Тони взвалил на плечо видеокамеру и навел крупным планом объектив на своего идеолога. Дорожная тряска да и внутренние условия фургона сказывались не лучшим образом на качестве записи, но оператор решил, что подобные фрагменты внесут в их материалы особую атмосферу и некоторое разнообразие. Эта мысль оказалась верной: типы из Голливуда просто обожали свидетельства титанических усилий своих конкурсантов: трудоголики были в цене…
— Вам известно, где в действительности располагаются огромные озера свиных нечистот? — спросил Лабейн. — Жизнь но соседству с подобными объектами, вероятно, превращается в сплошной кошмар. Запах— еще не самое страшное. Вы только представьте себе, куда уходят многочисленные бактерии! Они заражают подземные пласты артезианских источников воды— той самой воды, которую нам приходится лить. А ведь существует ряд заболеваний— он в отвращении передернул плечами, — которые способны передаваться от животных к человеку.
На этом Рон решил закончить. Пускай люди делают собственные выводы из полученной информации. Половина успеха была достигнута — они заставили аудиторию прислушаться к их словам. Дело в том, что порой эта задача была проще пареной репы: надо было просто придумать яркие образы и колоритные сравнения. В зависимости от таланта рассказчика, человеческий мозг с различной интенсивностью начинал пытаться переварить полученную информацию. «Сейчас, — рассудил Лабейн, — я добился своей цели. Некоторые представители власти просто лопнут от ярости».
В мыслях у Рона таились планы дальнейшей дискредитации тех государственных деятелей, которые потворствовали сооружению подобных опасных объектов и отказывались заставлять частных фермеров заниматься их очисткой. Усмехнувшись про себя, он подумал: «О да, этот день придет».
Глава 12
Асунсьон, Парагвай, настоящее
Марко Кассетти поднял воротник своего помятого пальто, затем легким движением руки стряхнул с сигареты пепел в, ближайшую водосточную канаву и с выражением полного презрения ко всему окружающему миру повернулся навстречу заходящему солнцу. В действительности, у него не было особой необходимости поднимать воротник, да и вообще надевать это осеннее пальто: на улице стояла сухая и солнечная погода— быть может, лишь немного прохладная но тропическим стандартам. В равной степени у него не было повода для презрения по отношению к окружающему миру: за последний час ему удалось собрать массу полезных сведений.
Но частный детектив был просто обязан соблюдать этикет, связанный с его профессией. Цинизм человека, уставшего от жизни и окружающих людей, был частью его имиджа, и Кассетти продолжал следовать своим принципам с настойчивостью религиозного фанатика. Он был частным детективом, а потому, разгуливая по грязным улицам города, Кассетти не мог себе позволить расслабиться.
Конечно, эти улицы совсем не похожи на трущобы Чикаго или Лос-Анджелеса, однако они являлись частью Асунсьона. Хороший повод для презрения. Немного к северу окружающая обстановка оказалась еще печальнее. И дело было вовсе не в низких правительственных зданиях. Дело было в царящей атмосфере.
Постоянная практика превратила Кассетти в доку своего дела. Порою он был уже просто не способен расстаться со своим имиджем. Сыщику нравилось, например, собственное имя: Марко Кассетти. В самом деле; оно как нельзя лучше подходило для частного детектива— упрямого и мужественного. Итальянское прозвище— совсем другое дело. На свете так много бандитов с итальянскими именами, что подобная перспектива его никак не устраивала. Ну разве можно рассчитывать на серьезную практику, если люди обращаются к тебе, предположим, Буттафуццо?
Что же касается пальто, то напряженный поиск правильного фасона занял у него больше месяца. Непромокаемая ткань барберри была просто великолепна, однако какой франт в состоянии ее купить? Кассетти посещал исключительно сэконд-хенды, и когда одна продавщица, смесь итальянки и аргентинки, придержала для него эту вещь, он был настолько счастлив, что на следующий день разорился на букет цветов. Но после того случая Кассетти не рискнул вернуться в магазин— кажется, у продавщицы была незамужняя племянница.
Зато теперь он выглядел просто превосходно. На голове красовалась панама с широкими полями, закрывающими от любопытных прохожих его лицо, на теле — пальто, а на ногах очень тесные кожаные туфли. Последние были крайне неудобны, но сыщика грела мысль, что они принадлежали известной немецкой марке. Кроме того, Кассетти чопорно курил длинные сигареты, несмотря на то, что мать строго-настрого запретила ему заниматься подобным делом.
О да, мама в самом деле заботилась о здоровье сына, тем не менее, сыщик не мог позволить себе пожертвовать частью своего имиджа. Однако чтобы совсем не расстраивать самого близкого для себя человека, Кассетти тщательно скрывал свое пристрастие. В последнее время он научился зажигать спички о ноготь большого пальца руки. Сколько часов он провел перед зеркалом, пока нужное движение стало получаться легко и непринужденно! Зато эффект был фантастический.
Да, Кассетти на самом деле обожал свою работу. «Только бы у меня было побольше клиентов», — думал он. Свой умеренный первоначальный успех сыщик объяснял прилежным исполнением всех домашних заданий, которые присылались ему по почте в заочной школе частных детективов. А сейчас пришло время для настоящего дела. «Хотя кто знает, быть может, и настоящее дело— это преувеличение. В конце концов, я только лишь начинаю свой карьерный путь, и мама мне постоянно об этом твердит».
Звонок оказался крайне неожиданным; босс пришел в недовольство, но все же пригласил его к телефону. Наверное, этот человек понял, что Марко вовсе не собирается всю жизнь заниматься мытьем посуды.
Из трубки донесся женский голос. Кассетти не сомневался, что она была прекрасной длинноногой блондинкой из разряда тех самых женщин, которые создавали тебе проблемы с первого момента вашего знакомства. Она дала ему задание — проверить австрийского иммигранта по имени Дитер фон Росбах.
Обратившись к данным иммиграционных карточек, Кассетти выяснил, что парень был поистине исполинских размеров: его рост составлял шесть футов, а вес — более двухсот фунтов. Но атмосфера, царящая вокруг… «Скорее всего, — думал сыщик, — фон Росбах окажется очередным скучным провинциальным фермером, приветливым и учтивым до тошноты». Судя по тому, что он покупал первосортный скот— видимо, дела у него шли хорошо, и парень производил отличную говядину. «Скукота… Еще один человек, который живет в полном взаимопонимании с соседями и своими рабочими». Кассетти положительно не понимал, по какой причине подобная личность вызвала внезапный интерес в далекой Америке.
И если клиентка начнет жаловаться, то он ей запросто ответит: «Ну же, куколка, мне абсолютно не известно, что у тебя на уме. Однако я знаю только то, что знаю: Дитер— обычный парень. Какие, говоришь, на него поступили жалобы?»
На самом деле, Марко ничего подобного в своей жизни ни разу не говорил. «Подобные слова звучат слишком непрофессионально. Весело, но непрофессионально».
В мыслях возник образ сильного волка, который вынужден попрошайничать, чтобы не погибнуть с голоду. «Прямо как я, — продумал Кассетти. — А затем внезапно появляется благодетель в образе клиентки, которая, несомненно, успела влюбиться в меня по самые уши. Ну так вот, она оплачивает мои услуги но двойному тарифу». Жизненная же реальность была совсем другой. Он жил со своими родителями и круглый день работал мойщиком посуды в соседнем ресторанчике, который принадлежал другу дяди. И если Марко разыгрывал перед своими клиентами крутого парня, то это было чистой воды лицемерием.
Итак, если женщина окажется разочарованной, то он спросит ее о более точных указаниях.
Дело в том, что он уже успел пройти пешком большую часть Асунсьона, но Дитера не было и следа. Наверное, следовало бы спять напрокат машину и доехать на ней до Вилла Хейс, однако Кассетти совершенно не представлял, что он скажет по приезду на ранчо этому владельцу. «Хм, что значит — выясни любые подробности о жизни фон Pocбaxa?»
Сыщик вздохнул. Правда заключалась в том, что порой он приходил в крайнее разочарование от своей работы. Слишком много рутины и грязи! Марко же сказал себе: «Решив заниматься подобным делом, я отдавал себе отчет обо всех трудностях и неприятностях, подстерегающих на пути». Прочитав целую гору детективных романов, он понял, что мир просто наводнен подлыми эгоистичными людишками. Посему он и решил отгородиться от улицы леденящим душу простого обывателя цинизмом. Кассетти вздохнул опять. Окружающая природа казалась гораздо приятнее населяющих ее людей.
