Поразмыслив некоторое время, Авилов понял, что дальше так продолжаться не может. Он осторожно выяснил, что в остальных секторах происходит то же самое: деятельность остановлена, словно начался бунт на корабле, направленный на свержение капитана. Все секции простаивали, и, пока управляющие решали вопросы власти, подчиненные маялись от безделья. Авилов видел, что его люди изнемогают от скуки, как, впрочем, и он сам.
А сейчас случилось то, что заставило его насторожиться. Более того, это испугало. Он видел суетливое поведение Павла Войтовича, не понимая причин. Также поражала Ирма, всегда отличающаяся спокойствием и хладнокровием, но вдруг начавшая вести себя эмоционально, даже несдержанно. Заинтересованный Авилов решил отменить план по ее устранению, который они с Наумовым разрабатывали долгое время, потому что посчитал, будто Ирма и так находится на краю гибели. Это ощущалось на уровне интуиции, но, к своему горькому сожалению, Авилов понял, что ошибся. Не Ирме грозила опасность, а ему. Наумову, кстати, тоже, судя по тому, с кем любовница Войтовича водила знакомства.
Уже несколько дней Авилов следил за Ирмой, чтобы как-то прояснить ситуацию, в которой находится сектор. Напрямую спросить боялся, поэтому пришлось тайком следовать за барышней. Ничего особенного не происходило. Ирма, так же как и Авилов, не появлялась в офисе Войтовича, практически не выходила из своей квартиры. Один раз в день выезжала в кафе, по дороге из него заезжала в магазин и исчезала в доме. Однако сегодня планы ее изменились. Видя, как она спустилась вниз и направилась к своей машине, Авилов в удивлении посмотрел на часы. В кафе она должна была ехать только через два часа. Авилов внимательно вгляделся в Ирму. Несмотря на ту ненависть, которую он к ней испытывал, он не мог не признать, что женщина была очень привлекательна. А сейчас выглядела еще шикарнее, чем обычно. Узкая юбка чуть ниже колена обтягивала красивые бедра, тонкая блуза подчеркивала высокую грудь. Ирма распустила волосы, что сделало ее лицо мягким и придало образу романтичности. Создавалось впечатление, будто она долго готовилась к выходу, словно ей нужно было покорить кого-то своей красотой.
Не привлекая внимания, Авилов поехал следом. Он не удивился, когда она вышла из машины и подошла к ожидающим ее у Казанского собора мужчинам. С одним она разговорилась, в то время как второй, со светлыми веселыми кудряшками, не мешал им, отойдя в сторону. Авилов в задумчивости оглядел этого симпатичного мужчину и, к своему ужасу, узнал в нем капитана Гордеева. Благодаря подполковнику Наумову у него было досье на всех сотрудников федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Петербурга, поэтому легко вспомнил его лицо. То, что Ирма общалась с человеком из департамента собственной безопасности, привело Авилова в неописуемое волнение. Он и испугался, и разозлился, поняв, что не зря не доверял ей. Видимо, тот переполох, который происходит в секции, связан с тем, что дорогая Ирма сливает полиции информацию на Войтовича и его людей.
Сделав собственные выводы, Авилов пришел в такую ярость, что уже не контролировал себя. Он представил, как их с Павлом арестовывают, и затрясся, но уже не от страха. Он чувствовал себя быком, стоящим перед матадором, который держит мулету и шпагу, и он отчаянно ненавидел матадора, так как тот уже нацелил шпагу ему в сердце. Но порой бык обманывает того, кто собирается принести ему смерть. Авилов не собирался проигрывать. Пусть Ирма плетет интриги с полицией, он намерен прекратить это.
После короткой встречи Ирма села в машину и вырулила на оживленный проспект. Авилов едва успевал за ней, настолько искусно и бесстрашно она лавировала в потоке машин. Сначала Авилов не догадывался, куда она направляется, потом удивился, поняв, что она едет к дому Павла. На душе стало неприятно вдвойне, так как Авилов подумал, что Войтович в курсе того, что его любовница контактирует с полицией. Это предположение взбесило. Не помнящий себя в гневе Авилов нагнулся к бардачку и вытащил пистолет. Если эти двое намерены выплыть за его счет, то подобное не удастся, решил Авилов, всмотревшись в горящие окна квартиры Войтовича. Спрятав пистолет под пиджак, Авилов вышел из машины и подбежал к подъезду. У двери он обернулся. Во дворе стояла тишина, даже ветра не было слышно. И людей, к счастью, не было. Авилов еще раз осмотрелся и зашел внутрь.
Сразу же из кустов выглянул Сема Карась и звонко прищелкнул языком. «Похоже, вечер обещает быть жарким», – подумалось ему. Он специально не вышел навстречу Ирме, так как увидел, что за ней следует машина. Сейчас, когда возле дома не было ни одной живой души и даже коты боялись показываться, он набрал номер Ирмы и ждал ответа. Однако в трубке слышались только длинные гудки. Подождав несколько минут, он снова набрал. Ситуация повторилась: Ирма не отвечала. Сема обреченно покачал головой и сплюнул на землю. Подниматься наверх не было желания, однако он понял, что другого выхода нет. Ирма всегда отвечала на звонки, и даже если была занята, рычала в трубку, предупреждая, что ее не следует беспокоить. Что-то случилось, чувствовало его сердце, вырываясь наружу. «Выкурю сигаретку, дай бог не последнюю, и поднимусь», – решил Карась, испытывая непреодолимое желание перекреститься.
Глава 25
Войтович не предполагал, что Марина приедет в Петербург. Он думал, что ее и Генриха уже давно нет в Европе, и намеревался заняться поисками дочери в одиночестве. Съездив в офис и сделав мелкие распоряжения, Войтович вернулся домой, чтобы в тишине квартиры обдумать, с чего начать. Первым делом решил найти Авилова, чтобы тот собрал ребят, физическая помощь которых может понадобиться в любой момент. Ирму к решению подобного вопроса он не хотел привлекать, так как уже не доверял ей. Если она передала информацию о Рите Зефу, то разговор с ней должен быть коротким. В этом случае Войтович знал, как поступит.
По дороге домой он почувствовал острую боль под лопаткой и остановился на небольшой аллейке, чтобы перевести дыхание. Боль была такой сильной, что невозможно было дышать. Войтович открыл окошко и хватал воздух губами. Это не помогало, голова кружилась, а по груди расплывался огонь. Минут через десять пришло облегчение, боль стала утихать, да и дыхание восстановилось. После боль и вовсе прекратилась, будто ничего и не было. Единственным напоминанием служила мокрая рубашка, которая противно прилипла к телу.
Уже въезжая во двор, Войтович увидел в зеркало заднего вида, как за его машиной тихо следует черный «Мерседес». Отчего-то он сразу понял, кто находится внутри, поэтому не удивился, когда дверца открылась и на него посмотрела Марина. Вернее, Эльза. С водительской стороны вышел молодой мужчина и огляделся. Он несколько враждебно посмотрел на Войтовича, но ничего не сказал. Эльза также не поздоровалась, молча проследовала в подъезд, лишь в квартире сказала тихое «здравствуй» и сразу же перешла к главному.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
