И только после того, как обрела опору, я осмелилась вновь посмотреть на отца. Тот, как и многие члены городского совета, стоял, открыв рот. Никто не ожидал такого выздоровления короля. И теперь глаза моего отца забегали, пытаясь найти объяснение и нащупать план дальнейших действий. Одно дело подавить строптивую дочь, другое – тягаться с молодым монархом другой страны.
- Как видите, я вполне жив, умирать в ближайшее время не собираюсь. Порез затянется через пару дней, лекарь сегодня зашил рану, потому что воспаление наконец-то спало. И знаете, кому я обязан чудесным исцелением, господа лорды? Моей прекрасной королеве.
Генрих ласково отбросил волосы с моего плеча назад, приобнял меня и прижал к себе. Я постепенно успокаивалась. Тепло короля и его крепкое объятье возвращали уверенность в себе, которую я чуть было не утратила, столкнувшись лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром. Мой отец начал что-то бормотать про помощь Франкии, про то, что он лишь хотел помочь дочери, но король Генрих оборвал его:
- Прошу вас, лорд Олбрайт, так же быстро, как вы здесь появились, покиньте мой замок. У меня накопилось много работы за дни болезни, жена будет мне помогать, ей некогда развлекать вас.
- Она не могла вас исцелить! Моя дочь не обладает ни целительской, ни какой-либо другой магией, она бездарна! – наконец, выпалил отец, с ненавистью и презрением глядя на меня.
- Однако факт моего выздоровления говорит об обратном, - невозмутимо возразил Генрих, прижимая меня к себе крепче. - Вы же сами сказали, что противоядия не существует. Вы приехали сюда в полной уверенности, что я умру. И вы еще клевещете на свою собственную дочь! Я поражен, что у такого чудовища, как вы, выросла такая смелая и добрая девушка. Убирайтесь. И без моего разрешения не показывайтесь на территории Франкии, - теперь его голос прозвучал резко.
Я боялась посмотреть на короля, но держалась за него крепко. Он единственный способен защитить меня от тирании родителя.
- Я отзову войска! – мстительно закричал отец.
И вот тут я заметила, что он тоже боится. И это вдруг вернуло мне силы.
- Это решение принимаете не только вы, а все правящие семьи Альбиона. Вас поддержит только семейство ван Ховен. Хоть на них теперь легло клеймо позора за отвратительный поступок их сына. Альбиону выгодно сотрудничать с Франкией, - ледяным тоном заметила я.
Только сейчас я явственно поняла, что этот старик больше не имеет надо мной власти. Рука Генриха поддерживала меня, давала уверенность и силу. Без него я бы скатилась в маленькую девочку. Рядом с ним я нашла силы противостоять ужасу детства открыто и бесстрашно.
Отцу ничего не оставалось, как смерив меня злым взглядом, развернуться и выйти из зала. В его стальных глазах явственно читалось, что, если мне суждено будет оказаться в его власти, моя участь будет ужасной, а наказание мучительным.
К королю бросились придворные, он спокойно отвечал на вопросы о самочувствии, но меня не отпускал. Возможно, я для него тоже послужила опорой, раз он так крепко меня держал. Осматриваясь, я видела, как Витторино украдкой вытирает слезы счастья: он еще не знал о выздоровлении Генриха.
Удивительно, но некоторые советники благодарили меня за спасение короля. Маэстро Фермин так растрогался, что не мог решить: пожимать мне руку или целовать, поэтому делал сразу и то, и другое.
- Опасность позади, - повысил Генрих голос, приглашая всех сесть. – У нас много работы. Давайте вернемся к делу.
Я довела его до трона, он сел и повернулся ко мне.
- Как ты, Эллен? – в его взгляде была забота.
- Лучше, - кивнула я ему.
И все же беспокойно мне было на том совете. Словно подсознание предупреждало и напоминало: беда совсем рядом, Эллен. Не расслабляйся!
Пока шло заседание, я с радостью ловила мимолетные, еле заметные, порой неуклюжие попытки мимики короля. Неужели близость смерти заставила его открыться чувствам и эмоциям? Возможно, он осознал, что лишал себя чего-то важного. И теперь старательно пытался наверстать упущенное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда мы вернулись в его кабинет, Генрих устало рухнул в кресло. На лбу была испарина. Я беспокойно переглянулась с Витторино.
- Генрих, возможно, ты рассердишься, но мне придется запретить тебе работать. Так же, как совсем недавно ты запрещал мне, - набралась я смелости.
Я думала, что сейчас в глазах короля сверкнет раздражение, но он только слабо кивнул.
- Ты права, Эллен. Прошу, дай мне воды.
Я прошла к графину, налила в хрустальный кубок воды, поднесла королю. Он жадно осушил его.
- Вы не спорите со мной, - заметила я, присаживаясь в кресло напротив по знаку короля. – Дело плохо.
Уголок губ слегка дернулся: Генрих подавил улыбку.
- Я поправлюсь, с твоей помощью, Эллен. Разве ты до сих пор не осознала, что в тебе есть сила? Ты помогла Валери, а теперь спасла меня. Я не знаю, как ты это делаешь, но твой отец прав: противоядия не существовало. Я должен был умереть этой ночью. И умер бы, если бы не твой смелый поступок.
- Отчаянный, - поправила его я. – Но все же, Валери поправилась по другой причине. А вы... вы просто сильный человек и победили яд. Я здесь ни при чем.
- И все же… Ты маг воды… Возможно ли, что через воду, что ты дала Валери, ты исцелила ее? И меня?
- Нет, потому что вас я не поила вчера, Генрих.
Меня сильно утомлял этот разговор. Осознание бездарности тяжело далось в детстве, смириться с этим было сложно, поэтому любое упоминание о моем изъяне больно ранило.
- Простите, но я не могу больше говорить на эту тему.
- Я не хотел тебя обидеть, Эллен, - король потянулся к моей руке, но я отдернула ее и встала.
- Если вы позволите, я бы хотела вернуться к себе, - не поднимая на него взгляда, попросила я.
Король позволил. Я вышла из его покоев и направилась к своим. Как всегда, когда я сильно переживала об отсутствии дара магии, меня тошнило. Неприятно было осознавать, что Генрих надеялся проявить во мне дар. Что он не признавал меня просто такой, какая я есть. Да, эффектно подтвердить дар королевы перед всеми получилось, но между нами ложь была неуместна. И я не собиралась питать пустых иллюзий по этому поводу.
Захотелось выпить один из травяных чаев Нисии, чтобы приглушить тошноту.
- Нисия!
Я прошла через гостиную в будуар, снимая на ходу тяжелые серьги и ожерелье. Служанка обычно прибегала сразу, но мне не особо нужна была ее помощь, я сняла верхнее платье-накидку, повесила его на кресло, пошла в спальню, чтобы прилечь, пока Нисия будет готовить чай.
Вошла и застыла на пороге.
Нисия лежала на моей постели, чуть свесив голову вниз, раскинув руки. Покрывало было смято от борьбы, но девочка проиграла. На шее у нее глубоко врезалась в припухшую кожу удавка. А безжизненные глаза смотрели на меня со страшным отчаянием.
Я закричала и одновременно зарыдала, давясь всхлипами. Потом закричала снова, чтобы привлечь внимание стражи. Я не помню, как и когда, но в какой-то момент я оказалась в крепких руках Генриха. И продолжала кричать, потому что мне было больно. Девочка не сделала ничего плохого. Просто служила мне. Просто заботилась обо мне!
- Это Сандра! Это она! Генрих, это она! Она говорила, что терпеть не может… Я должна была догадаться!
Генрих пытался что-то говорить, но я билась в его объятьях, выражая свою ярость попытками оттолкнуть короля. Витторино закрыл Нисии глаза, и я взвыла.
- Я хочу, чтобы Сандру притащили сюда! Я хочу, чтобы ей оторвали голову за это преступление! Я хочу, чтобы она мучилась перед смертью! Ненавижу ее!!! Ненавижу!
Потом вдруг Нисию унесли. А рядом со мной оказался лекарь. Я вырывалась из рук Генриха, порываясь мчаться в погоню за Сандрой, чтобы своими руками ее задушить.
В какой-то момент, я вдруг увидела, как лекарь прикрепляет к моему запястью пиявку.
- Это успокоит ее, их слюна сильно расслабляет, - услышала я перед тем, как отключиться.
