и были напуганы великим криком, – говорит Марко, – скажу вам, что они обезумели и бросились на людей государя с таким ревом, что казалось, весь мир рухнет, и привели войско государя Миана в величайшее смятение». Слоны в панике бросались из стороны в сторону, пока «в ужасе не спрятались в той части леса, где не было татар, так стремительно, что погонщики не могли ни сдержать их, ни направить в другую сторону». Слоны слепо ломились сквозь чащу, разбивая о деревья крепости на своих спинах, «калеча и губя тех, кто был в крепостях». На глазах у монголов израненные и перепутанные слоны умчались прочь без надежды на возвращение.
Тогда Насир ад-Дин обратил внимание на оставшегося беззащитным государя Миана и Бангала. Монгольские воины сели на коней «в большом порядке и дисциплине» и двинулись на государя, «который был немало напуган, когда увидел, как разбился строй его слонов».
Государь не отступил, несмотря на потери, и противники наконец сошлись в кровавой рукопашной схватке «с таким пылом, и таким множеством убийств, и таким кровопролитием, что это было поразительно». Марко сообщает, что королевские войска «отважно» защищались стрелами, «когда же у них… кончились стрелы, они взяли в руки мечи и копья и яростно бросились на врага». Превосходно вооруженные монгольские воины неизбежно побеждали в рукопашной схватке. Сражались они в доспехах, сделанных из шкур животных, с изнанки которых были прикреплены металлические пластины. В качестве дополнительной защиты над сердцем крепилось зерцало, поскольку монголы верили, что оно отвращает и даже уничтожает злые силы, в том числе вражеские копья. Кроме того, на воинах были жилеты из тонкой кольчужной сетки, предохранявшей от стрел. Среди прочего вооружения были крючья, позволявшие подцеплять врага за кольчугу и стаскивать на землю. Сапоги их были приспособлены к суровому степному климату. Завернутый вверх носок образовывал воздушный карман, предохранявший от обморожения.
Последовавшую бойню Марко описывает весьма красноречиво: «Там можно было видеть жестокие и сильные удары мечей и палиц; там гибли рыцари и кони; там отсекали руки, и ноги, и головы, резали тела, и знайте, что многие пали мертвыми и раненными насмерть. Крик и шум были так велики, что не слышно было Господнего грома. Сражение было жестоким, но узнайте без сомнения, что татары одержали верх, ибо в злой час началось оно для государя и его людей, так много их погибло в тот день в бою».
«Наконец государь Миана, видя, что невозможно удержать их и заставить сдерживать атаку татар и что большая часть его воинов убиты или ранены и все поле залито кровью и покрыто трупами лошадей и людей, тоже обратился в бегство с остатками своего войска».
«Татары, увидев, что те обратились в бегство, принялись избивать, гнать и убивать их беспощадно; жалостно было смотреть, потому что большая часть их погибла. И татары одержали победу».
Марко винит злосчастного государя Миана и Бангала, который «не должен был начинать атаку на татар, когда они могли укрыться в лесу (джунглях)». Вместо этого ему следовало «ждать их на широкой равнине, где они не могли бы выстоять перед атакой боевых слонов; и затем двумя крыльями конных и пеших ему следовало окружить и уничтожить их». Этого не случилось. Монгольская армия покинула поле боя с огромной добычей: удалось захватить более двухсот слонов. Эти слоны были далеко не такими бестолковыми животными, какими когда-то считал их Марко; теперь он заявляет, что «слоны умнее всех других животных».
В заключение Марко отдает дань победителям, своим монгольским хозяевам: «Трудами того дня великий хан отвоевал у государя Миана и Бангалы все земли и подчинил их своему правлению».
В отличие от земель, окружавших Ханбалык, Каражан стал монгольским только по названию. Несмотря на воцарившийся в нем «монгольский мир», юго-восточные провинции оставались ненадежными даже для самых испытанных путешественников. Марко в этой глуши усердно овладевал искусством выживания, однако опасности поджидали его на каждом шагу.
10
Генерал и королева
О, когда б я вспомнил взоры
Девы, певшей мне во сне…
Дух мой вспыхнул бы в огне,
Все возможно было б мне.
Странствуя по отдаленным провинциям, Марко повсюду встречал примеры нарушения естественного порядка вещей: астрологов, вызывающих бури, соль вместо денег, хозяев дома, приглашающих чужеземцев возлечь с их женами, сестрами и дочерьми, смертоносных змей, дающих спасительное лекарство, – череду поразительных диковинок и парадоксов.
Не меньше его удивили обитатели «Зардандана» – предполагается, что это на западе Юньнани. Мужчины здесь были ленивы, самодовольны и, в общем, бесполезны или, как выразился Марко, «благородны согласно своим понятиям. У них нет иного занятия, помимо войны, соколиной охоты и звериной травли. Все работы делаются женщинами или другими мужчинами, которых они захватили в плен и обратили в рабов». Однако кое-что в их обычаях привлекло внимание Марко. Родители, ожидающие ребенка, практиковали «кувад» (образовано от французского слова, обозначающего «проклевываться»). По его описанию, «когда женщина родит ребенка, они обмывают его и заворачивают в пеленки, муж женщины ложится в постель и берет с собой новорожденного, и не встает сорок дней, кроме как по нужде. Друзья и родственники собираются к нему, остаются с ним и устраивают празднество и забавы. Они поступают так, потому что, говорят они, его жена устала, вынашивая младенца во чреве своем».
Между тем родившая мать сразу бралась за работу. «Как только она родила ребенка, она встает с постели и исполняет все домашние дела и прислуживает мужу, подавая ему еду и питье, пока он лежит в постели, как будто это он сам выносил ребенка».
Неудивительно, что первые читатели Марко полагали, будто он выдумал этот и другие обычаи с целью позабавить слушателей. Описанное им поведение было так необычно и фантастично, что казалось сатирой на язычников, измышленной для развлечения читателя. Однако он не выдумывал, и обычай «кувада», описанный Марко Поло, наблюдался этнографами в таких различных районах, как Африка, Япония, Индия, Северная и Южная Америка (среди туземного населения) и у басков в Европе. В 2002 году на эту тему предприняли медицинское исследование. Канадские ученые Катерина Е. Вайнн-Эдвардс и Энн Стори исследовали слюну и кровь ожидающих ребенка отцов с целью выявить гормональные изменения во время беременности партнера и отметили рост уровня гормона пролактина у мужчин. Это было крайне неожиданным, поскольку пролактин – женский гормон, участвующий в процессе выработки грудного молока. Кроме того, они обнаружили, что у будущих отцов также повышен уровень одного из видов эстрогена. Эти неожиданные открытия говорят
