— Возможно, — сказал молча слушавший Хайме, — но я не понимаю, как это может угрожать моей Франсеске в глазах мира. Где она родилась, в Бельвианесе или в городе Мальорка, не имеет значения ни для кого. Ни для церкви, ни для меня, ни для моей семьи.
— Вы совершенно правы, сеньор Хайме, — сказал Исаак, — и если бы кто-то не играл на страхах Франсески, вам не нужно было бы этого знать. Но думаю, кто-то играет.
— Зачем? С какой стати кому-то играть на них?
— Кто-то делает это ради денег, — ответил Исаак. — И я, кажется, знаю, почему сеньора Франсеска была готова платить своему мучителю. Вчера, когда только очнулась, она не сознавала, что говорит, и, думая, что обращается к вам, просила вас, чтобы вы не позволяли сжигать ее, потому что она очень боится огня.
— Господи Боже, — сказал Хайме. — Как это может быть? Она не еретичка. Я в этом уверен.
— Конечно, нет, — сказала Хуана. — Это нелепость.
— Кто-то убедил ее, что многие невиновные сгорели на костре из-за друзей или фамильных связей, — сказал Исаак.
— Но кто? Кто может здесь знать столько об этом семействе, чтобы угрожать Франсеске?
Все посмотрели на Сибиллу.
— Не глупите, — сказала Хуана. — Это не может быть Сибилла. Франсеска была испуганной и нервной, как кошка, задолго до ее приезда. Помните? Вот почему я с такой радостью узнала, что Сибилла должна приехать. У меня на душе полегчало при мысли, что в доме появится еще одна молодая женщина, потому что Франсеска не любила выходить на улицу.
— Но это из-за потери ребенка, — сказал Хайме.
— Потеря ребенка вызывает горе, не ужас. А Франсеска страдает от приступов ужаса.
— Мне хочется узнать кое-что о Сибилле, — сказал Исаак. — Поскольку сам не могу определить этого, придется спросить. На кого из членов своей семьи она похожа? На мать? Отца? Бабушку?
— Нет, — заговорила Роза. — Она нисколько не похожа на мать, та была высокой, рыжеволосой, или на сеньору Матильде, свою бабушку'. В ней есть что-то отцовское, но люди говорили, что она пошла в дедушку и его сестру, сеньору Раймунду. Сама я не могу сказать, потому что видела их всего один раз, когда мне шел только шестой год. Сеньору Раймунду я видела только перед ее смертью. Но я видела ее портрет на стене в замке — и старые люди хорошо ее помнили. Они говорили, что сеньора Раймунда была писаной красавицей, невысокой, стройной женщиной с будто бы мраморной кожей, сероглазой, с изящно выгнутыми бровями и тонким, изогнутым носом с широкими ноздрями. У нее были широкие скулы, темные, вьющиеся волосы, и даже на портрете было видно, что она выглядела императрицей.
— Это похоже на описание Сибиллы, — сказал Пау. — Особенно внешность императрицы.
— Мучительные сны начались у вашего отца сразу же после приезда Сибиллы в город. Не знаете, когда он впервые увидел ее? — спросил Исаак.
— Раймон был первым, кого я увидела, въехав в городские ворота, — сказала Сибилла. — Я спросила его, где этот дом, а он, не отвечая, неотрывно смотрел на меня, притом очень странно.
— Словно увидел привидение? — спросил Исаак.
— Да, — ответила Сибилла. — Но я не могла вызвать его смерть, правда? Я бы ни за что не приехала, если б думала…
— Отравить человека из-за сходства с его покойной матерью невозможно, — бодрым тоном сказал Исаак. — А Раймон быт отравлен. Но, разумеется, никто не сознавал, что вы похожи на кого-то из семьи Раймона. Насколько я понимаю, он больше походил на отца.
— Да, — сказала Роза, — он был похож на Арнауда, только у него были более естественные манеры, более открытое, честное выражение лица.
— Ты знала его отца? — спросила Сибилла. — Для меня это новость.
— Знала. Он вернулся, вызнавал относительно собственности и денег перед тем, как Гильема отправили в Тулузу. Собственно говоря, так старая сеньора, то есть ваша бабушка, сеньора Мателине, прижала его. Он был в кухне, снова разговаривал с Беатриу, и сеньора пригрозила ему, не знаю, чем, но в результате мальчик поехал учиться. А Беатриу забеременела снова.
— У нее был еще ребенок? — спросила Сибилла.
— Не знаю, был ли, но перед уходом живот у нее округлился, и старая… сеньора Мателине начала колоть ей этим глаза. Я всегда думала, что Беатриу и ушла из-за этого.
— Должно быть, это тот ребенок, с которым она была в Льейде, — сказал Юсуф. — Похожий на сеньора Раймона в детстве.
— Эта женщина была в Льейде? — спросил Пау.
— Да, — ответил Юсуф. — Расспрашивала о вашем отце. Но уже несколько лет спустя после вашего отъезда оттуда. Проработала там полгода и уехала. Должно быть, это она, господин, — сказал он Исааку.
— Видимо. Похоже, эта Беатриу где-то поблизости.
— Поблизости?
— Достаточно близко, чтобы Франсеска разговаривала с ней во время ежедневных прогулок, поскольку она не часто берет лошадь для моциона, так ведь?
— Никогда не берет, — сказала Хуана. — Но с какой стати ей сводить дружбу с такой женщиной?
— Возможно, они не подруги. Это вполне может быть кто-то с рынка или из мастерской. Франсеска видится с ней, не сознавая, что эта женщина знает про нее больше, чем кто-либо в городе, — сказал Исаак.
— Ее портниха, — сказала Хуана. — Или травница, к которой она ходит за кремами для лица и рук.
— Может быть, гадалка? — спросила Сибилла. — Нет. Франсеска была у нее всего один раз, думаю, для того, чтобы узнать, беременна ли.
— Но как нам узнать что-то у Франсески, не напугав ее еще больше? — спросил Хайме. — А я этого не допущу. Пожалуй, пойду, узнаю, как она себя чувствует.
Он внезапно поднялся и побежал по лестнице в их часть дома, перескакивая через две ступеньки.
— Пока не выясним, кто эта женщина, двое людей подвергаются большому риску, оба они сидят здесь, во дворе, — сказал Исаак.
— Кто? — спросила Хуана.
— Два человека, которые могут претендовать на поместья, которые Арнауд так старался присвоить.
— Кто они?
— Сибилла и Роже Бернард. Правнуки отца близнецов — Роже Бернарда и Раймунды.
— Правнуки Раймона, — сказала Роза. — Их отца звали Раймон де Лавор.
— От Франсески мы ничего не узнаем, пока Хайме стоит стражем над ней, — сказала Хуана. — Я знаю своего сына.
— Может, кто-нибудь посетит лавки и мастерские, где сеньора Франсеска любит делать покупки, и попытается выяснить, кто может мучить ее, — предложил Исаак.
— Я займусь этим, — сказала Сибилла.
— Нет, — сказала Хуана. — Разве не слышала, что сказал сеньор Исаак? Ты и Роже Бернард находитесь в определенной опасности.
— Да, — сказал Исаак. — Пока мы не будем знать больше, оставайтесь дома и будьте осмотрительны с едой. Ешьте простую еду, нюхайте ее перед тем, как отправлять в рот. Если, она покажется хоть чем-то странной, ешьте что-то другое.
— А тем временем я пойду за покупками вместо своей снохи, — сказала Хуана. — Кто еще?
— Дорогая, ты уверена, что это разумно? — спросил Понс. — Пойду я.
— Ни в коем случае, — сказала Хуана. — Никто не станет разговаривать со мной, если будешь, оберегающе рыча, стоять рядом. Я возьму Пере и мальчика. Они будут стоять в стороне, выглядеть, как обычно, лоботрясами, и никто ничего не заподозрит.
— Превосходная мысль, — сказал Исаак. — А мне бы хотелось немного поговорить с Сибиллой.
— Пожалуйста, сеньор Исаак, — сказала Сибилла. — Раз я должна торчать дома, ничто не доставит мне большего удовольствия.
— Сеньора Сибилла, — заговорил врач, как только остальные разошлись, — хотя для моей пациентки было бы прекрасно, если б мы узнали, кто разжигает ее страхи, и остановили этого человека, у меня есть и другая обязанность. Я обещал сеньоре Марте выяснить, кто отравил ее мужа. В определенном смысле узнать, кто сделал это, просто, но я не могу понять, как это было сделано. Для этого мне, сеньора Сибилла, нужна ваша помощь.
— Вы знаете, кто его отравил?
— Знаю, кто, должно быть, является отравителем, — ответил Исаак. — В том смысле, как можно знать — сообщение доставил епископский курьер, даже не зная имени этого курьера и не видя его лица. Но попрошу вас, если вы не против, припомнить тот день.
— Если это поможет, — сказала Сибилла.
— Тогда, пожалуйста, закройте глаза и вспоминайте. Вас попросили приготовить настой. Кто попросил?
— Сеньора Марта, — ответила Сибилла, чуть подумав. — После разговора с сеньором Раймоном я гуляла в саду с Пау — с сеньором Пау — а когда мы вошли в дом, я поднялась и спросила, могу ли чем-то помочь. Сеньора Марта подошла к двери и объяснила, что вы сказали ей — что готовить что-то для сеньора Раймона могут только члены семьи, если этого не едят все, а когда делается травяной настой, за человеком, который его делает, нужно постоянно наблюдать. Я сказала, что приготовлю сама.
