– Я вам сейчас ее покажу! Сейчас покажу! Сейчас сами увидите!
Он скинул пальто, потом пиджак и рубашку и повернулся к людям спиной.
– Ну что? - закричал он, часто дыша. - Видите? Вот она!
Внезапно наступила полная тишина. Все замерли на месте, молча, в каком-то оцепенении глядя на татуировку на его спине. Она еще не сошла, и цвета были по-прежнему яркие, однако старик похудел, лопатки выступили, и в результате картина не производила столь сильного былого впечатления и казалась какой-то сморщенной и мятой.
Кто-то произнес:
– О господи, да ведь он прав!
Все тотчас пришли в движение, поднялся гул голосов, и вокруг старика мгновенно собралась толпа.
– Да, тут никакого сомнения!
– Его ранняя манера, не так ли?
– Просто удивительно!
– Смотрите-ка - она еще и подписана!
– Ну-ка, наклонитесь вперед, друг мой, дайте картине расправиться.
– Вроде старая, когда она была написана?
– В тысяча девятьсот тринадцатом, - ответил Дриоли, не оборачиваясь. Осенью.
– Кто научил Сутина татуировке?
– Я.
– А кто эта женщина?
– Моя жена.
Владелец галереи протискивался сквозь толпу к Дриоли. Теперь он был спокоен, совершенно серьезен и вместе с тем улыбался во весь рот.
– Мсье, - сказал он. - Я ее покупаю.
Дриоли увидел, как складки жира на лице хозяина заколыхались, когда тот задвигал челюстями.
– Я говорю, покупаю ее.
– Как же вы можете ее купить? - мягко спросил Дриоли.
– Я дам вам за нее двести тысяч франков.
Маленькие глазки торговца затуманились, а крылья широкого носа начали подрагивать.
– Не соглашайтесь! - шепотом проговорил кто-то в толпе. - Она стоит в двадцать раз больше.
Дриоли раскрыл было рот, собираясь что-то сказать. Но ему не удалось выдавить из себя ни слова, и он закрыл его. Потом снова раскрыл и медленно произнес:
– Но как же я могу продать ее?
В его голосе прозвучала безысходная печаль.
– Вот именно! - заговорили в толпе. - Как он может продать ее? Это же часть его самого!
– Послушайте, - сказал владелец галереи, подходя к нему ближе. - Я помогу вам. Я сделаю вас богатым. Мы ведь сможем договориться насчет этой картины, а?
Дриоли глядел на него, предчувствуя недоброе.
– Но как же вы можете купить ее, мсье? Что вы с ней станете делать, когда купите? Где будете ее хранить? Куда поместите ее сегодня? А завтра?
– Ага, где я буду ее хранить? Да, где я буду ее хранить? Так, где же я буду ее хранить? Гм... так...
Делец почесал свой нос жирным белым пальцем.
– Мне так кажется, - сказал он, - что если я покупаю картину, то я покупаю и вас. В этом вся беда.
Он помолчал и снова почесал свой нос.
– Сама картина не представляет никакой ценности, пока вы живы. Сколько вам лет, друг мой?
– Шестьдесят один.
– Но здоровье у вас, кажется, не очень-то крепкое, так ведь?
Делец отнял руку от своего носа и смерил Дриоли взглядом, точно фермер, оценивающий старую клячу.
– Мне все это не нравится, - отходя бочком, сказал Дриоли. - Правда, мсье, мне это не нравится.
Пятясь, он попал прямо в объятия высокого мужчины, который расставил руки и мягко обхватил его за плечи. Дриоли оглянулся и извинился. Мужчина улыбнулся ему и рукой, затянутой в перчатку канареечного цвета, ободряюще похлопал старика по голому плечу.
– Послушайте, дружище, - сказал незнакомец, продолжая улыбаться. - Вы любите купаться и греться на солнышке?
Дриоли испуганно взглянул на него.
– Вы любите хорошую еду и знаменитое красное вино из Бордо?
Мужчина все улыбался, обнажив крепкие белые зубы с проблеском золота. Он говорил мягким завораживающим голосом, не снимая при этом руки в перчатке с плеча Дриоли.
– Вам все это нравится?
– Ну... да, - недоумевая, ответил Дриоли. - Конечно.
– А общество красивых женщин?
– Почему бы и нет?
– А гардероб, полный костюмов и рубашек, сшитых специально для вас? Кажется, вы испытываете некоторую нужду в одежде.
Дриоли смотрел на этого щеголеватого господина, ожидая, когда тот изложит свое предложение до конца.
– Вы когда-нибудь носили обувь, сделанную по вашей мерке?
– Нет.
– А хотели бы?
– Видите ли...
– А чтобы вас каждое утро брили и причесывали?
Дриоли смотрел на него во все глаза и ничего не говорил.
– А чтобы пухленькая симпатичная девушка ухаживала за вашими ногтями?
Кто-то в толпе захихикал.
– А чтобы возле вашей постели был колокольчик, с помощью которого вы утром вызывали бы служанку и велели ей принести вам завтрак? Хотели бы вы все это иметь, дружище? Вам это кажется заманчивым?
Дриоли молча смотрел на него.
– Видите ли, я владелец гостиницы "Бристоль" в Каннах. И я приглашаю вас поехать туда и жить там в качестве моего гостя до конца жизни в удобстве и комфорте.
Человек помолчал, дав возможность своему слушателю сполна насладиться столь радостной перспективой.
– Единственной вашей обязанностью - могу я сказать - удовольствием?.. будет... проводить время на берегу в плавках, расхаживая среди гостей, загорая, купаясь, попивая коктейли. Вы бы хотели этого?
Ответа не последовало.
– Ну как вы не поймете - все гости таким образом смогут рассматривать удивительную картину Сутина. Вы станете знаменитым, и о вас будут говорить: "Глядите-ка, вон тот человек с десятью миллионами франков на спине". Вам нравится эта идея, мсье? Вам это льстит?
Дриоли взглянул на высокого мужчину в перчатках канареечного цвета, по-прежнему не понимая, шутит он или нет.
– Идея забавная, - медленно произнес он. - Но вы серьезно об этом говорите?
– Разумеется, серьезно.
– Постойте, - вмешался делец. - Послушайте меня, старина. Вот как мы разрешим нашу проблему. Я куплю картину и договорюсь с хирургом, чтобы он снял кожу с вашей спины, а вы сможете идти на все четыре стороны и тратить в свое удовольствие те громадные деньги, которые я вам за нее дам.
– Без кожи на спине?
– Нет-нет, что вы! Вы меня неправильно поняли. Хирург заменит вам старую кожу на новую. Это просто.
– А он сможет это сделать?
– Здесь нет ничего сложного.
– Это невозможно! - сказал человек в перчатках канареечного цвета. - Он слишком стар для такой серьезной операции по пересадке кожи. Его это погубит. Это погубит вас, дружище.
– Погубит?
– Естественно. Вы этого не перенесете. Только картине ничего не сделается.
– О господи! - вскричал Дриоли.
Ужас охватил его; он окинул взором лица людей, наблюдавших за ним, и в наступившей тишине из толпы послышался еще чей-то негромкий голос:
– А если бы, скажем, предложить этому старику достаточно денег, он, может, согласится прямо на месте покончить с собой. Кто знает?
Несколько человек хихикнули. Делец беспокойно переступил с ноги на ногу.
Рука в перчатке канареечного цвета снова похлопала Дриоли по плечу.
– Решайтесь, - говорил мужчина, широко улыбаясь белозубой улыбкой. Пойдемте закажем хороший обед и еще немного поговорим. Ну так как? Вы, верно, голодны?
Нахмурившись, Дриоли смотрел на него. Ему не нравилась длинная шея этого человека и не нравилось, как он выгибал ее при разговоре, точно змея.
– Как насчет жареной утки и бутылочки "Шамбертэна"? - говорил мужчина. Он сочно, с аппетитом выговаривал слова. - Или, допустим, каштанового суфле, легкого и воздушного?
Дриоли обратил свой взор к потолку, его губы увлажнились и отвисли. Видно было, что бедняга буквально распустил слюни.
– Какую вы предпочитаете утку? - продолжал мужчина. - Чтобы она была хорошо прожарена и покрыта хрустящей корочкой или...
– Иду, - быстро проговорил Дриоли. Он схватил рубашку и лихорадочно натянул ее через голову. - Подождите меня, мсье. Я иду. - И через минуту он исчез из галереи вместе со своим новым хозяином.
Не прошло и нескольких недель, как картина Сутина, изображающая женскую голову, исполненная в необычной манере, вставленная в замечательную раму и густо покрытая лаком, была выставлена для продажи в Буэнос-Айресе. Это наводит на размышления, как и то, что в Каннах нет гостиницы под названием "Бристоль". Вместе с тем не остается ничего другого, как пожелать старику здоровья и искренне понадеяться на то, что, где бы он ни был в настоящее время, при нем состоят пухленькая симпатичная барышня, которая ухаживает за его ногтями, и служанка, приносящая ему по утрам завтрак в постель.
Змея
Было, должно быть, около полуночи, когда я возвращался домой. У самых ворот бунгало я выключил фары, чтобы свет не попал в окно спальни и не потревожил спящего Гарри Поупа. Однако беспокойство было напрасным. Подъехав к дому, я увидел, что у него горел свет - он наверняка еще не спал, если только не заснул с книгой в руках.
