— Нас шестеро!
— И что с того, Мигель? — голос Лоредана сочился трупным ядом. — «Бумеранг» с «Гоплитом» — хлам из говна и металла. Про пользу в бою с «Ирбисом» и «Ландскнехтом» «Дротика» лучше спросить у Сальвини. Эй, Франсуа, ты нам не ответишь? Ау! Не ответит, его сразу расстреляли. Двумя залпами, меньше минуты потребовалось. Внезапно, с близкой дистанции, но всё равно показатель. А «Дротик» легко делает и «Гоплита» и «Бумеранта», несмотря на то, что сам тот ещё мусор.
Даже по общей связи Джеремайя Лоредан не рискнул добавлять, что к недостаткам упомянутых колоссов добавлялось ещё и категорическое нежелание Риттонена и Кришпо хоть как-то рисковать жизнями. Маркони тоже потерял весь свой невеликий энтузиазм после просмотра в онлайн режиме битвы, в которой был уничтожен заслон на пути в Глинц. Предстояло думать не о том, как сражаться, а как бы получше изобразить это самое сражение, не рискуя лишиться жизней. Они для всех без исключения были куда как дороже. Нежели желание отомстить прямо здесь и сейчас или, как в случае Жене, покарать врагов Директората. Понимание чересчур высокого риска закончить свой путь, толком его не начав… далеко не лучший мотиватор.
Впрочем, смотря в какую сторону мотивироваться! Именно по этой причине вновь напомнил о себе бывший уже староста их ступени, заявивший:
— Сработаем «карусельку». Обстрел начнём с дальней дистанции, но сначала двое выложатся на всю мощь, затем ещё двое. Потом и оставшиеся, с заменой через короткие промежутки. Они скованы малой скоростью своих повреждённых спутников, потому мы сможем даже так без сложностей сокращать дистанцию. Осторожно, размеренно, пользуясь отсутствием повреждений и полным боезапасом. Ракетам уделим особенное внимание. Согласны, парни?
Парни были согласны. А с чего бы им не согласиться, раз их неформальный теперь лидер предлагал столь… правильную для выживания стратегию. «Каруселька» то предназначалась для огневого подавления противника и его последующего вытеснения с занимаемых позиций. Использовать данный приём именно для уничтожения опасных целей… Теоретически, конечно, можно было найти примеры успеха, но именно что теоретически, при множестве удачно сложившихся факторов. Получившему офицерское звание за такие фокусы светил строгий выговор и перевод в глушь либо наоборот, в место повышенной опасности, но кадетам то такая дурь куда более простительна. На то и был расчёт, да и вряд ли тот же вице-адмирал Готти рискнёт во всех подробностях разбирать ситуацию. Не в случае того же Панкратца во главе теперешней группы преследования, ибо его род был сопоставим по влиянию с родом ректора Железной Академии и это ещё мягко выражаясь. Готти не могли похвастаться ни сколь-либо сильными псионами, ни богатством сверх определённого уровня, ни даже политическими успехами. Собственно, вершиной их успеха и был вице-адмирал Фрэнк Готти, опираясь за известность которого захудалому в Директорате роду удалось за последние годы заметно приподняться в сравнении с тем, что было до того момента, как на плечи Фрэнка Готти упали сперва контр-адмиральские погоны, а потом ректорство и погоны уже вице-адмирала.
Нет, Мигель Панкратц особо беспокоиться не собирался. Недовольство ректора, вынужденное оставаться именно в словесной форме, не шло ни в какое сравнение с недовольством Тайгера, Меерштайн и остальных. Они то выразят его не словами, а прицельными залпами с целью не наказать, а именно уничтожить противника.
Группа потихоньку успокаивалась, буквально шкурами чувствуя, как спадает предельная напряжённость, капля за каплей уходит нахлынувший было страх. Вторая волна страха, поскольку первая накрыла ещё там, в ангарах, когда казалось что вот-вот придётся сражаться насмерть с неожиданным воплощением смерти и уничтожения, проклюнувшимся из недавних одноступенников. Сражаться в совсем ином формате. Не в поединке, не на специальном полигоне, а в общей свалке, где может случиться что и когда угодно. Пилоты успокаивались, но тут…
— Вице-адмирал Готти вызывает кадета Панкратца! — ворвался в общий канал давно и хорошо знакомый голос ректора. — Вы меня хорошо слышите?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Слышу вас хорошо, сэр, — пытаясь держать лицо и голос, ответил Мигель.
Он действительно и слышал и видел Фрэнка Готти, вот только его вид совсем не внушал оптимизма. Вице-адмирал находился не в своём кабинете, не на территории Академии, не внутри колосса даже, хотя там он уже побывал. Точно побывал, поскольку не узнать такой же комбинезон, в который был одет и Панкратц, и все остальные, было просто невозможно. Зато общая потрёпанность, шикарный синяк на лице и пара ссадин доказывали, что старый вояка был внутри колосса, но теперь уже не там. А ещё вид, передаваемый камерой, показывал, где сейчас находился ректор Железной Академии. В одной из бронемашин, которая, судя по отсутствию качки, сейчас задействовала антиграв.
Все наблюдения слились в цельную картину, и она совсем не радовала бывшего старосту ступени. Похоже, вице-адмирал Готти решил самолично принять участие в поимке и последующем уничтожении беглецов, но это у него не получилось. В том сражении выжил, сумев катапультироваться и при этом не быть подстреленным в полёте, лишь один из трёх пилотов Директората, пилот «Ирбиса». Значит, именно этим колоссом и управлял Фрэнк Готти. Но раз так, то это делало мысли и общую оценку сложившейся ситуации ещё более мрачными. Звено беглецов не просто одержало внушительную победу, уничтожив противостоящую им группировку, но ещё и макнуло лицом в нечистоты самого прославленного вице-адмирала. Интересно только, знали ли они сами об этом?
Хотя нет, это Панкратца практически не интересовало, в отличие от тех хлопот — очень больших и крайне опасных — которые нес выход на связь такого вот вице-адмирала, озлобленного поражением. А что он озлоблен и намерен как можно скорее начать матч-реванш, сомневаться не приходилось. И последовавшие слова были тому подтверждением:
— Принимаю командование отрядом, кадет Панкратц. Слушайте мой приказ…
«Пи***ц!» — именно это слово едва удержалось от озвучивания, оставшись лишь мыслью. Но очень чёткой, чуть ли не материализовавшейся. Теперь, с взбесившимся вице-адмиралом в качестве командира, показать тому же Тайгеру или злобной твари из рода Меерштайн своё нежелание вступать в настоящее, ожесточённое сражение окажется куда сложнее. Но сложнее не значит невозможно, а посему Мигель Панкратц продолжал лихорадочно перебирать варианты, попутно делая вид, что всецело поглощён инструкциями вице-адмирала.
* * *
Вице-адмирал Фрэнк Готти действительно был в состоянии, приближенном к бешенству. Но вовсе не из-за проигранного боя, тут ему оставалось злиться лишь на себя, ведь командовал отрядом именно он, а не кто-либо другой. Его и вина, что недооценил противника, а точнее пока неизвестного ему командира. Этот самый командир смог сработаться с остальными двумя псионами так, что управляемые ими «Ландскнехт», «Сокрушитель» и «Ирбис» словно стали одним целым. Не в полной мере, как это получалось у псионов более опытных, сильных, искушённых, но в мере достаточной. Для него, Фрэнка Готти, который и «спящим» псиоником то не являлся. О нет, оба они — он сам и командир беглецов — приложили все усилия, использовали таланты, после чего определился победитель. И им стал не он. Горько, обидно. Хотя утешить себя можно было тем, что противник превосходил числом и качеством колоссов. Только от этого он ничуть не меньше хотел добиться реванша, повергнуть того, кто вновь напомнил ему о печальных страницах жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Палили по его отстреленной системой эвакуации капсуле? Тоже обычное дело в таких боях, когда спасение вражеского пилота способно обернуться потом немалыми проблемами. О нет, иное заставляло вице-адмирала скрипеть зубами и призывать все мыслимые и немыслимые кары на тела и души победивших. Когда его подобрала одна из броневых машин, он сразу же потребовал доступ к связи. Коды, полагающиеся по званию и положению в Директорате, позволили почти моментально подключить систему связи бронемашины и к дронам-наблюдателям, и к спутникам, и к иным средствам получения нужной информации. И вот увиденное на оставленном поле боя заставило Готти рычать от ненависти.
