Когда доклад был окончен, лейтенант небрежно ткнул пальцем в двоих стоявших перед ним полицаев и что-то сказав, кивнул в сторону островка с партизанами. Выслушав перевод приказа, избранные на его исполнение 'счастливчики‟ замялись. Но после короткого окрика немецкого офицера, отбежали от него и подозвали к себе ещё пятерых своих подчинённых. Было хорошо видно, что и они были не в восторге от полученного ими задания, впрочем, косо поглядывая на немцев, они послушно кинулись в лес.
Озадаченные пока что непонятным партизанам заданием полицаи отсутствовали недолго, и вскоре вернулись, неся с собой свежесрубленные жерди. И перекрестившись, один за другим, 'счастливчики‟ полезли в болото.
- От суки, хотят убедиться что здесь никого нет... О курви маты... - Послышался озлобленный шёпот партизан.
- Тихо. Передать по цепи. Как только я выстрелю, пулемёты работают по тем, кто остался на берегу. Остальные по идущим к нам иудушкам.
Время замерло, то есть неимоверно замедлило свой ход. Полицаи, прощупывая слегами путь, уже отошли от твёрдой земли на приличное расстояние, другие, выстроенные немцами в шеренгу, держали на прицеле островок. Ивану это зрелище напоминало игру недорослей в солдатики. Всё-таки, полицаи это не послушный и исполнительный немец, так что в скором времени карабины в руках этих холуёв стали дрожать, а у некоторых откровенно целили в болото. Окрики фельдфебелей наводили порядок, но ненадолго. Иван даже удивился. Насколько эти олухи должны были достать своих хозяев, раз они так решили тех наказать? Ведь гораздо логичнее было целить опасный участок в позиции лёжа. Однако немецкий лейтенант - откровенно скучающий немного в стороне от своих подчинённых, так не считал.
- Ну что, пора. - Подумал Иван, и плавно нажал на спуск: целя в живот офицера.
Винтовочный выстрел, сменился пулемётной трескотней, которая заглушала собой всё остальное. Лейтенант схватился за живот и упав скрутился калачиком. Первым, раненного командира заметил радист, но склонившись над ним, свалился с пробитой головой. Непомнящий видел, как полицаи открыли беспорядочную стрельбу. - Фьють - вжик - вжик ... - Пролетали выстреливаемые ими пули в опасной близости от его головы. Но он, пока занимался только немцами. Унтер-офицеры вскоре заметили ранение командира и тоже кинулись к нему. Первый пал также как и связист, другой был сражён, когда пытался оттащить раненного в относительно безопасную зону. Следующий выстрел, был избавлением раненого фашиста от лишних мучений.
Оставались полицаи: они, уже не стоя - как их поставили хозяева, а лёжа отстреливались от партизан. Двое или трое, в самом начале боя бросив оружие дали драпака, большая часть лежали, больше не подавая никаких признаков жизни, а четверо пока что сопротивлялись. Зарядка магазина патронами, корректировка на лежачее положение цели: бах - полицай с детским, ещё без растительности лицом, дёрнулся и затих. Замолчали пулемёты, видимо израсходовали боеприпасы - MG добил ленту, а ДП свой диск. Впрочем, кто-то из них: на последней очереди, сократил количество врагов до двух человек. Рыжебородый детина, услышав, что смолкли пулемёты, вскочил и устремился в лес. Правильнее будет сказать, пожелал туда убежать, да выгнув спину и взмахнув руками, как подраненная птица крыла́ми, свалился как подкошенный. Пока Иван передёргивал затвор, подскочил последний полицай, но его сразил Ромашов, пройдясь длинной пулемётной очередью по его спине.
Неожиданно наступившая тишина больше ничем не нарушалась. Только взывал о помощи единственный из оставшихся в живых предателей. Иван, ориентируясь на зов, обнаружил его в трясине: тот в ней тонул, у бедняги на поверхности оставалась только голова и руки, которыми он время от времени махал, желая привлечь этим к себе внимание. Лучше бы он этого не делал: каждый раз, когда он вытаскивал из поглощающей его жижи руки, голова немного проседала. Но испуганный человек всё равно продолжал дёргаться, усугубляя своё и без того обречённое положение.
- Почему не добили? - Бесстрастно поинтересовался Непомнящий, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Собаке, собачья смерть. - Зло процедил кто-то справа от Ивана. - И так подохнет.
На что Ваня ничего не ответил, только, вскинув винтовку, прицелился и выстрелил. Крик о помощи смолк на полуслове. После чего, обведя боевых товарищей усталым взглядом пояснил:
- Нельзя так - не по-людски. Убивать врага - убивай, но зазря, перед смертью не мучай. Мы ведь не фашисты, и уподобляться им не будем!
Ни каких извинений, ни раскаяний по этому поводу, ни сожалений, никто не высказал. Выждав некоторое время: пока не убедились, что никого из врагов рядом нет; отряд приготовился к дальнейшему переходу.
- Семён, веди нас назад. - Неожиданно приказал Непомнящий, когда все бойцы построились гуськом и ждали только команды на начало движения.
Никто не понимал, зачем лесть в болото и возвращаться назад на полпути. Все без исключения с удивлением, смотрели ка командира и даже не шевельнулись. А Иван прокашлявшись, пояснил:
- У фрицев командующих полицаями, есть рация. Уверен, они успели передать своему командованию информацию о том, что увидели наши следы ведущие в это болото. А это значит, гитлеровцы отныне знают направление в котором мы идём, и там, на нас будут устраиваться засады. - Ваня указал рукой на противоположный край болота. - А мы пойдём обратно, туда где нас не ждут.
В этот момент, стоящий перед командиром Сёмка, задумался сморщив лоб и стал выглядеть серьёзным, как никогда до этого. И этим, напомнил Ивану молчаливого тёзку проводника, сибиряка который ушёл с группой на подрыв моста.
- Как там они? - Удручённо подумал он. - Небось, тоже пытаются оторваться от преследователей.
- Ну что стоим? - Поинтересовался Фёдор, которого стала раздражать затянувшаяся пауза. - Сёмка, веди куда командир приказал.
На берег вышли довольно таки быстро, но сильно измотанными. Быстро обыскали трупы врага, со всех у кого была справная обувь, её сняли, собрали оружие, боеприпасы. Однако ни сидоров с провизией, ни сухарных сумок не у кого из убитых не было.
- Фёдор, бери с собой пару человек и Сёмку, - Распорядился Иван, обратив на это внимание, - да аккуратненько пройдитесь по следам противника, не могли они по лесу бегать без съестных припасов, и запаса патронов: нельзя так - да и немец не дурак.
Приказ был выполнен почти мгновенно, а через двадцать минут, бойцы вернулись довольные, можно даже сказать радостные. А проводник Семён, от переизбытка эмоций, даже слегка пританцовывал - отчего можно было подумать, что он был пьян. Увидев эту счастливую процессию, все партизаны заулыбались и эта четвёрка, стала центром притяжения всех взглядов. А Фёдор, подойдя к Непомнящему, с выкрутасами - шутливо выписывая ногами неимоверные 'кренделя‟ как какой-то скоморох, доложил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
