Слова «об руку» были жирно подчеркнуты красным карандашом.
Трясущимися руками Дэви перебрал другие вырезки.
«Одна новобрачная, жена фронтовика, хорошо известная на Холме, появилась в субботу вечером 16 сентября в «Перекрестке» с неким сорокадвухлетним фармацевтом. Кто же это такая?»
«Второй приз на благотворительном вечере в дансинге «Роща» присужден Линде Фокс и Элвину Кейну за румбу».
Были еще две-три заметки. У Дэви так сильно дрожали руки, что старший офицер пристально на него посмотрел, и Дэви пришлось их спрятать. А ведь Линни ему обещала! И этот щеголеватый, вкрадчивый, ироничный Кейн! Вечно он норовил приударить за Лин, еще со школы. И на выпускном вечере… «И вот, пока я, герой-идиот, летаю над Китаем, сорокадвухлетний фармацевт пользуется удобным моментом. И Линда ему позволяет. Конечно. Откуда ей знать? Может быть, я не вернусь…» Весь кипя, Дэви схватил другое письмо. От Линды.
«Дорогой… так скучаю… у нас никаких известий о тебе… там есть малярия?.. Элвина Кейна…
На этом имени Дэви сфокусировал взгляд и стал читать внимательнее.
Курьезный случай, дорогой. Ты помнишь Элвина Кейна? Как я его раньше презирала? Так вот, Элвин стал другим человеком — правда, дорогой, — ты бы его не узнал. Недавно я с ним столкнулась на вечере, организованном Красным Крестом, он был так мил, так не похож на прежнего Элвина, и я подумала: ничего страшного, если я схожу с ним в кино в большой компании, включая Пэтти и Карта Брэдфорд, Кармел Петтигру с каким-то морячком — это последний дружок Кармел! — и так далее. Думаю, ты бы не возражал, любимый. В конце концов, супруг мой, я не выходила из дому с тех пор, как ты меня «покинул»!!!
Ну и вот, мы все пошли в кино — это было вечером в следующую субботу, — а потом заскочили в «Перекресток», заказали пива, пришлось сидеть за отдельными столиками, и мы с Элвином говорили только о тебе, дорогой Дэви. Элвин искренне очень гордится тобой. После этого я с ним еще виделась пару раз. Ах да, мама, папа и я вместе ходили на танцевальный вечер в «Рощу» (специально для владельцев облигаций военного займа), и, конечно, Элвин был там — все там были, — и он подошел к маме и спросил разрешения, чтобы он был моим партнером в танцевальном конкурсе. Бедная мама перепугалась — ты ведь знаешь, какая она скромница! — но папа похмыкал, почесал в затылке и сказал, что вреда не будет… В общем, Дэви, как это ни глупо, но вокруг начались разговоры, и я резко это оборвала. Наверное, я вела себя неблагоразумно — ты же знаешь наш Райтсвилл!!!
В колонке сплетен «Архива» появилась пара грязных заметок, в них сразу можно узнать мастерицу пускать слухи Эми Дюпре… Мне захотелось купить рекламное место в «Архиве» и поместить объявление: «Дорогой Райтсвилл, все это неправда!» Может ли быть что-либо глупее? Ну просто на пустом месте! Элвин Кейн — подумать только… Я уверена, что бедняга ошеломлен совершенно. Он мне звонил несколько раз — разумеется, я старалась не делать ему больно — несмотря на всю эту манерность, он, кажется, довольно одинок, и он так трогательно стремится стать нашим другом, но, естественно, я каждый раз отделывалась от него. О, Дэви, мой родной, ты не знаешь, как у меня замирает сердце при каждом телефонном звонке и каждой телеграмме, как я жду весточки от моего дорогого, дорогого, дорогого. Люблю тебя».
«И я люблю тебя, Линни. Люблю, но теперь я совсем другой человек, ты меня совсем не знаешь. Что-то у меня случилось с головой. Я тебя люблю, это подло — в тебе сомневаться, но все-таки там что-то нехорошо, нехорошо…»
Волна слепой ярости накрыла его, и он снова придирчиво осмотрел конверт с газетными клочками, выискивая намеки, улики… Все впустую. Наконец он решил, что отправителем была Эмелин Дюпре — все это дурно пахло и соответствовало приемам старой сплетницы, — и его гнев ослаб, оставив… как всегда… зуд и дрожь в руках.
* * *
— Капитан Фокс! — воскликнул кондуктор. — Мы только что проехали Райтсвилл-Узловую. Вам выходить через две минуты.
— О! Спасибо.
Дэви поднялся с кресла и потянулся за сумкой. У толстяка даже челюсть отвисла.
— Слушай! Ты тот самый Летучий Лис, о котором я читал? Герой из Райтсвилла, который сбил массу япошек и еще на земле, когда они обложили вас с Бинксом, перестрелял кучу из своего «томми», пока части Чинка вас не выручили. Я читал, что конгресс награждает тебя медалью Славы. Так, так… — И вдруг толстяк встревожился: — Что случилось, капитан? Ты как? У тебя руки дрожат. Ну-ка, я помогу тебе с сумкой. Нет-нет, мне это не составит труда. Для меня это честь…
Дэви напрягся, стараясь удержаться на ногах в тряском вагоне, и, опустив глаза, посмотрел на руки. Действительно. Дрожат. Опять. И как всегда, вместе с дрожью возникло ощущение зуда. Будто миллион пляшущих вразнобой иголочек. Или пузырьки газа ползут по рукам и выпрыгивают через кожу. «Все это у вас в голове, капитан Фокс, — говорил военный врач. — Нервная реакция на то, что вам пришлось пережить в том пешем походе по японским тылам». И врач ВВС в Куньмине говорил то же самое. Но Дэви не рассказывал ни врачу ВВС, ни тому врачу в Карачи, ни другим докторам, что эта колкая дрожь появлялась в тех случаях, когда он мысленно возвращался в Райтсвилл, на двенадцать лет назад… к тому, что произошло там и тогда с маленьким мальчиком в драных штанах.
Между тем толстяк уже вовсю сражался с сумками.
— Порядок, — сказал Дэви, не расставаясь с любезной улыбкой, так обеспокоившей военных врачей.
* * *
«Атлантический экспресс» замедлил ход у вокзала Райтсвилла, чтобы герой мог сойти, и Дэви увидел громадное скопище народа. Люди смеялись, размахивали флажками, сверкали трубы военного оркестра, музыканты раздували красные щеки, наяривая что-то бравурное; отстраненный взгляд скользил по ликующей толпе без интереса… Непонятно только, почему все они такие нарядные, в воскресных костюмах — в будний-то день. Дэви даже засомневался, не перепутал ли он дату: а может быть, сегодня Четвертое июля? Определенно шум они подняли изрядный.
Поезд остановился, и ему бросился в глаза гигантский транспарант с его именем, протянутый над путями. В следующий момент он увидел Линду.
* * *
— Линни, Линни…
— Ничего не говори, любимый. Просто дай мне обнять тебя крепче.
Мисс Эйкин, библиотекарь и специалист по генеалогии, в сбившейся набок шляпке, перегнулась через дверцу автомобиля и пронзительно закричала:
— Капитан! Капитан Фокс! Поставьте вашу подпись, пожалуйста! Пожалуйста, капитан! — Дрожащей рукой она протягивала ему лист плотной бумаги и авторучку.
— Это мисс Эйкин, милый, — сказала Эмили Фокс, покусывая носовой платок.
— Для вашей коллекции, мисс Эйкин? — прогудел Тальбот Фокс. — Теперь ты занял прочное положение в этом городке, Дэви. Давай, никто тебя не укусит. Расписывайся.
— А что такое-то? — Весь этот шум смущал Дэви, и он никак не мог понять, в чем его причина.
— Мисс Эйкин хочет получить твой автограф для своей коллекции знаменитых райтсвиллцев, дорогой, — на ухо объяснила ему Линда. — Она уже многие годы собирает эту коллекцию, помнишь?
— Пожалуйста, капитан! — опять взвизгнула мисс Эйкин.
— Но, черт побери, я же не…
— Но вы должны!
— Пожалуйста, дорогой, — попросила Линда.
Дэви взял ручку из костлявых пальцев мисс Эйкин. Все это казалось ему нереальным. Очень старательно он вывел: «Дэви Фокс, капитан ВВС США».
Вереница автомобилей триумфально катилась мимо развалюх Лоу-Виллидж, сплошь изукрашенных по такому случаю гирляндами из гофрированной бумаги и флагами. Люди высовывались из окон и сыпали конфетти. Барабанщицы из Американского легиона красиво маршировали перед автомобилем героя, отбивая ритм. Дэви стоял в открытой машине, улыбался и помахивал рукой.
Пальцы Линды сжимали его левую ногу, вонзившись в больную мышцу. Он был благодарен ей за эту острую боль.
Мертвый Майерс ухмылялся ему из красной пыли аэродрома в Куньмине и подначивал: «Ну ты ас! Еще и медали, и чествование».
«Поцелуй за меня мою маму, — выговорил мертвенно-серыми губами Бинкс с соседней койки госпиталя в Карачи. — Она живет в Кантоне, штат Огайо, давай, ты, герой зас. ый».
«Хорошо, Бинкс, хорошо. Ради бога, мне не трудно».
Угол Слоукема и Вашингтона. Поворот…
Магазинчик Логана. «Прекрасно разделанное мясо. Свежайшая птица». В испачканном кровью переднике мистер Логан стоит на пороге, широко расставив ноги, и машет рукой.
Старый Логан, забрызганный кровью. Он все тот же. Ничего не меняется.
Невозможно.
«Ты, герой в крови и дерьме.
Ладно, Бинкс. Не волнуйся.
Скоро это закончится, и они меня забудут. Я надеюсь. Надеюсь!»
