– Ну-ну, – сглотнув, откашлялся поэт. – Главное – у меня получилось, и я нашел тебя. Геральт, как ты тут…
– Бритва есть?
– Бритва? Ну конечно.
– Утром одолжишь? Эта борода у меня уже в печенках сидит.
– А у дриад не было… Хм… Ну конечно, верно, им бритвы ни к чему. Конечно, одолжу. Слушай, Геральт?
– А?
– У меня с собой нет ничего съестного. Как ты думаешь, ard taedh, великий бард, может в гостях у дриад рассчитывать на ужин?
– Они не ужинают. Никогда. А стражницы на границе Брокилона и не завтракают. Придется тебе поститься до обеда. Я уже привык.
– Но когда мы доберемся до их столицы, до их знаменитой, укрытой в чащобе Дуэн Канэлли…
– Мы туда не доберемся, Лютик.
– То есть? Я думал… Но ты же… Ведь они предоставили тебе убежище. Ведь они… тебя… уважают.
– Точно сказано.
Молчали долго.
– Война, – сказал наконец поэт. – Война, ненависть и презрение. Всюду. Во всех сердцах.
– Поэтизируешь.
– Да так оно и есть.
– Точно. Ну говори, с чем прибыл. Рассказывай, что творилось в мире, пока меня здесь штопали.
– Сначала, – наконец сказал поэт, – расскажи-ка, что в действительности произошло в Гарштанге.
– А Трисс не рассказывала?
– Рассказывала. Но мне хотелось бы услышать твою версию.
– Если ты знаешь версию Трисс, значит, знаешь более подробную и наверняка более точную. Расскажи, что случилось потом, когда я уже был в Брокилоне.
– Геральт, – шепнул Лютик, – честное слово, я не знаю, что сталось с Йеннифэр и Цири… Никто не знает. Трисс тоже…
Ведьмак резко пошевелился, хрустнули ветки.
– Разве я о Цири или Йеннифэр спрашиваю? – бросил он изменившимся голосом. – Расскажи о войне.
– Ты ничего не знаешь? До тебя никакие вести не дошли?
– Дошли. Но я хочу услышать все от тебя. Ну же, говори.
– Нильфгаардцы, – начал бард, немного помолчав, – напали на Лирию и Аэдирн. Без объявления войны. Поводом якобы стало нападение войск Демавенда на какой-то пограничный форт в Доль Ангре во время сборища чародеев на Танедде. Некоторые утверждают, что это была провокация и все устроили нильфгаардцы, переодетые в солдат Демавенда. Как там было в натуре, нам никогда не узнать. Во всяком случае, реакция Нильфгаарда была молниеносной и массированной: границу перешла могучая армия, которую накапливали в Доль Ангре никак не меньше нескольких недель, а то и месяцев. Спалля и Скалля, две лирийские пограничные крепости, были взяты с ходу, всего за три дня, Ривия подготовилась к многомесячной осаде, а капитулировала через два дня под давлением цеховиков и купечества, которым пообещали, что если они откроют ворота и дадут откупного, то их не станут грабить.
– Обещание сдержали?
– Да.
– Интересно. – Голос ведьмака снова немного изменился. – Сдерживать обещания в нынешние времена? Уж не говоря о том, что раньше и не думали давать таких обещаний, да никто их и не ожидал. Ремесленники и купцы не отворяли крепостных ворот, защищали их, каждый свою башню или навесную бойницу.
– У денег нет родины, Геральт. Купцам без разницы, под чьим правлением деньгу зашибать. А нильфгаардскому палатину без разницы, из кого он будет выколачивать налоги и подати. Мертвые купцы денег не куют и налогов не платят.
– Дальше.
– После капитуляции Ривии армии Нильфгаарда быстро пошли на север, почти не встречая сопротивления. Войска Демавенда и Мэвы отступили, не сумев организоваться для решительной битвы. Нильфгаардцы дошли до Альдерсберга. Чтобы не допустить блокады крепости, Демавенд и Мэва решили принять бой. Позиция их армий оставляла желать лучшего… Черт, если б было больше света, я б тебе начертил…
– Не черти. И сокращайся. Кто победил?
***
– Слышали, господа? – Один, из регистрантов, задыхающийся и потный, пробился сквозь группу, окружающую стол. – Прибыл гонец с поля боя! Победа наша! Бой выигран! Победа! Наш, наш сегодня день! Побили мы врага, разбили наголову!
– Тише, – поморщился Эвертсен. – Голова раскалывается от ваших воплей. Да слышали мы, слышали. Побили мы врага. Наш сегодня день. Наше поле и победа наша. Тоже мне – сенсация!
Коморники и регистранты удивленно уставились на начальника.
– Вы не радуетесь, милсдарь коморный?
– Радуюсь, но умею делать это тихо и без надрыва.
Регистранты молча переглянулись. «Щенки, – подумал Эвертсен. – Возбужденные сопляки. Впрочем, им я не удивляюсь, но, извольте, там, наверху, даже Мэнно Коегоорн и Элан Трахх, да что там, даже седобородый генерал Брайбан верещат, прыгают от радости и дубасят друг друга по спинам. Виктория! Победа! Наш день! А чей он должен быть? Королевства Аэдирн и Лирия вместе сумели мобилизовать три тысячи конных и десять тысяч пехоты, из которых одна пятая в первые же дни наступления была отрезана и блокирована в фортах и крепостях. Часть оставшейся армии им пришлось вывести из боя для защиты флангов, которым угрожали глубокие рейды нашей легкой кавалерии и диверсионные уколы отрядов скоя'таэлей. Оставшиеся пять или шесть тысяч – из них не больше тысячи двухсот рыцарей – приняли бой на полях под Альдерсбергом. Коегоорн бросил на них тринадцатитысячную армию, в том числе десять тысяч хоругвей латников, цвет нильфгаардского рыцарства. А теперь радуется, вопит, колотит маршальским жезлом по ляжке и требует пива… Виктория! Победа! Тоже мне – сенсация!»
Решительным движением он смел в кучу и собрал покрывающие стол карты и записи, поднял голову, осмотрелся, потом резко сказал:
– Слушайте мои распоряжения.
Подчиненные замерли в ожидании.
– Каждый из вас слушал вчерашнее выступление фельдмаршала Коегоорна перед хорунжими и офицерами. Посему обращаю ваше внимание, милостивые государи, на то, что все, что маршал говорил военным, нас не касается. У вас будут другие задания и другие распоряжения. Мои.
Эвертсен задумался, потер лоб.
– «Мир хижинам, война крепостям, – сказал вчера командирам Коегоорн. – Вам известен такой принцип. Этому вас учили в военной академии. Принцип этот действовал до сегодняшнего дня. С завтрашнего вы должны его забыть. С завтрашнего дня вы обязаны руководствоваться другим принципом, который отныне станет девизом нашей войны. Девиз этот и мой приказ таковы: война всему живому. Война всему, что горит. Вы должны оставлять за собой выжженную землю. С завтрашнего дня мы переносим войну за пределы той линии, за которую отойдем после подписания мирного договора. Мы отойдем, но там, за линией, должна остаться выжженная земля. Королевства Аэдирн и Лирия должны быть превращены в пепел! Вспомните Содден! Сегодня пришел час возмездия!» Так сказал фельдмаршал.
Эвертсен громко откашлялся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
