Войтович вышел из квартиры и спустился вниз. Прошел мимо Семы к своей машине, тот даже не дернулся, продолжая сидеть на скамейке. Подойдя к машине, Войтович круто развернулся и задумчиво уставился на Карася.
– Ирма приказала вести наблюдение? – спросил он, рассматривая его клетчатую рубашку. – Спрятался бы. Хотя бы создал видимость скрытой слежки.
– Так ты все равно догадался бы, что я рядом, – хмыкнул Сема и пожал плечами. – Хотя нет. Старый ты стал, заботами оброс. За тобой уже две недели менты следуют, а ты и не дергаешься.
Сема был ровесником Войтовича, поэтому всегда называл его на «ты». Кроме того, часто позволял себе колкие шуточки и ядовитые замечания. Впрочем, со всеми остальными он был столь же непочтительным. Войтович не обращал на подобную манеру общения никакого внимания, его не злила наглость, с которой Сема преподносил себя. Зато Авилов зеленел лишь при одном виде сухого Семиного лица. Для Войтовича было важно, чтобы все задачи Сема выполнял в должной мере, а то, как он это делает и что говорит при этом, абсолютно не заботило. Сема, который видел, что его уколы не попадают в цель, успокаивался, терял интерес к оппоненту и превращался в обычного милого человека. Но общаясь с Авиловым, он тешил свое самолюбие, и каждый раз, наблюдая, как тот злится, с удовольствием напитывался разрушающей энергией. Похоже, что единственным, кого он боялся и при ком становился шелковым и послушным, как первоклашка, была Ирма. Одного ее взгляда было достаточно, чтобы Семен из ехидного зубоскала перевоплощался в достойного взрослого мужчину, который умеет говорить, не произнося ни одного матерного слова, слаженно действовать и четко выполнять при этом порученные задания.
– Какие менты? – опешил Войтович и присел рядом с Семой.
– Полицейские, – с иронией растянул это слово Семен и, как старая ворона, глухо рассмеялся. – Уже давно пасут тебя и всех твоих.
– Кого именно?
– Всех, – покачал головой Сема. – Опера ведут каждого, кто близко к тебе находится. Кстати, Ирма и Авилов – первые в этом списке.
Он достал из кармана пачку с сигаретами и вежливо протянул Войтовичу. Тот отказался, тогда Сема быстро закурил.
– Что-то я, Семен, не понимаю, – отозвался Войтович. – Наш человек в полиции молчит. Он уже давно предупредил бы нас, что готовится операция. И тем более что она идет полным ходом.
– Так и твоего Наумова пасут столько же, сколько и вас, – Семен выдохнул изо рта клуб дыма. – Похоже, что вы все в заднице, – резюмировал он.
– Что за группа?
– Ребята генерала Махова.
Войтович усмехнулся и потянулся к пачке сигарет, которую Сема все еще держал в руке. Жадно затянувшись, он закашлялся от крепкого табака.
– Молодцы, – наконец проговорил он. – Оперативно работают.
– А ты, я вижу, даже не удивился, – сказал Сема. – Что делать-то будешь?
Войтович поднялся, отряхнул брюки и застегнул пиджак на все пуговицы. Сема с улыбкой наблюдал за ним, но глаза его были невеселыми, в отличие от широко растянутого рта.
– Где Ирма? – спросил Войтович, показывая, что не намерен отчитываться в своих действиях.
– Не знаю, – покрутил тонкой шеей Сема. – Она сама мне звонит, спрашивает, чем ты занимаешься. Ты, надеюсь, не против, что я за тобой присматриваю?
Войтович грозно посмотрел на него.
– Передай Ирме, когда позвонит, что мне нужно встретиться с ней.
Сема кивнул и проводил удаляющегося Войтовича взглядом. Потом достал из кармана брюк телефон и набрал номер Ирмы.
– Твой совсем озверел, – сказал он в трубку. – Свяжись с ним, а то он нервный и злой. Менты? – переспросил он и огляделся. – Уехали за Павлом. А я им не нужен.
Сема поднялся со скамейки и снова зорко осмотрелся. Не обнаружив ничего подозрительного, направился к своей машине. Удобно устроившись на сиденье, прикрыл глаза и задремал. Он предполагал, что Войтович уехал в офис и вернется к вечеру. Сема ошибся только в одном: Войтович вернулся не один. Следом за его машиной во двор въехал длинный «Мерседес», из которого вышла светловолосая женщина в сопровождении молодого мужчины, держащего в руке кейс. Этот молодчик, так охарактеризовал его Сема за крайне настороженный вид и опасную внешность, огляделся и уставился на Семена, который со скучающим выражением лица поглядывал на окна. Через минуту Войтович и дама исчезли в подъезде, пропал и молодой человек, однако Сема не заметил, вошел ли он следом или хорошо замаскировался в зеленом дворе. Вечер был в самом разгаре, и воздух уже давно стал прохладным и темным, что позволило парню легко скрыться из виду. Сема затаил дыхание и бросил взгляд на квартиру Войтовича, в окнах которой уже зажегся свет. Он снова позвонил Ирме.
– Говори! – в раздражении сказала она.
– У Павла гостья. – Сема не обратил внимания на тон ее голоса. – И еще, насколько я понимаю, – он покрутил головой, осматривая двор, – за ним больше никто не следует. Хвоста нет.
– Я знаю, – ответила Ирма. – Оставайся и жди меня. Если та дама уедет раньше, чем появлюсь я, отправляйся за ней. И больше не звони. Ты меня отвлекаешь.
Сема отключил телефон и усмехнулся. Ему нравилась манера Ирмы вести разговор. Крайне лаконично, без лишних сантиментов и витиеватостей. Но сейчас в ее голосе Сема уловил волнение. И хотя слова по-прежнему звучали холодно и жестко, внутреннее беспокойство проявлялось в каждой произнесенной букве. Сема недовольно пошевелил губами и задумался. Ирма никогда не посвящала его в свои дела и тем более не рассказывала о проблемах. Однако Семен чувствовал, что их у нее сейчас больше, чем обычно. Это настораживало и пугало. Раз Ирма нервничает, значит, все гораздо серьезнее, чем он предполагал. Не зря она приказала ему следить за Войтовичем. Видимо, в нем и той дамочке, появившейся здесь несколько минут назад, и находится ключ всех неприятностей, в которые попала Ирма.
Обдумывая, насколько далеко сможет зайти, чтобы помочь женщине, никогда не отказывающей в покровительстве, Семен понял, что и сам вляпался. Он, бывший зэк и картежник, испытал острое желание исчезнуть из города, однако не позволил себе бросить Ирму в ситуации, когда ей угрожала опасность. Зная, что и свою собственную жизнь подвергает опасности, причем неизвестно откуда исходящей, Сема принял решение остаться и защищать ту, которой многим обязан.
Как это часто бывает, вслед за пришедшим ответом на терзающие вопросы появляется временное облегчение, которое вскоре сменяется страхом. Сема кожей ощущал, что сегодняшний вечер принесет потери, а интуиция редко подводила его. Это заставило мобилизовать все душевные силы, напрячь каждую мышцу тела и сосредоточиться. Он словно готовился к прыжку в пропасть и боялся, что парашют за плечами не раскроется. В животе все скрутило от напряжения, к горлу подкатила тошнота, и Сема быстро сглотнул липкую слюну. С минуту он приходил в себя, потом отогнал машину в сторону, подальше от подъезда дома, где жил Войтович. Выйдя из машины, он встряхнул тощими руками и незаметно провел пальцами по пистолету, рукоятка которого торчала из-за пояса. Сразу стало легче дышать. Нагревшийся от тепла его тела металл придал уверенности. Сема быстро прошел по небольшой аллейке, усаженной молодыми акациями, и исчез в кустах, полностью слившись с темнотой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
