Снег, набившийся в его не по возрасту солидную бороду, холодил кожу. Но лежать приходилось неподвижно: пулемет бил и бил. «На всю ленту запустил, что ли? — досадовал Калганов. — Этак бородой к земле примерзнешь, пока кончит…» Осторожно повернув голову, он посмотрел по сторонам. В нескольких шагах от него на снегу, который ночью кажется голубовато-серым, лежат, тоже распластавшись, матросы — Глоба и Чхеидзе. Впереди, шагах в ста, чернеет скелет двухэтажного, дотла выгоревшего дома, тянется полуразбитая снарядами каменная ограда. Из этих развалин и бьет пулемет.
«Придется возвращаться!.. Как только кончится очередь…»
Стук пулемета оборвался.
— Назад по одному! — негромко крикнул Калганов.
Вот, оттолкнувшись обеими руками от заснеженной земли, быстро вскакивает рослый Глоба. Пригнувшись, он пробегает мимо Калганова. И тотчас же от сгоревшего дома снова торопливо, взахлеб, словно спохватившись, стучит пулемет.
Обеспокоенный Калганов, повернув голову, смотрит вслед Глобе: успел ли? Кажется, успел. Глоба должен ждать там, где чернеет на краю сквера силуэт давно подбитого немецкого танка. За танком место сбора всех.
Пулемет опять замолкает.
И сразу срывается с места легкий на ногу Алексей Чхеидзе. Его невысокая, ловкая мальчишеская фигура в туго подпоясанном бушлате вихрем проносится к танку. Пулемет бьет ему вслед. Но Калганов уверен: Алексей успеет.
«Пора и мне…»
Калганову удается пробежать немного. Из-за своего высокого роста он, наверное, приметнее других — пулеметная очередь взвихривает снег рядом. Калганов падает, потом, едва смолкает пулемет, вскакивает. Бежит к подбитому танку. Снова очередь. Но он уже забежал за танк и вдруг ногой провалился куда-то, больно ударившись коленом обо что-то твердое. Слышно, как наверху, по броне танка, с сухим звоном выбивают частую дробь пули. Пусть! За танком уже безопасно.
«Куда это я провалился? — присматривается Калганов. — А, в канализационный люк!» Он вытаскивает ногу из щели между сдвинутой набок круглой крышкой и краем люка. Подползает к матросам, укрывшимся за громадой танка — черного, сверху чуть присыпанного снегом.
К пулемету, все еще бьющему по танку, присоединяются другие. Видно, враг переполошился не на шутку. Вот за танком колыхнулось белое быстро расширяющееся сияние — немцы бросили осветительную ракету.
Ракета гаснет. Смолкает пулемет. Успокоился враг.
Разведчики выжидающе смотрят на своего командира. А он молчит. Мнет в пальцах обмерзшую бороду, освобождая ее от набившегося снега.
Старший лейтенант еще не решил, повторить ли попытку где-нибудь в другом месте. Сколько земли исползали они за последние четыре ночи здесь, в южной части Будапешта, в Будафоке, пытаясь проникнуть за вражеский передний край! Все тщетно… Сейчас осуществить это труднее, чем когда-либо раньше. Окруженные гитлеровцы, теснимые со всех сторон, выбитые уже почти из всех районов города, еще держатся на левом берегу, в Буде. Их позиции тянутся вокруг крутой Крепостной горы, огражденной высокой каменной стеной. За этой стеной на горе огромный королевский дворец и много других старинных зданий прочной постройки.
К Крепостной горе, где находится ставка командующего окруженной группировкой генерала Пфеффер-Вильденбруха, стянуты все оставшиеся в Будапеште силы противника. Круг его обороны сократился, но от этого она стала еще плотнее. Каждый метр пространства у переднего края днем и ночью просматривается множеством вражеских глаз, взят под прицельный огонь.
А между тем нашему командованию, чтобы быстрее покончить со всей будапештской группировкой противника, нужно знать, где и как расставлены в Буде батареи, каковы силы гитлеровцев на участках обороны. Надо также узнать и о замыслах врага: намерен ли он прорываться навстречу своим войскам, пытающимся прийти на выручку. Чтобы узнать это, надо захватить сведущих «языков». Уже много раз пытались пробраться на Крепостную гору через вражеские позиции разведчики действующих в Будапеште наших частей. Но слишком плотно кольцо вражеской обороны.
Все попытки закончились безрезультатно. И поэтому то, что не удалось другим разведчикам, поручили выполнить отряду дунайцев, которым командует старший лейтенант Калганов: ведь об успешных поисках моряков-разведчиков известно и командованию фронта.
Уже несколько раз пробовали они выполнить порученное им трудное дело. Пытались пробраться на Крепостную гору через немецкую передовую, переулками, дворами или пройти чердаками, подвалами — все напрасно. Враг, чуя свой близкий конец, стал бдителен, как никогда.
…Тихо. Только изредка щелкнет где-то одинокий выстрел или глуховато простучит короткая очередь.
Идти опять? Калганов вглядывается в лица разведчиков, белеющие в полумраке под черными флотскими ушанками. Прикажет, и они снова пойдут за ним под пули. Но имеет ли он право рисковать их жизнями понапрасну? Погубишь людей, а задание не выполнишь… И все-таки надо попытаться еще. Но уже не сегодня. Теперь взбудораженные немцы до самого утра будут настороже.
— Возвращаемся! — невесело сказал Калганов.
Через полчаса пришли на свою квартиру, расположенную в глубине двора большого дома на окраине Буды.
Здесь разведчики отдыхали, обсуждали, кто как действовал в поиске, слушали политинформации, которые временами проводили Гура, Максименко или сам командир, готовились к выполнению новых заданий.
Когда Калганов, Глоба и Чхеидзе вошли, в кухонной плите жарко пылал огонь, весело фыркал паром огромный чайник. Те, кто оставался на базе, ждали их. Пришедших не спросили, удачна ли была попытка. Их вид ясно говорил — опять впустую…
Калганов отказался и от чая, и от еды. Закинул на угол кровати ремень автомата и, как был в ватнике, завалился на нее. Кто-то из разведчиков заботливо накинул на командира шинель.
Досада и злость грызли Калганова, не давали уснуть. Вдобавок болело расшибленное о край люка колено и еще пуще правая рука — там, где еще не зажила пулевая рана, полученная недели две назад в Пеште во время схватки в здании банка. С простреленной возле локтя рукой — повредило кость — Калганов вынужден был уйти в госпиталь. Там ему наложили гипс и сказали, что лечиться придется довольно долго. Но когда от навещавших его матросов он узнал, что командование дает разведчикам отряда задание проникнуть на Крепостную гору, твердо решил участвовать в этом поиске. Врачи запротестовали: надо эвакуироваться в тыл, а не возвращаться на передовую. Но Калганов настоял. Гипс сняли, наложили повязку, и он, вернувшись к своим матросам с рукой на перевязи, в тот же день доложил командованию: «К выполнению задания готов».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
