удивило.
— Доброго дня, — произнёс он в привычной шутливой манере. — Как сборы?
Манис усмехнулась:
— Да, в целом, нечего собирать. Мы же прибыли сюда в одной лишь одежде. Всё, что было мне дорого, теперь почивает на дне океана.
Пелар машинально закивал, прошёл внутрь, как к себе домой, и медленно опустился на лавку у окна.
— Знакомо мне.
Манис вспомнила о словах Берухи в день городского собрания. Пелар не урождённый житель Тулсахи, а лишь континентальный «беженец».
— Ты переживал о семье, когда попал сюда?
— Когда семьи нет, то и переживать не о ком. На континенте осталась лишь богатая тётка, да и ту я видел дважды в год. Не переживал, да и знаешь… — Пелар отчего-то замялся, возможно, подбирая слова. — Я вот о чём пришёл поболтать. Ох уж это любопытство. Мало кто на острове знает, разве что пара стариков, прежних годовых руководителей, но ведь меня не просто забрали с места крушения в тот день.
Предвкушая интересную историю, Манис села напротив, отложив в сторону сложенные полотенца и простыни, которые после их с Виртой отъезда вернуться в пункт раздачи.
— Тулсахцы, может, и кажутся беззаботными и даже немного блаженными, но они не дураки. Жить здесь, скрываясь от магов, тяжело морально. Вы же не подумали, что они просто ждут, когда маги найдут это место. Тулсахцы, что возвращались обратно на остров, сообщали важные сведения о текущем социальном и политическом устройстве на континенте. Помимо тех, кто искал лучшей жизни, были и те, что специально готовились работать на территории «врага». Да-да, и такие были. Они и сейчас есть. Остров просто выжидает, Манис. Вот и меня заменили одним из таких. В Разнан вернулся мальчишка примерно моего возраста, который взял моё имя и мою историю. Тётка его узнала, как я слышал, ведь она и не помнила племянника толком.
— То есть твоё место в городе занял один из…
— Да, именно. Я не был против, просто хотел поскорее убраться оттуда и от всей души не понимал, почему кто-то хочет занять моё место. Мне пришлось взять имя того мальчишки, взамен своего, ведь не быть же на континенте и острове двум Правидам, так?
Пелар рассмеялся, а Манис ощутила холодную волну, прокатившуюся по телу.
— Ты сказал, Правидам?
— Да, верно. Меня звали Правид. Тот мальчик забрал имя и занял моё место. Вот мы и подошли к теме сегодняшнего визита. Любопытство не даёт мне покоя, а ещё я всё же надеюсь, что вы вернётесь через время. Не могла бы ты узнать, как сложились его дела. Жив ли он? Работает ли? И стоила ли та смена преследуемой им цели?
Манис молчала, перебирая в голове варианты. Может ли это быть банальным совпадением и как много Правидов живёт в Разнане? Говорит ли он о её друге или о каком-нибудь человеке из внешнего круга? Манис представила трубку и тёмно-фиолетовую рубашку, от которых всегда веяло холодным расчётом. Политические взгляды Правида на действительность, его поддержка и огромные знания — могло ли всё это быть лишь совпадением или же это островитянское образование сказалось на нём. И почему Манис выделила именно его? Не потому ли, что мировоззрение тулсахцев близко ей, а Правид, как часть этого мировоззрения, стал маяком, разрывающим непроглядную черноту.
— Я знаю одного Правида. Не уверена, что именно он ваша замена, но это достойный мужчина с правильным взглядом на разнанскую жизнь и огромным багажом знаний.
— Правда? Ты могла бы больше рассказать о нём?
— Это долгая история, но если коротко — именно он помог мне собрать самолёт, на котором я прилетела сюда. И именно он должен был стать пилотом, а я лишь пассажиром. Правид получил должность главного инженера на заводе моего отца, там трудится и по сей день.
— Значит, у него вышло задуманное, — Пелар широко улыбнулся, бодро поднялся с места и зашагал к выходу. — Если он именно тот Правид, конечно. Я буду думать о вас с ним и надеяться на лучшее.
Манис ещё долго сидела просто так, глядя в пустоту. Её память поспешила воспроизвести встречи и диалоги со старым другом и, после сказанного Пеларом, их знакомство и дружеские отношения уже не казались такими спонтанными. А что если Правид действительно родился и вырос здесь? Тогда выходит, что Тулсаха и её идеи всегда были рядом с семьёй Викъянко.
Сложив вещи в удобную стопку, протерев полки, подоконники и пройдясь по углам дома метлой, Манис выбралась на крышу. Пусть тент и настил унёс прошлый ураган, от места всё равно веяло грустной романтикой, а понимание, что это последний вечер в полюбившемся городе, задевало струны души не меньше, чем волшебный вид ночного неба.
На пустынной дорожке, ведущей из города, появился Вирта. Попадая под свет фонарей, его фигура обретала объём, превращаясь из мимолётной тени в живого человека. С печально опущенной головой он добрёл до дома и скрылся внутри. Манис ждала, когда он поднимется, но этого не произошло. Тишина же, в которую погрузилось их временное пристанище, говорила о том, что Вирта решил лечь спать пораньше.
На утро, как и в первый день на острове, сопроводить гостей в соседний город вызвался Манчи. Машина ждала на выезде, куда Манис и Вирта отправились на велосипедах. Они не ожидали увидеть знакомые лица, считая, что одного прощания достаточно. Но рядом с автомобилем стояли Беруха, Сатье, Пелар, Мейар, несколько парней и девушек из театральной труппы Вирты и даже Сунда. Они замолчали, стоило разнанцам приблизиться. На смуглых лицах просияли улыбки. И только в этот момент Манис целиком и полностью осознала цену этого места. Озарение пришло мимолётной мыслью. Тулсаха создала мир, который, в свою очередь, повлиял на всех его обитателей, на будущие поколения островитян. Они выбрали путь, который изменил их и позволил существовать в прочном союзе, гармонии и согласии. Они жили по простым правилам: дружбы, человечности и взаимовыручки. До этого момента Манис не могла понять, как можно породниться с кем-то вне семьи. И теперь ответ был перед её глазами. Тулсахцы — друзья, братья и сёстры, союзники. Всех они принимают с пониманием и снисхождением, если это нужно. Не стремятся они жить лучше друг друга, впрочем, как и хуже. Каким-то невообразимым, чудным для разнанцев способом они умудрились искоренить в себе алчность
