- Вы не умрете, а обязательно поправитесь, леди Алейна. Вот увидите. Местный климат творит чудеса.
Я пожелала ей спокойной ночи и отправилась к себе.
Епископ Гамас на мое предложение приехать в замок ответил уклончиво: а не затруднит ли ее величество прибыть к нему самой и переговорить после службы в Храме?
С одной стороны, королеве не пристало бегать за священнослужителями, но ситуация выходила из-под контроля, время поджимало, а королеве все равно нужно хоть изредка ходить на службу в храм. Поэтому я решила совместить все и ответила согласием.
На службу меня сопровождал Алессио. Собеседник из него был никакой, поэтому мы почти все время молчали. Но это молчание было уютным, не напряженным.
Служба была очень торжественная. Алтарь, на котором висело золотое Всевидящее Око, был залит солнечным светом, который падал сверху через отверстие в куполе. Все служители были в белых одеяниях с золотой вышивкой.
Из того, что я узнала от епископа Гамаса, Всевидящее Око появилось впервые на Востоке. Сначала это были небольшие группки верующих, но так как в этой религии очень большую роль играла организация и стремление распространить веру, то очень скоро через влиятельных адептов этой начинающей религии удалось просочиться в высшие правящие семьи по всему свету. Ну, а дальше понемногу вытеснить традиционную веру в пять богов, которая не обладала организационной структурой и не рвалась к власти, потому что и так была влиятельна. Думаю, Верховный Жрец совершил крупную ошибку, не приняв вовремя меры против распространения новой религии. А теперь было слишком поздно.
Я могла понять отчаяние Генриха, которому пришлось сдать свою страну Всевидящему Оку в обмен на помощь священнослужителей, но меня очень напрягала строгая сектантская структура религиозной общины, которая постоянно пыталась внедриться в королевский совет. Священнослужителей король туда допустил не сразу и не так много, как требовал архиерей, но я подозревала, что через верных прихожан архиерей Ведотуттор все равно незримо присутствует на наших совещаниях и все важные решения проходят через его одобрение.
Когда мы с Алессио вошли к епископу Гамасу в кабинет, он бросил недовольный взгляд на моего секретаря.
- Я полагаю, речь пойдет об очень личных моментах, ваше величество. Пусть ваш секретарь останется за дверью.
- Личных моментах? – переспросила я удивленно.
- Разве вы не знаете, что после службы епископ выслушивает исповедь от наиболее влиятельных лиц страны? – чуть развел руками епископ Гамас.
Так-так… кажется, кто-то пытается влезть мне в душу.
- Кажется, мы не так друг друга поняли. Я пришла к вам за советом, а не за исповедью. И тема отнюдь не личная. Если вы заняты, нам лучше перенести наш разговор.
Я развернулась, чтобы уйти, уверенная, что уклонилась очень вежливо и твердо.
- Отказ от исповеди, ваше величество, подразумевает, что вы не следуете ритуалам храма Всевидящего Ока. И ставит под сомнение вашу приверженность нашей вере. Если королеву заподозрят в иноверии… это существенно пошатнет ее образ в народе.
Я с силой сжала челюсти, чтобы не выругаться. Всемогущество секты не зря меня так пугало. Медленно повернулась и как можно спокойнее спросила:
- Вы мне угрожаете, епископ?
Глаза-хамелеоны епископа Гамаса из голубых и ласковых стали стальными.
- Я вас предупреждаю. В народе уже ходят о вас черные слухи. Не давайте еще больше повода для сплетен. Если вы выйдете сейчас за эту дверь, все увидят, что вы не стали исповедоваться. А если выйдет ваш секретарь, то все сказанное между нами останется между нами.
Как же просто оказалось заманить меня в ловушку! Я понимала, что преимущество на стороне епископа, споры бесполезны, поэтому кивнула Алессио. Тот, как мне показалось, нехотя поклонился мне и бесшумно выскользнул за дверь.
Епископ Гамас довольно облизнул свои чувственные губы.
- Присаживайтесь, - он пригласил меня на кресло, которого я до этого не замечала. С широкими подлокотниками, высокой резной деревянной спинкой. Оно стояло в стороне, рядом не было ни стола, ни второго кресла. Чувствуя себя неуверенно, я прошла и села. На противоположной стене передо мной оказалась мозаика Всевидящего Ока.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Большой брат смотрит на тебя!», - вдруг вспомнилось мне , и я нервно хихикнула. А руками вцепилась в подлокотники.
Епископ Гамас выглядел, как кот, наевшийся сметаны. Выражение его лица вдруг смягчилось, глаза довольно заблестели.
- Итак, начнем. Расскажите мне, ваше величество, о ваших отношениях с королем.
- В каком смысле? – встрепенулась я. – Мы же договорились…
- Исповеди у вас не было еще ни разу с момента вашего обращения! – вдруг подошел совсем близко епископ Гамас. – Расскажите мне, перечите ли вы своему мужу?
Я хотела встать, но он наклонился и оперся руками в подлокотники. Его глаза буквально впились в мое лицо, словно от интенсивности взгляда я могла сломаться быстрее. Интересно, он так со всеми исповедь проводит?
- Я пришла поговорить о ситуации в городе, а не об отношениях с моим мужем. К тому же, он сейчас не здесь… - как можно более спокойнее ответила я.
- Вы изменяете ему? – метнул следующий вопрос епископ.
- Что?! – я попыталась встать, но он не давал. – Я не потерплю подобных вопросов! Дайте мне встать.
- Вы красивая женщина, ваше величество, - вкрадчиво вдруг снизил голос епископ. – Многие придворные признаются мне, что имеют непристойные фантазии с вашим участием. Вы разжигаете в людях похоть.
- При чем тут я вообще? Это у них проблемы, а не у меня. Я ни о ком не фантазирую. Дайте мне встать! – мое терпение закончилось. Наш разговор явно уходил в сторону, и я не собиралась оправдываться перед епископом. Если кому-то из придворных хватает глупости распалять воображение храмовника непотребными деталями своих фантазий, то это точно не мое дело. У меня не было времени на эту ерунду.
- Вы лжете! – епископ Гамас приблизил ко мне лицо, мне пришлось откинуться на спинку кресла. - Всевидящее Око сказало мне, что у вас на уме совсем другой мужчина. Вы изменяете мужу в мыслях, поэтому кажетесь печальной, но под маской печали горит похоть, так?
- Нет! Нет! Нет! – выкрикнула я.
Но горло сдавил спазм. Как он узнал, что я люблю другого? Вместо крика вырвалось глухое, сипящее нечто.
Епископ Гамас довольно облизал губы.
- Вот вы и выдали себя. Никто не может соврать перед Всевидящим Оком. А теперь, ваше величество, ответьте еще раз на мой вопрос: вы изменяете королю?
- Нет!
Я теряла контроль и самообладание. Не знаю, как он это делал, но уверенность в себе вдруг покинула меня, я не знала, как сбежать от него, как выйти из ситуации.
Вопросы повторялись, менялись, с короля епископ мог перескочить на Витторино, леди Сандру, Дика, Нисию. Казалось, он знает о моей жизни все, даже больше, чем я сама. В какой-то момент я начала сомневаться: возможно, он и вправду напрямую узнает информацию от Всевидящего Ока? Я все отрицала, пыталась переключить его с исповеди на деловой разговор, но сопротивление с каждой минутой давалось мне тяжелее.
- Вы причастны к гибели вашей фрейлины?
Я не ответила. Я не знала, что сказать. Ведь химера принесла мне голову Сандры неспроста: я кричала, что хочу этого. Делает ли меня это причастной?
- Пожалуйста, перестаньте, - взмолилась я. – Давайте поговорим о другом.
- Все сплетни имеют под собой правдивую подоплеку, теперь я вижу это очень ясно. Вы причастны к гибели вашей служанки и фрейлины, вы изменяли в мыслях королю, толкая его тем самым на измену, вы не до конца приняли религию, потому что ложь, к которой вы так привыкли, не дает вам открыть сердце для Всевидящего Ока. Вы лжете даже на исповеди. И за это вас накажут.
Он вдруг отошел в сторону, я хотела вскочить с кресла, чтобы прекратить эту беседу, но в этот момент золотой луч из центра зрачка Всевидящего Ока вонзился мне в грудь. Боль была такой страшной, что я бы выла и орала, но не могла даже вдохнуть. Это длилось буквально секунду, но так меня потрясло, что я рухнула обратно в кресло и потеряла сознание на какое-то мгновение. Оно вернулось почти сразу, с памятью о боли, а также с ощущением, что кто-то ласкает мою шею и подбородок.
