После того, как Шамовская больница закрылась, госэкзамены стали проводить в лекционном зале на кафедре патологической анатомии, которая располагается во втором здании. Здесь провели шикарный капитальный ремонт. Здесь же мы читаем лекции студентам шестого курса в первом семестре. Организационные хлопоты по проведению госэкзаменов возложили на кафедру патологической анатомии. В первый год в комнате отдыха экзаменаторам и членам ГЭК во время чаепития не к месту предлагалось в большом ассортименте спиртное. Было сделано замечание, и в дальнейшем спиртное на столах не появлялось.
В последний день госэкзаменов после объявления студентам оценок начинается обсуждение результатов. На обсуждение некоторые экзаменаторы и члены ГЭК, чтобы не толочь воду в ступе, не остаются. Они под шумок вместе со студентами покидают зал.
В былые времена при обсуждении выступали не только заведующие кафедрами терапии, хирургии и акушерства, но и многие члены ГЭК, экзаменаторы. При этом внешне создавалась видимость плодотворной работы. В последнее же годы все ограничивается двумя-тремя дежурными выступлениями. При этом я никогда не слышал, чтобы кто-то из членов ГЭК, а во всем у нас задают тон профессора, говорил по существу о том, что для того, чтобы повысить интеллектуальный уровень и успеваемость студентов, следует принимать в университет достойных абитуриентов. Все дипломатично и раньше обходили этот вопрос, но он витал в воздухе, а теперь он словно и не существует, несмотря на то, что интеллектуальный уровень студентов из года в год падает.
В первый год, когда до шестого курса дошли студенты, сдававшие ЕГЭ, было впечатление, что эти студенты, как будто бы сильнее студентов предыдущих курсов, но на следующий год к нам на кафедру пришел очень слабый курс. Впрочем, говорить о том, сильнее или слабее студенты, зачисленные в число студентов по результатам ЕГЭ, сложно, ибо они разбавляются коммерческими студентами.
Результатами госэкзаменов остаются довольными, за редким исключением, все.
32
Один раз в пять лет наш университет, как и другие медицинские вузы России, проходит аттестацию, проще говоря – лицензирование.
Подготовка к аттестации начинается загодя. За полгода до лицензирования, а то и ранее, в актовом зале проректор по учебной работе собирает учебных ассистентов и доцентов как теоретических, так и клинических кафедр. Инструктаж длится два-три часа. Проректор поясняет, как представить в отчете ту или иную форму, а форм около пятидесяти. Отчетность год от года по количеству форм и объему увеличивается в геометрической прогрессии. От нее перед аттестацией у всех преподавателей голова кругом идет.
На кафедре выделяются ответственные по учебной, методической, научной, лечебной, воспитательной работе. В каждом отчете много разделов, различных подотделов и пунктов. Кроме того, каждый преподаватель плодит бумаги и складывает их в большую папку по своему циклу, готовит так называемый комплекс.
Если следовать всем требованиям, то преподаватель должен фиксировать на работе в амбарной книге каждый свой шаг. Например: после обхода в отделении он должен записать фамилии и инициалы осмотренных больных, их диагнозы и т. д.
Буквоедство было и раньше, но не до такой же степени.
Когда я поступил в медицинский институт на работу, ассистенты наравне с врачами вели больных, два раза в неделю дежурили в клинике, и за это получали, наряду с высокой педагогической ставкой, врачебный оклад. Работать преподавателям в институте было очень престижно. Заполнять никому не нужные бумажки у преподавателя попросту не было времени. Теперь же наши молодые преподаватели не дежурят в клинике и не заходят в палаты, каждый из них думает, как бы найти подход к шефу, стать доцентом или защитить докторскую. Я ни разу не слышал, чтобы они между собой обсуждали, как интересно протекает заболевание у того или иного больного, как поставить сложному пациенту диагноз. У большинства преподавателей в голове только меркантильный интерес. Но никому не нужные бумажки молодые преподаватели ведут аккуратно, прошнуровывают и складывают их в папки.
До перестройки у нас на кафедре работала Варвара Николаевна. Клиницист она была прекрасный. Будучи ассистентом, она консультировала в Шамовской больнице отделение общей терапии и, как курица с цыплятами, ходила со студентами по палатам. Все группы старались попасть только к ней, и это вызывало ревность со стороны других преподавателей. Теперь же студентам без разницы, кто из преподавателей у них будет вести цикл. Что же до различных отчетностей, то у нее в столе – шаром покати. Если судить по нынешним официальным меркам, то она была бы худшим преподавателем. Как только заведовать нашей кафедрой стал шеф, она тут же перевелась на другую кафедру. Нам тогда по молодости этот ее поступок был непонятен.
Пока я перед аттестацией университета составлял методические разработки по циклу пульмонологии, окончательно отупел, но так и не понял, чем отличаются методические разработки, предназначенные для студентов, от методических разработок, предназначенных для преподавателей. Впоследствии при проведении практических занятий я в эти методички ни разу не заглянул. Они лежат от аттестации до аттестации университета в течение пяти лет в шкафу на полке мертвым грузом. Весь материал, который я излагаю студентам, у меня в голове, все примеры, которые я привожу студентам, взяты из практики. Зачем мне методички, когда в палатах клиники так много интересных больных – выбор для клинического разбора очень большой. Поскольку я не зажат методичками, то на каждом занятии, если передо мною сильная группа, импровизирую. Это разнообразит учебный процесс. Никакую методичку не подстроишь под клиническое течение заболевания у конкретного больного, здесь все индивидуально. Не зря же классик отечественной медицины сказал: «Схемы нужны плохим врачам».
Я как-то Салавата Зарифовича спросил:
– Как ты проводишь занятие с ординаторами?
– Я их спрашиваю: у кого есть интересный, непонятный больной, и мы проводим клинический разбор. Чтобы при ординаторах не пасть в грязь лицом, я должен хорошо ориентироваться во всех вопросах и не только терапии.
– А методички?
– Они если и нужны, то только для ограниченных людей. Знаний не хватает, чтобы их пополнять, я постоянно читаю в том числе и иностранную медицинскую литературу не отвлеченно, а по конкретным больным. Так лучше запоминается. Это же я советую делать и ординаторам. С годами у некоторых из них будет вырабатываться профессиональная память, – ответил он.
Между тем, по положению высшее учебное заведение лицензионной комиссией может быть не аттестовано, если на кафедрах учебно-методическая отчетность представлена не на должном уровне.
Перед приездом лицензионной комиссии приказом ректора в университете создается своя комиссия по проверке документации. В эту комиссию ректор включает самых занудных и педантичных профессоров. Для них смысл работы в бумажках. Комиссия ходит по кафедрам и проверяет, должным ли образом составлена та или иная отчетность. Чтобы ничего не упустить, они проверяют по списку.
– Журналы отработки пропущенных студентами занятий, будьте добры, представьте за последние пять лет, – говорит, к примеру, проверяющий.
Такого журнала у нас на кафедре нет, поэтому учебный ассистент Анна Валентиновна, изворачиваясь, отвечая ему, лукавит:
– У нас отработки преподаватели отмечают в учебных журналах, это во многом рациональнее и удобнее.
– Раз не представили, напротив этого пункта ставим минус, – говорит проверяющий и идет дальше по списку.
В ожидании аттестационной комиссии у нас на кафедре в самой большой учебной комнате, как для большого застолья, сдвигаются столы, на них стопками раскладываются ни разу не бывшие в употреблении новые папки с документацией. Они выглядят внушительно. Глядя на них, у нас на кафедре у многих преподавателей от гордости распирается грудь, с лица не сходит самодовольная улыбка, у меня же иные ассоциации. Я работал в участковой больнице, где в ходу был гужевой транспорт, и потому часто думаю: «Погрузить бы все эти бумаги на телегу и свезти бы их в самый дальний овраг за город на свалку – вот была бы польза!» Это я говорю о бумажках нашей кафедры, а из всего университета макулатуру нужно вывозить большегрузами.
Главное в нашем деле не то, что написано в твоей бумажке, а то, что у тебя в голове, свои знания ты должен передать студенту, чтобы из него получился толковый врач, ты должен, в ряду прочего, заставить его учиться, а не ставить ему автоматом зачет. Все остальное – к черту! Многие со мной, конечно же, не согласятся.
После того, как местная комиссия прошерстит все кафедры, созывается ученый совет. На нем председатель комиссии докладывает, на какой кафедре выявлены те или иные недостатки. С высокой трибуны кого-то поругают, кого-то похвалят и дадут наставления: к приезду лицензионной министерской комиссии все выявленные недостатки устранить.
