Новацкий старался выглядеть и безусловно выглядел чрезвычайно мужественно. «Совсем как я, – подумал Кратов. – Полжизни тому назад».
– Быть может, у вас есть какие-то прогнозы?
– Прогнозы обычные. К тому же, установленный срок ожидания не истек.
– И вы, как всегда, не намерены их искать?
– Искать? – на квадратном лице Новацкого проступила снисходительная улыбка. – А потом искать тех, кто отправился на поиск?.. Это другая Галактика, другой мир. Бывает, что там действуют иные физические законы.
– Бывает, – раздраженно сказал Кратов. – Но исключительно редко. В очень удаленных Галактиках. Нет необходимости разъяснять мне эту азбуку.
– Простите, – улыбка Новацкого стала смущенной. – Я забыл, с кем разговариваю. Но это отнюдь не азбука.
– Я тоже прошу прощения, – буркнул Кратов. – Мне не следовало повышать голос. Просто я обеспокоен.
– Думаю, вам будет легче, если вы узнаете, что мы тоже обеспокоены. Раддер-командор Кратов имел много друзей в отряде. И мы серьезно озабочены проблемой спасательных операций. Нельзя всякий раз бросать товарищей в беде. Мы отрабатываем поисковые акции, совершенствуем нашу технику. У нас новые энергонасыщенные корабли. Нам помогают страйдеры всего Галактического Братства. Но мы пока не всемогущи…
Распростившись со слегка сконфуженным и потому подрастерявшим свою мужественность Новацким, Кратов попробовал разыскать Марси. Он проделывал одну и ту же операцию изо дня в день по нескольку раз.
Легко отзывались все, кто был ему нужен и кто – не особенно. Например, сразу нашелся Астахов: «Извини, друг, сегодня никак. Подкинули, наконец, проблему, не могу оторваться, очень уж аппетитно. А то, знаешь, голова ссыхаться начала от безделья…» Вполне доступен был Резник: «Господи, наконец-то ты объявился! Я уж встревожился, не унесло ли тебя снова по волнам эфира. Давай встретимся… м-м-м… завтра вечерком. На старом месте, идет? Кстати, тебя Геша домогается. Не знаешь, зачем?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
