— Что значит «нет»? — спрашивает парень-рокер, проводя испачканной краской ладонью по своей такой же испачканной руке.
— Я имею в виду, что я был спокойным, и я был милым, и с меня хватит. Я думал, это то, чего хотела Марни. — Зак останавливается, а затем откидывается на спинку стула, вздёргивая подбородок таким образом, что становится ясно, что он такой же член королевского двора Бёрберри, как и любой другой парень. — Но это не так. Она хочет, чтобы я боролся за неё, так что это то, что я собираюсь, чёрт возьми, сделать. Я приглашаю её на свидание, только я.
— Кто, нахрен, это сказал? — рычит Зейд, поднимаясь на ноги. Я протягиваю руку и хватаю его за локоть, и он садится, испуская поток проклятий.
— Куда ты хочешь меня отвезти? — спрашиваю я с колотящимся сердцем, зная, что всё будет хорошо. Зак заботливый. Он купил мне долбаную педальную арфу на Рождество.
— У меня есть несколько пропусков за пределы кампуса на вторую половину дня. Подумал, мы могли бы сходить в книжный магазин, и я купил бы тебе ещё несколько манг о любви этих мальчиков, которые тебе так нравятся. А потом… может быть, устроим пикник на берегу озера.
— Ты серьёзно? — спрашивает Зейд, откидываясь на спинку стула так далеко, что я боюсь, как бы он не опрокинулся. — С чего ты взял, что в День Святого Валентина Марни будет принадлежать только тебе?
— Потому что я спросил об этом первым, — отвечает Зак холодным и мрачным голосом. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — А ты как думаешь?
Я смотрю на остальных, но они ничем себя не выдают.
— Мы можем удержать вечеринку в саду, — говорит Виндзор, удивляя меня. — Ты иди. Позже будет время для других свиданий. — Зейд чертыхается, но потом просто бросает салфетку на тарелку и вскидывает татуированную руку в воздух.
— Да, конечно, мистер Богатенький и Королевский будут вести себя по-рыцарски и всё такое прочее. Отлично. Иди, развлекайся, но помни, что, когда я приглашу тебя куда-нибудь, — ухмыляется Зейд, устремляя свирепый взгляд на Зака, — это будет чертовски намного лучше, чем грёбаный пикник.
День Святого Валентина — это обычный учебный день, завершающийся драматическим ритуалом с розами. На этот раз у меня в итоге получается огромный букет. Почти уверена, что все они от моих друзей — как бойфрендов, так и не бойфрендов, — но Зейд был прав: это действительно приятно, когда тебя хотят и ценят.
После того, как я ставлю свою разноцветную пачку роз в кувшин для воды (у меня не так уж много ваз валяется повсюду), я переодеваюсь в короткое розовое платье и белые балетки, останавливаюсь, когда выхожу за дверь, и обнаруживаю небольшую стопку подарков, ожидающих меня.
Ни один из парней не собирается уступать, так что есть что-то от каждого, кроме Зака.
— То, что я хочу тебе подарить, — говорит он, прислонившись к каменной стене рядом с моей дверью, одетый в джинсы, обтягивающую чёрную рубашку и красно-чёрную куртку Леттерман, — нельзя завернуть.
Мои щёки вспыхивают, и я облизываю нижнюю губу.
— Посмотри на себя, такой поэтичный и романтичный, — бормочу я, аккуратно складывая стопку подарков на кровать, чтобы оставить их на потом. Какое это будет удовольствие — вернуться домой! Какая девушка не захотела бы пойти на свидание со своим симпатичным парнем-футболистом, а потом вернуться к куче красиво упакованных подарков от четырёх других своих парней.
Я начинаю чувствовать себя избалованной.
Зак берёт меня за руку, и мы выходим на улицу, пробираясь через залитый солнцем лес к стоянке для посетителей, пока не добираемся до его оранжевого «Макларена». Он открывает двери, которые поднимаются, как в фильме «Назад в будущее», и держит меня за руку, пока я забираюсь внутрь, как истинный джентльмен.
Верный своему слову, мы заходим в книжный магазин и покупаем яой — да, ещё больше суперсексуальной японской манги, которая мне нравится. Мне даже больше не стыдно в этом признаваться. Зак решает пойти другим путём и в конце концов решает попробовать какую-нибудь Юри — версию манги «девушка на девушке». Он говорит, что на самом деле ему не нравится манга, но я ценю, что он готов попробовать.
— Я тоже не знала, что мне понравится, пока… ну, я немного почитала, и теперь это определённо мой конёк, — говорю я, когда мы возвращаемся в машину, и Зак кладёт огромную сумку с книгами на заднее сиденье.
Озеро, на котором мы устраиваем пикник, — то самое, на котором я присутствовала на своей первой вечеринке в Клубе Бесконечность, в верхней северо-восточной части кампуса. Когда мы добираемся туда, там уже накрыт стол для пикника с белой скатертью, старомодной корзинкой и бутылками охлаждённого игристого сидра.
Мои щёки вспыхивают, и я прикусываю губу.
— Слишком слащаво? — спрашивает Зак, засовывая руки в карманы, но это не так, и я качаю головой.
— Не для меня, — отвечаю я, присаживаясь и обнаруживая, что в корзинку он положил все мои любимые блюда: фиолетовый виноград, салями и крекеры, хумус и крендельки, сушёные банановые чипсы и тёмный шоколад с морской солью.
Место, выбранное Заком, находится так близко к воде, что, когда я снимаю обувь, я могу окунуть в неё пальцы ног. Конечно, несмотря на то, что на улице солнечно, всё ещё февраль, и озеро ледяное. Щебечут птицы, и деревья приятно шелестят на ветру.
— Ты же знаешь, что я не дурачусь, верно? — спрашивает он меня, вставая и пересаживаясь на мою сторону стола, так близко, что я чувствую тепло его тела.
— Я никогда не думала, что это так, — говорю я ему, но он уже качает головой.
— Нет, но… когда я увидел тебя в то утро после… — Никому из нас не нужно этого говорить: мы оба точно знаем, о чём он. После того, как я переспала с Кридом. — Я понял, что недостаточно старался, Марни, — продолжает Зак, хватая меня за запястье и усаживая к себе на колени. Парни часто так делают, и я позволяю им, потому что мне это нравится. Мне правда, правда нравится. — В последнее время ты спрашиваешь меня о колледже и моих планах на будущее. Но знаешь, что? Ты — мой план на будущее. Ты — то, чего я хочу.
— Зак, — начинаю я, но он поднимает пальцы и проводит ими по моей щеке. Его сердце бьётся так же быстро, как и моё. Я вижу это по биению пульса у него на горле.
— Это правда. Ты сама сказала: у нас есть всё. Мы ни в чём не нуждаемся. Но это неправда. Единственное, чего я когда-либо по-настоящему страстно хотел — это ты.
Он притягивает моё лицо к себе, а затем целует меня, вдыхая аромат сладкого винограда, его язык пробует меня на вкус так же осторожно, как я пробовала тот шоколад ранее. И звуки, которые Зак издаёт, такие мрачные и с оттенком потребности, что я задаюсь вопросом, считает ли он меня такой же утончённой, как я наш десерт.
Мы начинаем целоваться, мои руки обвиваются вокруг его шеи, пальцы играют с тонкими, мягкими волосками у основания его головы. По сути, сейчас я сижу на нём верхом и понимаю, насколько короткое у меня платье. Оно уже задирается, и я дрожу, когда прохладный ветерок проносится над озером и вызывает у меня мурашки по коже.
— Давай вернёмся к машине, — шепчет он, и я киваю, соскальзывая, чтобы он мог встать. Первое, что он делает, это отдаёт мне свою куртку. Она мне велика, но я люблю купаться во всей этой ткани с запахом Зака. — Она такая же длинная, как твоё чёртово платье, — бормочет он, но с очень одобрительным видом.
Мы собираем остатки нашего пикника и по короткой извилистой тропинке возвращаемся к машине.
Зак скользит на пассажирское сиденье и сажает меня к себе на колени, закрывая дверцы своего оранжевого «Макларена» и запирая нас в нашем собственном маленьком пузыре. Он обнимает меня, и я наслаждаюсь ощущением силы, защищённости.
— О, Марни, — бормочет он, кладя одну из своих больших рук мне на затылок и притягивая меня для поцелуя. То, как целуется Зак Брукс, настолько отличается от поцелуев других парней, медленных, чувственных и романтичных, что их невозможно подделать. Он действительно верит в такого рода вещи, в то, что к чёрту весь остальной мир, солнце-всегда-светит, розовые-облака-на-небе — своего рода романтика. Родственные души. Вместе навсегда. Юная любовь.
