— Винд, он меняет лечебный центр, — выдыхаю я прежде, чем принц успевает поздороваться. Последовала долгая пауза и медленный непринуждённый смешок человека, который знает, что ему принадлежит весь мир.
— Да, я знаю. Я собирался поговорить с тобой об этом, когда заеду.
— Заедешь? — спрашиваю я, и Винд снова смеётся.
— Мне негде остановиться на весенние каникулы, поэтому я подумал…
Я прищуриваю глаза и прислоняюсь спиной к стене. Это типичное поведение Виндзора Йорка прямо сейчас, он ведёт себя невинно, в то время как на самом деле на протяжении какого-то времени всё просчитывал.
— Ты думал, что останешься здесь снова? — я смотрю на себя в зеркало на туалетном столике в другом конце комнаты, в свои большие, распахнутые карие глаза, полные страха за Чарли. Я не могу потерять его. Я, чёрт возьми, не могу потерять своего отца, иначе эта сияющая новизна, которую я чувствую, находясь рядом с парнями, просто превратится в унылый фоновый шум. Весь мой мир развалится на части.
— Только, если ты не против, — говорит он, и я слышу скрип матраса, когда он устраивается поудобнее. — Я собирался сказать тебе, что, несмотря на правила Клуба, я не доверяю Харпер и её семье. Я перевёз твоего отца в ещё лучшее медицинское учреждение, которым владеет подруга моей матери.
— Ты поменял лечебный центр моего отца, не сказав мне? — спрашиваю я, и наступает долгая-предолгая пауза. Я не злюсь, в общем-то, но это прекрасный пример того, почему, хотя я доверяю Винду, я просто… не знаю, что к нему чувствовать. С одной стороны, я в приподнятом настроении, но с другой, мне просто жаль, что он не посоветовался со мной.
— Это было сделано в последнюю минуту, — произносит он внезапно уставшим голосом. И это странно. Потому что Виндзор Йорк никогда не устаёт. — Я не хотел помешать тебе принять решение вместе с твоим отцом, я просто… перегружен и пытаюсь добиться успеха без сбоев в программировании, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Ты? — я задыхаюсь. — Ты перегружен?
— Такое случается раз в жизни, — отвечает он, возвращая в свой голос часть обычной королевской уверенности. — Знаешь, за кулисами Клуба Бесконечности происходит много всякой ерунды. Когда ты, наконец, согласишься выйти за меня замуж и присоединишься к нам, ты сама вё узнаешь.
— Я скорее умру, чем вступлю в этот Клуб, — весело говорю я, и Виндзор смеётся.
— Я так и думал, любовь моя. Вот почему я присоединился к тебе.
Повисает долгая пауза, пока я с облегчением сползаю по стене и прислоняюсь к ней головой. О папе всё ещё заботятся. Хорошо. Это хорошо. Выглядит он неважно, но клянётся, что эта новая настойка, которую постоянно приносит миссис Флеминг, творит с ним чудеса. По крайней мере, он кажется счастливым.
— Ты можешь прийти и поужинать с нами в пятницу, — говорю я Винду, уже отчасти жалея, что сегодня не пятница, чтобы я могла его увидеть. Он делает меня счастливой, когда он рядом. Даже если он странный и совершает сомнительные поступки, у него есть харизма, действующая как наркотик. Я просто хочу большего. — Принеси немного того игристого безалкогольного сидра для моего папы — он любит пузырьки.
— А тебе? Ещё одну пару трусиков?
— Если ты принесёшь их, я не буду их надевать, — язвительно замечаю я, а потом, когда он замолкает, понимаю, как это прозвучало.
— Хорошо. Я принесу несколько пар, и, может быть, ты сможешь несколько дней обходиться без трусиков.
Виндзор вешает трубку, прежде чем у меня появляется шанс ответить каким-нибудь (возможно, не очень) остроумным подшучиванием в его адрес.
Виндзор Йорк появляется с гигантской деревянной коробкой, полной модных безалкогольных сидров со всей Калифорнии, от которых у моего отца практически текут слюнки.
— Его я люблю больше всех остальных твоих друзей, — шепчет он, открывая на кухне и проводя пальцами по этикеткам на бутылках. Я стою там какое-то мгновение, глядя на спину Чарли, а затем — поскольку Виндзор обладает этим волшебным качеством вытягивать из людей честность — я просто выпаливаю это.
— Я встречаюсь с ним.
Папа делает паузу, а затем оглядывается через плечо, моргая, чтобы скрыть своё удивление, прежде чем повернуться ко мне лицом.
— Правда? — спрашивает он, и я киваю. Папа протягивает руку, чтобы поправить шляпу, и свистит. — Ладно, ух ты. Я имею в виду, я этого не ожидал, но он кажется вежливым и ухоженным, и, по крайней мере, он не хулиган. — О, папа, если бы ты только знал: Виндзор Йорк — задира из задир. Ему нравится причинять боль людям, которым нравится причинять боль другим. Я имею в виду, это не так плохо, как то, что делают Гарпии, но всё же…
— Ты не… злишься? — спрашиваю я, и папа одаривает меня такой мягкой, милой улыбкой, которая пугает меня. Я не хочу видеть таких улыбок, улыбок, которые говорят, что однажды меня здесь не будет, так что тебе нужно учиться у меня, пока ты можешь. Я ненавижу это.
— Мишка-Марни, тебе исполнится восемнадцать меньше чем через полгода. У тебя отличные оценки, амбиции, о которых такой парень, как твой старик, мог только мечтать, и светлое будущее. Если тебе нравится этот парень, я доверяю твоему суждению. Кроме того, ты уже далеко прошла тот этап в своей жизни, когда я могу контролировать каждую мелочь, которую ты делаешь.
Я улыбаюсь ему, и он улыбается в ответ. Когда мы обнимаемся, я чуть не выбалтываю всё остальное, о других четырёх парнях. Но тут дверь ванной открывается, и шаги Виндзора замирают на пороге кухни.
— Я могу чем-нибудь помочь с ужином? — спрашивает он, закатывая рукава своей бело-голубой рубашки в тонкую полоску. Его рыжие волосы на макушке теперь немного длиннее, и они у него взъерошены и выглядят сексуально. — Может быть, я мог бы налить вам стакан сидра, и вы могли бы посидеть снаружи и расслабиться? — Виндзор приподнимает свои рыжие брови, и мой отец бросает на него взгляд типа «Я впечатлён, сынок».
— Это было бы… на самом деле потрясающе, — говорит Чарли, хрипло посмеиваясь, указывая на всю еду, разложенную на кухонной стойке. Сегодня мы ходили по магазинам за нашим любимым овощным рагу, и нам нужно многое нарезать. — У меня был долгий рабочий день, и я бы с удовольствием взбодрился.
— Считайте, что ваш ужин готов, — произносит Виндзор, и папа слегка подмигивает мне, подходя к раздвижной стеклянной двери, открывает её и выходит на тёплое весеннее солнце.
— Ты знаешь, как готовить овощное рагу? — спрашиваю я, и Виндзор переводит на меня взгляд своих карих глаз, подходя и становясь передо мной, когда я прислоняюсь спиной к стойке. Он кладёт руки по обе стороны от меня и хватает развязавшиеся завязки моего фартука, превращая их в маленький симпатичный бантик, прежде чем его лицо озаряется лёгкой бесцеремонной улыбкой, и он прижимается губами к моей щеке.
— Я подумал, что ты будешь шеф-поваром, а я твоим су-шефом. В конце концов, я не возражаю против небольшой игры с властью. Приручи меня, госпожа. — Он целует меня так нежно, что я почти задаюсь вопросом, не воображаю ли я это, отстраняясь, а затем роется в кармане своих белых шорт в поисках пары новых трусиков, которые он протягивает мне. На этих написано «Принцесса» на ягодицах. Мои глаза сужаются до щёлочек. — Итак, ты обещала, что будешь без белья, если я принесу их с собой. И помни, это были твои правила: никакой лжи.
— Ха. — Я показываю ему средний палец и, отнеся трусики в свою комнату, возвращаюсь на кухню, где нахожу Винда в папином фартуке, наливаю щедрый стакан сидра и делаю глоток. Он вздыхает, а затем наливает второй стакан, чтобы отнести Чарли на улицу. Когда он возвращается и закрывает раздвижную дверь от жары, я бросаю на него взгляд. — Ты готов к работе? Потому что хорошая еда не готовится сама по себе, несмотря на то, что ты, возможно, думал в детстве. Люди на самом деле работают за кулисами на этих кухнях.
— Нет, о чём ты говоришь, — говорит Виндзор, с вызовом прищуривая на меня глаза. — Ты же знаешь, я никогда не отступаю от борьбы. Направляйте меня, миледи.
