- Лилли, милая...
- Я ВЕЛЕЛА ВСЕМ ОСТАВИТЬ ЕГО! НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ К НЕМУ! УБИРАЙТЕСЬ ОТ НЕГО К ЧЕРТУ!
Её отчаянный крик раздаётся в тишине улицы, привлекая всеобщее внимание. Зрители в радиусе половины квартала замолкают и изучающе смотрят. Люди в дверных проёмах выглядывают из углов, чтобы посмотреть на происходящее. Боб отсылает приятелей, а Стивенс и Элис отступают в неловкой тишине. Возникшее волнение привлекло людей в торговом центре. Они стоят в разбитом дверном проёме, оглядывая положение вещей. Боб смотрит на них и видит стоящего посреди осколков со скрещенными на груди руками Губернатора, который хитрыми тёмными глазами оценивает ситуацию. Боб с боязнью подходит ко входу.
- С ней всё будет в порядке, - доверительно сообщает Боб Губернатору. - Просто сейчас она очень расстроена.
- Разве можно её в этом винить? - задумчиво произносит Губернатор. - Попробуйте потерять такого кормильца. - Мгновение он жуёт свою щёку, размышляя. - Оставьте её в покое. Разгребём этот бардак позже. - Он ещё немного размышляет, не отводя взгляда от трупа на тротуаре. Наконец он окликает через плечо:
- Гейб, сюда!
Подходит коротко стриженый коренастый человек в водолазке.
Губернатор тихо произносит:
- Я хочу, чтобы ты привёл в чувство тот кусок дерьма, отведи его в камеру и помести под охрану.
Гейб кивает и исчезает внутри торгового центра.
- Брюс! - окликает Губернатор второго из команды. Подходит чернокожий бритый наголо мужчина в бронежилете из кевлара, с АК-47 на бедре.
- Да, босс.
- Созови всех на площадь.
Чернокожий недоверчиво вскидывает голову.
- Всех?
- Ты слышал - всех.
Губернатор подмигивает ему.
- Собираюсь провести небольшое городское собрание.
* * *
- Мы живём в жёсткое время. Мы все находимся под огромным давлением. Каждый день нашей жизни.
Губернатор громко произносит в громкоговоритель, который Мартинес нашёл в заброшенной пожарной части, сиплый выразительный голос разносится над голыми деревьями и факелами. Солнце село за горизонт и теперь всё население скучковалось в темноте рядом с вышкой в центре площади. Губернатор стоит на каменных ступенях, выступая перед горожанами с авторитетом политика и мотивацией безумного оратора.
- Я понимаю давление, - продолжает он, пытаясь завоевать внимание аудитории. Его голос эхом разносится по площади, отражаясь от заколоченных витрин в конце улицы. - За последние несколько месяцев, мы все столкнулись с горем... потеряли своих близких.
Он делает эффектную паузу и видит множество опущенных лиц, с мерцающими в свете факелов глазами. Он чувствует всю тяжесть боли. Он улыбается внутри, терпеливо выжидая момент, чтобы продолжить.
- То, что сегодня произошло в торговом центре, не должно было произойти. Вы все напуганы... Я понимаю это. Но это всё равно не должно было произойти. Это симптом ещё большей болезни. И мы должны излечить её.
На мгновение он оглядывается на восток и видит склонённые фигуры, собравшиеся у накрытого тела темнокожего мужчины. Боб стоит на коленях позади девушки по имени Лилли, поглаживая её спину, в то время как она, словно в трансе, смотрит на лежащего гиганта под окровавленной простынёй. Губернатор поворачивается к своей аудитории.
- Начиная с сегодняшнего вечера, мы будем бороться с этой болезнью. С этого момента всё будет по-другому. Обещаю вам... всё изменится. Мы создадим новые правила.
Под пристальным взглядом зрителей, он делает несколько шагов.
- То, что отделяет нас от монстров за стеной, это - цивилизация! –
Он так сильно выделяет слово "цивилизация", что оно эхом раздаётся над крышами домов. - Порядок! Закон! Как это было у древних греков. Они знали о трудностях любви. Они называли это "катарсис".
Лица смотрят на него с нервным выжидающим выражением.
- Видите гоночный трек вон там? - спрашивает он в громкоговоритель. - Хорошенько взгляните туда!
Он поворачивается и даёт сигнал Мартинесу, стоящему в тени вышки. Мартинес жмёт кнопку на рации и что-то шепчет человеку, на другом конце. Эта часть должна была быть тщательно подготовлена.
- С сегодняшнего дня, - продолжает Губернатор, глядя как множество голов поворачиваются к большой, тёмной "летающей тарелке", расположенной в восточной части города, огромная круглая оправа которой, поднимается навстречу звёздам. – С этого момента! Это будет новый греческий театр!
С пышностью и великолепием праздничного фейерверка и с громким щелчком вспыхивают большие ксеноновые лампы над треком, издавая металлический гул, направляя гигантские лучи серебряного света на арену. Раздаётся коллективный вздох собравшихся на площади горожан и стихийные аплодисменты.
- Вход бесплатный! - Губернатор чувствует, как нарастает энергия, потрескивая как статическое электричество, и он продолжает. - Отбор не закончен, друзья. Хотите драться в кольце? Всё, что для этого нужно сделать - это нарушить правила. Только одно. Преступите закон.
Он смотрит на них с возвышения, ожидая ответа. Некоторые из людей смотрят друг на друга, некоторые кивают, в остальные выглядят так, словно хотят выкрикнуть "Аллилуйя".
- Любой, нарушивший закон, отправится на ринг! Всё просто. Если не знаете законов, всё, что вы должны сделать, это спросить. Прочитайте грёбаную Конституцию. Пролистайте Библию. Поступай с другими так, как ты желал бы, чтобы другие поступали с тобой. Золотое правило. Это всё. Но услышьте мои слова. Тот, кто поступает с другими немного иначе... будет драться!
Раздаются одобрительные возгласы и Губернатор продолжает подпитывать энергией толпу.
- С этого дня, вмешательство в дела других - это нарушение закона, и за это вы будете драться!
К шуму добавляются другие голоса и голоса возносятся к небу.
- Украдёте и будете драться!
Толпа одобрительно кричит, объединяясь в праведный хор.
- Ударите пожилую леди и будете драться!
Присоединяются ещё голоса, освобождая страх и отчаяние.
- Убьёте и будете драться!
Приветствие нарушает какофония сердитых возгласов.
- Навредите кому-либо неважно как, особенно если убьёте, будете драться. На арене. Перед Богом. До смерти.
Шум перерастает в путаницу аплодисментов, улюлюканья и криков. Губернатор выжидает, когда спадёт волна.
- Начнём сегодня вечером, - произносит он шепотом, сквозь треск громкоговорителя. - Начнём с этого психа, парня, управляющего складом - Сэма мясника. Он решил, что он судья, присяжный и палач.
Затем Губернатор указывает на арену и внезапно взывает голосом, более уместным на службе в церкви.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
