– Брось, Арчи. Человек убил ее дочь. И хватит, мы не в суде. Или ты действительно веришь в невиновность Грэма?
– Мне неизвестно, виновен он или невиновен. Только и ты этого тоже не знаешь.
Дэн промокнул губы салфеткой, поднялся, поправил костюм. Он взял кофейник, налил себе чашку кофе.
– Мда… блестящая идея, ничего не скажешь. Затащить Салли в гости к Рейчел. Кто тебя этому надоумил?
– Сразу видно, что у тебя нет детей, – сказал Гейл и рассмеялся. – Какая же девушка заснет спокойно после того, как насмотрится на своего парня в объятиях другой? Она кипела от злости и готова была разорвать Рейчел.
– А к Керри Макграт она имеет какое-нибудь отношение?
– Как только я выяснил, что она ходила в тот вечер к Рейчел, я сразу стал искать ее связь с Керри. А когда Кевин заявил, что Керри приглашала его на свидание, я поначалу ушам своим не поверил. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Дэн пожал плечами.
– Отец Салли проверил по семейному календарю – в те дни они на уик-энд уезжали в город, в театр. Мы проверяли, заказ на билеты от них поступал.
– Чтобы прикрыть своих дочерей, отцы еще и не такое придумывали, – усмехнулся Гейл.
– Арчи, не совершала она этих убийств.
– Думай как хочешь, но эта история не закончилась в суде. Она продолжится.
Гром загрохотал так, что затряслась мебель. Гейл задумчиво посмотрел на черное небо.
– Грэм мертв, и ничего мы больше не узнаем.
Гейл погладил бородку.
– Интересно, вернется ли Рейчел, чтобы рассказать нам о своем маленьком секрете или нет? Призраком.
Страйд вслушивался в яростный стук ливня по стеклам окон, видел, как вспыхивают за закрытыми веками отблески после каждого удара молнии. Под ураганными порывами ветра поскрипывали дубовые балки веранды. Он вдыхал свежий сладковатый воздух с примесью лесной росы.
Проснувшись в четыре утра от звуков грозы, он, взяв с собой одеяла, перешел на веранду, включил обогреватель и под звуки бушевавшей наверху бури, налетевшей с запада, лежал в полудреме. Будильник в его спальне отзвонил два часа назад, но Страйда это не беспокоило. Небо за окном было таким черным, что казалось, будто ночь не закончилась.
Расследование и суд еще не выветрились из его памяти. Для него дело не прекратилось. Он отказывался верить в невиновность Стоунера. Да он и никогда в нее не верил. Дело в другом. Страйда частенько посещала мысль, что он лжет самому себе, убеждая в правильности всех своих действий с самого начала. Страйд отгонял сомнения, как комаров, однако проходило минут пять, и они снова налетали, жужжали у его уха, с каждым разом все громче и громче.
Вспомнилось о почтовой открытке. Она ждала его в почтовом ящике вчера. Страйд увидел ее там, вернувшись домой поздним вечером. Регулярно раз в пять минут он смотрел на нее, и сразу слышал комариное жужжание сомнений.
Жалобно застонал пол под тяжестью шагов. Страйд мигом открыл глаза. Он вытянул шею и заметил в дверном проеме Мэгги. Ее черные волосы были мокрыми, с лица и рукавов стекала вода. Выглядела она маленькой и жалкой.
– Я вижу, ты продаешь дом, – произнесла она.
– Дал объявление несколько дней назад. – Он закрыл глаза и наморщился, недовольный собой. – Все собирался сообщить тебе, но забыл.
– Значит, женишься, так я понимаю? На своей училке?
Страйд кивнул.
Случилось это неделю назад за обедом. Или после? Страйд точно не мог вспомнить. За стол они сели трезвыми, подавленными и хмурыми, а завершили обед через несколько часов пьяными и помолвленными. Андреа прижималась к нему и не хотела отпускать. Страйд опять испытал это замечательное чувство.
– Прости, Мэг, – сказал он.
Она вытащила руки из рукавов, ткнула в Страйда указательным пальцем как пистолетом.
– Босс, ты рехнулся? Знаешь, какую кошмарную ошибку ты совершаешь?
– Ты очень расстроена, – ответил он.
– Да, черт подери, я расстроена. Потому что вижу, как мой друг бросает свою жизнь псу под хвост. Советовала я тебе не принимать романчик с училкой всерьез? Советовала! Вы оба всего лишь отходите от своего кошмара. Синди всегда мне говорила, что в смысле эмоций ты самый тупой мужик в мире. Теперь я точно знаю – она была права.
– Оставь Синди в покое. Она не имеет к этому никакого отношения! – отрезал Страйд.
– Босс, ты совершаешь ошибку. Перестань, выбрось училку из головы.
– Мэг, ну не получилось бы у нас с тобой ничего, – простонал Страйд. – Ты же сама утверждала это.
– Да разве я говорю о себе? – спросила Мэгги. Она уставилась в потолок, будто молила небеса вразумить Страйда. – Невероятно, – прошептала она.
Наступила неловкая тишина. Слышался лишь рев бури за окном и стук капель, падающих на пол с куртки Мэгги.
– Разве плохо, что двое одиноких людей, нужных друг другу, решили идти дальше вместе? – промолвил Страйд.
– Да, плохо! – бросила Мэгги. – Они должны любить друг друга.
– Мэгги, перестань играть словами.
– Я не играю словами, я говорю: либо ты любишь, либо нет, либо ты согласен принадлежать навеки, либо не женись.
– Я думал, что ты порадуешься за меня.
– Ты желаешь, чтобы я похлопала тебя по попке и сказала, что все отлично? – пронзительно закричала Мэгги, трясясь от гнева. – Не дождешься, засранец! Да ты меня об этом и не попросишь.
Страйд молча лежал, вслушиваясь в ее тяжелое дыхание.
Мэгги мотнула головой, вздохнула, собирая в кулак эмоции, словно рассыпавшиеся по полу бусинки.
– Послушай, если ты считаешь, что должен так поступить, черт с тобой, поступай. Но я должна была тебе это сказать, хотя бы для собственного успокоения.
– Спасибо, Мэг, – кивнул Страйд. – Ты здорово все сказала.
Они смотрели друг на друга, будто прощались. Не друг с другом, а со своими прежними отношениями.
– Я пришла сообщить тебе, что это не тело Рейчел, – произнесла Мэгги. Ее голос стал по-деловому бесцветен. – Мы получили анализы ДНК. Это Керри.
Страйд тихо выругался. Он вспомнил о ней, приятной невинной девушке. Сначала он потерял ее, потом и Синди. Он опять разозлился на себя за то, что преступник остался безнаказанным.
Только потом он вдумался в смысл сказанного, и тут же возле его уха зазвенели комарики сомнения. На сей раз сильнее.
– Мне кое-что пришло по почте вчера вечером, – спокойно сказал он.
Страйд приподнялся, посмотрел на открытку, она лежала на кофейном столике. Наклонившись, Мэгги изучала изображенного на ней странного длинноухого пустынного зверька непонятных пропорций.
– Это что за уродина такая? – пробормотала она.
– Шакалопа, – ответил Страйд. – Смесь шакакролика и антилопы.
Мэгги недоверчиво поморщилась.
– Чего? – протянула она. – Такая разве есть?
– Шутка, – ответил Страйд. – Выдумка. Открытки с ее изображением посылают легковерным людям, чтобы показать их глупость.
Мэгги протянула руку и взяла открытку.
– Пожалуйста, берись только за края, – предупредил Страйд.
Мэгги замерла, изучающее посмотрела на Страйда, предвкушая нечто ужасное. Ее рука повисла в воздухе. Затем она осторожно взяла открытку за уголки и перевернула на столе. Она прочитала текст, выведенный красными чернилами, явно наспех. Буквы слегка расплылись от попавших в почтовый ящик дождевых капель: «Он заслужил смерть».
– Ни черта себе! – Мэгги повернулась к Страйду и раздраженно покачала головой. – Нет, это не от нее. Не от Рейчел. Рейчел мертва.
– Не знаю. Все зависит от того, насколько мы с тобой легковерны.
Она опять поглядела на открытку.
– Лас-Вегас.
– Точно, – кивнул Страйд. – Город потерянных душ.
Часть четвертая
Три года спустя
Глава 33
Трясучка Боб жил в трейлере, приютившемся у одной из второстепенных дорог, в нескольких милях южнее Лас-Вегаса. Как и большинство бродяг, обретающихся в здешних местах, появился он из ниоткуда. Трейлер его возник в долине примерно с год назад, на прицепе у тяжелого грузовика, водитель которого, похоже, слишком долго ждал, чтобы отделаться от своего груза и уехать назад, в город. Через день после новоселья на пыльной обочине возле калифорнийской трассы появился корявый столб с плакатом, написанным явно нетвердой рукой:
«Трясучка Боб
Дары Нового Века
Психопоэзия
Говядина-Трясучка»
Ту часть трейлера, где был боковой вход, Боб загородил шторой, поставил там шаткий столик и кассу и начал делать свой бизнес. Он развесил десятка два цепочек со стеклянными бирюльками, звеневшими при каждом порыве ветра, к стенам большими, похожими на пирамиды магнитами прикрепил металлические полки-сушилки с плоскими металлическими тарелками, возжег свечи и воскурил благовония, понавешал, свернув в трубочки и перевязав пурпурными ленточками, листки с рукописными эпическими стишками, размноженными на старом ксероксе.
