— Моё имя Рафаэль, — он поцеловал девушке руку, — Я сводный брат Джона.
— Я вас помню, месье, — Маргарита присела в реверансе — Взаимно рада знакомству.
— С вашего разрешения, я хотел бы пригласить новобрачную на танец, — он протянул ей руку.
— Не вижу причин отказать, — Маргарита вложила свою руку в его, — Надеюсь, что мы сможем подружиться.
Надо отдать Рафаэлю должное — на танцполе он двигался не хуже брата. Маргарита была приятно удивлена, но тщетно она пыталась угадать его истинные намерения за наигранной улыбкой.
— У меня есть разговор, — не давая опомниться после танца, он отвёл её в дальний угол зала, от его улыбки не осталось и следа.
— Я слушаю вас, — Маргарита уже пожалела, что согласилась пройтись с ним.
— И слушай внимательно, — прошептал он в самое ухо, обжигая своим дыханием, — Если ты думаешь, что спать с ним и править в Небесном Граде — одно и то же, то, сильно ошибаешься. Только через мой прах — пальцы на его руках сжались, — Советую вам убираться отсюда, пока я не превратил вашу жизнь в ад. Поняла?
— Хватит! Устыдитесь! — девушка была просто в шоке от таких слов, — Мы ни на что ваше не претендуем. Не судите всех по себе, месье. И, я не нуждаюсь в ваших советах.
— Учти, я не повторяю дважды, — он толкнул её в рядом стоящее кресло, которые были расставлены по периметру бального зала, — Нашлась ещё, святоша. Тьфу! Тоже мне, благородная госпожа. Я, таких как ты, начисто вижу. Если он тебе так нужен, то, давай, забирай его, и катитесь ко всем чертям. Может, хочешь денег? Ты же не за красивые глаза с ним, правда?
— Да, как только язык у вас повернулся! — Маргарита, как ужаленная, вскочила с кресла, — Я больше не намерена это слушать, — она готова была залепить ему пощечину, но мужчина сильно сжал её руку, — С вашего разрешения, — девушка уже собралась было уйти, но он схватил её за плечо и развернул лицом к себе:
— Не шути со мной, детка! Может, проживёшь дольше…
— Мне больно, месье, — она решительно освободилась от его хватки, растирая плечо, чтобы не осталось синяка, — И не старайтесь запугать — пуганые уже.
— Ну, как знаешь, — горестно усмехнулся он, — Я думал, ты окажешься умнее, — его губы впились болезненным поцелуем, у девушки от неожиданности так перехватило дыхание, что она едва не задохнулась от возмущения, — Такая сладкая девочка… А ты точно уверена, что того брата выбрала? У тебя был шанс. Жаль, что мы не поняли друг друга… — он отпустил её и торопливо пошел по направлению к выходу, растирая щеку — в этот раз он не стал останавливать её руку, и со второй попытки пощечина удалась.
Потрясенная Маргарита на ватных ногах, всё ещё дрожа, дошла до ближайшего кресла и присела, обхватив себя руками и пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Её не покидало чувство, что случится что-то ужасное, но рассказать обо всём Джону, означало огромный скандал, и так не хотелось омрачать сегодняшний день.
— Всё в порядке? — послышался рядом голос Самаэля.
— Да, в порядке, — выдавила из себя измученную улыбку девушка.
— Ты точно уверена? — он подозрительно посмотрел на неё, — Не гоже прекрасной даме скучать в день собственной свадьбы, — Самаэль огляделся вокруг, — Где же жених?
— Пошел с Алишером в зверинец, — развела руками девушка.
— Тогда, может, не помешает немного поднять настроение танцем? — протянул он Маргарите руку.
— Почему бы и нет? — кивнула она, поднимаясь с кресла.
— Ну, приятель, возвращаю твою драгоценную в целости и сохранности, — после танца Самаэль вложил руку Маргариты в руку подошедшего Джона, — А я пойду искать свою женушку.
— Жан, мне страшно, очень страшно, — девушка не смогла удержать дрожащими руками протянутый ей бокал, и он звонко разбился об пол.
— Ничего, будем считать — это на счастье, — успокоил её Джон, он взял пальцами девушку за подбородок и поднял её лицо на себя, — Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза. Всё будет хорошо, ты слышишь. Ты мне веришь?
— Жан, что за кошка пробежала между вами с братом? — наконец, не выдержав, спросила Маргарита, — Я боюсь этого человека. Он способен на нечто такое…?
— Что? Он что-нибудь сделал? Что он тебе сказал? — он обнял девушку за плечи, пытаясь поймать её взгляд.
— В его глазах было отчаяние человека, способного на всё, — Маргарита вопросительно посмотрела на мужа, — Почему он так тебя ненавидит?
— Я и сам не могу понять, — он сел в кресло, усадив девушку себе на колени, — Мой брат считает, что я вернулся, чтобы посягать на престол. Он не хочет меня слушать и слышать, считает, что я ему враг, — он прильнул к её губам, — Пусть тебя это не тревожит. Всё будет хорошо, верь мне. Мы с Сэмом приняли меры — он не причинит тебе вреда.
— Ну, как тут наши счастливые молодожены? — улыбнулся проходивший мимо Джек, не выпускавший из объятий Даниэллу.
— Прекрасно! Смотрю, и вы не менее счастливы. Остались ещё силы на медленный танец и на всё остальное? — лукаво скосил взгляд Джон.
— Ну, вы и устроили нам грандиозную подставу, — молодой хирург похлопал Джона по плечу, — но, я не могу злиться в такой день — могу только поблагодарить, — и, крепче обняв друг друга, они с Даниэллой направились в свою комнату.
И когда они, простившись с гостями, удалялись в свои покои, то вслед им ещё долго звучали приветственные речи:
— Долгих лет славному Дхармарадже! Долгих лет прекрасной Махарани!
— Счастья доктору Джеку! Счастья леди Даниэлле!
Джон обнял Маргариту:
— Господи, спасибо, что дал мне возможность снова любить, — прошептал он.
Они стояли на балконе, не размыкая объятий, и ветер играл их волосами…
Наконец, они смогли остаться наедине в своей спальне:
— Тебе, правда, нравится? — Маргарита посмотрела на мужа, слегка наклонив голову.
— Ты просто божественна, ангел мой! — Джон, приподнялся на подушках, он отложил в сторону ситар (многострунный музыкальный инструмент, используемый для исполнения индийской классической музыки), завершив музицировать. — Но я бы предпочёл без одежды.
— As you wish[28], — и подвенечный наряд упал к ногам девушки…
— Иди ко мне, — поманил он её, продолжая игру глазами.
Девушка сняла туфли и легко переступила через лежащие на полу шелка.
— Я пьян, пьян от запаха твоего тела и твоих волос, от звона твоих серёжек и браслетов на запястьях, от блеска твоих глаз, — как завороженный, смотрел он на неё и не мог отвести взор, — Одним своим взглядом, одним касанием ты забираешь каждый мой вздох, разбиваешь меня на сотни осколков и вновь воскрешаешь, — сейчас он подумал, что Кали, возможно, была права — он действительно околдован и, впервые за всю жизнь, желает быть привороженным и покоренным.
