– Мама, смотри, какая куколка? – указывая на фарфоровую куклу на полке, воскликнула моя дочь.
– Тебе нравится, солнышко? На, держи, играйся, – Маша достала с полки коллекционную куклу и протянула её Алессии.
– Грацие, – смущаясь, пролепетала моя дочь, прижимая к себе куклу с белокурыми локонами, одетую в пышный велюровый сарафан.
– Доченька, смотри, играйся аккуратно. Это дорогая фарфоровая вещь, – я на всякий случай пригрозила пальцем.
– Не волнуйся, пусть ребёнок играется. Я ей подарю эту куклу, – вступилась Маша.
– Да ну, Маша, прекрати! Эта игрушка стоит немалых денег. Никаких дарить! – настаивала я.
– Пустяки! – отмахнулась та.
– Спасибо, тётя Маша! – заметно оживилась моя дочь, теребя в ручонках куклу.
– Не за что, солнышко. Играйся на здоровье. Ну что, девочки, перекусим? – подмигнула Маша, указывая на бутылку с шампанским.
– Машута, я за рулём. Так что, если и выпью, то только чуть-чуть, чисто символически за встречу. А Алессия только бананчик съест и всё. Она плотно поела в обед.
– Как это только бананчик? Ты прикалываешься? Я вон как старалась, сколько всего накупила: и пирожные, и сырный пирог кростата. А она мне? Бананчик… Я так готовилась к нашей встрече, – возмутилась Маша. – Скромница мне нашлась тут!
– Спасибо, ты не меняешься, мадам, – рассмеялась я. – Ладно, уговорила, слопаем мы твои пирожные. Так уж и быть!
– Забавная дочурка у тебя. Сколько ей?
– В июне будет четыре.
– Хорошенькая, на тебя похожа.
– Больше на папу, она же смуглая какая, – вздохнула я, отведя в сторону глаза, вспоминая Марко. – А у тебя чё с детишками? Не решилась пока ещё?
– О! Я – это отдельная тема. Но об этом потом, хорошо? А сейчас по шампусику давай.
Маша откупорила бутылку и разлила шампанское по бокалам. Для Алессии она открыла бутылочку с соком из абрикоса.
– За нас, девчонки! – Маша подняла бокал, и мы, чокнувшись, пригубили шипучий напиток.
– А где это ты наше Советское шампанское умудрилась раздобыть? – спросила я, смакуя такой родной, но уже подзабытый вкус этого слабоалкогольного игристого напитка.
– Да в русском же магазине у Аллки, что рядом в «Анконе». Нравится? Соскучилась небось за нашенскими вкусами?
– Да, есть немного, – улыбнулась я. – Я и не знала, что в наших краях есть русский магазин.
– Я там редко делаю покупки, если честно. Но иногда хочется то пельмешек, то икорочки или же шампусика, как сейчас к нашей встрече.
Вскоре мы, подкрепившись сладостями и шампанским, вышли на балкон покурить, предварительно включив для моей малышки канал с мультиками.
– Ну, подруга, рассказывай, как жизнь-то? Нравится тебе в Италии?
Я, ничего не тая, выложила Маше всю свою жизненную историю. Начиная с нашего знакомства с Марко, тогда ещё с подачи Арины, и заканчивая событиями наших дней, связанными с болезнью Марко. Рассказала о его исчезновении из нашей жизни, о моём неудачном капиталовложении и банкротстве. И о недавней нашей встрече с Марко в профилактории, о его амнезии.
– Боже мой! Да ты в рубашке родилась! Жить с ВИЧ-больным и даже родить от него ребенка. И у тебя, и у дочери всё в порядке! Да ты самый счастливый человек на свете, Светуль! – на глазах Маши выступили слёзы.
– Так-то оно так! Но проверяться надо всё равно, мы ведь на учёте. И я, и Алессия.
– Да, мать, жизнь держись у тебя! Сплошной сериал, нарочно не придумаешь! Да и у меня не лучше будет, – Маша отвела глаза в сторону. – Пойдём бухнём ещё, и я тебе о себе расскажу.
– Маша, мне уже достаточно. Я же за рулём, ты чё? Мы же уже раздавили одну бутылку на двоих. А если полицаи остановят? Тем более я с малой. Геморроя не оберёшься потом, сама понимаешь. Я и так на крючке у соцагентов.
– Ну а я выпью, не обессудь. От твоих откровений прямо мурашки по телу пошли. Грех не выпить!
– Мама! Я хочу какать, – дёргала меня за руку Алессия.
– Я отведу малышку по нужде. Где у тебя туалет?
Маша указала рукой на предбанник в коридоре, и мы с дочерью поспешили в туалет. Пока Алессия справляла нужду, я окинула взглядом санузел. Ванная с пластиковой шторой, раковина, над которой висело зеркало, полка с расставленными в пластмассовых стаканчиках зубными щётками и зубной пастой, пена для бритья и косметическая пенка для умывания. Рядом возле двери почти прилипла к стене новенькая, последнего поколения стиральная машина «Индезит». В принципе, ничего особенного – простенько и обычно. Безусловно, у нас с Марко был шикарный дом с соответствующей роскошной обстановкой. Судя по мужским туалетным принадлежностям, Маша живёт не одна. А я ведь ещё и не поинтересовалась даже, замужем ли она.
Вскоре мы снова восседали за столом, и Маша, откупорив вторую бутылку, наполнила свой бокал.
– Подруга, я хочу выпить за тебя! Чтобы больше никогда в твоей жизни не происходило ничего подобного. За твоё так называемое второе рождение!
Маша осушила стакан и начала свою исповедь.
– Не знаю, помнишь ты или нет, к Арине захаживал один тип – Миша. Невысокого росточка, плюгавенький такой, он был ещё на поминках тогда.
– Нет, Машенька, не знаю такого. Я же, если ты помнишь, буквально раза три у неё на выезде была. А потом с Марко познакомилась, и он мне запретил работать.
– Так вот этот Миша тогда покупал девочек у Арины и предлагал им ехать работать в Италию. Как-то он предложил и мне. Я немного подумала и согласилась. Аринины клиенты уже достали: то бандюки какие-то, то извращенцы. Вот я и решилась. Всё-таки, думала я тогда, Италия, можно бабла срубить побольше, да и с чуваком клёвым познакомлюсь, глядишь. Короче, я согласилась. Мне и ещё двум девочкам сделали визу и отправили на автобусе, отходящем из Киева в Верону. Как только мы приехали на оговоренную заранее остановку в Верону на автогриле, нас уже ждала машина. Из неё, как сейчас помню, вышел мужчина худощавого телосложения с длинными волнистыми волосами, чем-то похожий на Сильвестра Сталлоне, одетый в кожаную косуху и чёрные джинсы. На русском языке, но с акцентом он велел следовать за ним в серебристую «Альфа-Ромео», припаркованную на автогриле. Мы умостились на заднем сиденье, за рулём сидел мужчина довольно-таки крепкого телосложения и слащавой внешности со смуглой кожей и бегающими глазками. Как позднее выяснилось, сицилиец, помощник хозяина.
– Меня зовут Жозеф, я ваш хозяин. Вы будете работать у меня в ночном клубе. И жить на вилле во Флоренции, куда мы сейчас и поедем. А это мой помощник Карло. Он будет вас привозить и увозить, когда и куда будет нужно, – сказал худощавый.
Мы одна за другой представились мужчинам, и машина тронулась по автобану. Тогда мне, которая ни разу не бывала за границей, всё казалось диковинным и новым: автогрили, скоростная автомагистраль. Словно другая планета.
– Да, Машенька, сама помню, когда прилетела к Марко в первый раз, мне всё было в диковинку, – вспомнила я нашу первую встречу в Италии.
– Так вот, в тот вечер нас привезли на частную двухэтажную виллу с небольшим бассейном и расселили по комнатам. Хозяин жил на вилле с одной русской девушкой из Нижнего Новгорода. Она также работала в «ночнике». А сам Жозеф по национальности югослав, из Черногории. Как оказалось потом, противный и жадный сутер. Он проверял у нас каждую копейку, следил, чтобы ни одна девушка не купила себе ничего лишнего, учитывая то, что он нам первые три месяца на руки вообще заработанных денег не давал. Лишь выделял средства на необходимые вещи и на питание. Мы были у него, словно куклы Карабаса Барабаса из сказки про Буратино. Так как мы по истечении срока визы автоматически стали нелегалами, нас даже не выпускали на улицу, а мы порой жаждали просто прогуляться под солнышком и на свежем воздухе. «И какого хрена я сюда припёрлась? – отчаивалась я. – У Арины, царство ей небесное, я по нашим меркам неплохо зарабатывала, а здесь надо было выкладываться перед клиентом по полной».
– Прости, что перебиваю, Маш, а вам клиентов находил Жозеф, как тогда у Арины?
– Нет, что ты? Мы сами должны были раскручивать клиента в «ночнике» – сначала на выпивку, а потом уже и на постель. Была у нас на втором этаже ночного клуба специально отведённая комнатёнка для утех, куда мы водили мужиков. Короче, не нравилась мне вся эта котовасия, да и девки постоянно на почве зависти ругались, и в конечном итоге я решила вернуться на родину. Я заработала пару копеек, кое-что успела всё-таки занычковать и вернулась домой. Первые пару месяцев, пока были бабки, я оттягивалась по полной, ни в чём себе не отказывая. Но потом, когда бабло иссякло, я уже больше не хотела возвращаться к поискам мамки наподобие Арины. А также меня уже не «вставляли» обстановка, наш украинский быт и национальное хамство, жлобство на каждом шагу. Здесь, в Италии, всё-таки и люди повежливей и поулыбчивей, да и не сравнить с нашей будничной серостью.
– Да, Маша, я согласна с тобой. Контраст заметен, по себе помню, – не скрывала я. – Помню, как только самолёт приземлился в Борисполе, сразу поняла, что больше не хочу тут жить.
