Под утро, когда все укладывались спать, Хирон шепотом попросил Кору разделить с ним ложе в главном доме города. В ответ на удивленный возглас Коры он напомнил ей, что ничем угрожать ей по вине Геры не может, но если он позволит своей спутнице спать отдельно, то его кентаврийская репутация понесет неизгладимый урон.
Кора, хотя и не до конца доверяла Хирону, пошла на такой риск и в результате выиграла, потому что Хирон спал как убитый, но обнимал ее и прижимал к своему мягкому животу, и спать было удобно, как в люльке, если не считать, что в животе у кентавра время от времени громко урчало…
* * *
Утром путь вел через редкую дубраву. Кое-где под деревьями возились дикие свиньи, но не обращали на кентавра внимания. Солнце светило прямо в глаза, птицы не пели, но переговаривались, обсуждая свои осенние хозяйственные заботы. Кентавр сам продолжил рассказ.
– Отец Медеи, – сказал он, – имел права на трон в Коринфе. Да, да, в моем родном Коринфе. Меня, правда, тогда не было, но соседи и общие друзья рассказывали, как и что там случилось. Медея отравила тогдашнего правителя и этим добыла себе и Ясону коринфский трон. Они заняли царский дворец. Надо сказать, что прожили они там долго и нажили нескольких детей. Медея совершила немало гадких поступков, но Ясон был к ним глух и слеп, потому что и сам оказался не самым благородным человеком в Элладе. Но когда ему стало выгодно, то он припомнил Медее ее преступления. Однажды он вдруг заявил, что осуждает убийство Медеей коринфского царя. «Как бы иначе я добыла для тебя этот трон?» – взвилась всегда верная Ясону Медея. И вдруг, к ее удивлению, Ясон поднял страшный скандал и заявил, что не намерен больше существовать под одной крышей с убийцей. Медея не поверила в искренность скандала и сразу же навела справки. И оказалось, что она и на самом деле рано успокоилась.
Ясон тайком влюбился в молоденькую хорошенькую Главку, решил жениться на ней, а Медею с детьми бросить… Ты можешь представить, Кора, насколько Ясон был наивен. Такие номера с Медеей никогда не проходили… Сначала Медея вспылила и напомнила ему о клятве вечно быть ей верным. Ясон стал юлить и говорить, что клятва была вытянута из него в особо тяжелых обстоятельствах и не была добровольной… Тут Медея начала рыдать и сообщила, что она понимает своего мужа, что она глупая, старая женщина, никому не нужная и покорная…
– Погоди, погоди! – оборвала его Кора. – Сколько же лет было этой покорной старухе?
– Дайте, боги, памяти… Когда она влюбилась в Ясона, ей уже исполнилось шестнадцать, больше года они путешествовали и устраивались в Фессалии и Арголиде… потом еще лет семь-восемь прожили в Коринфе. В общем, для волшебницы и царицы не так много, – сообщил кентавр, – как раз двадцать пять лет.
– Двадцать пять, моя ровесница… нет, не такая уж старуха!
– Медея заявила, что сама выткет свадебное одеяние для Главки и приготовит все для свадьбы. Ясон был буквально потрясен миролюбием жены.
И вот наступил момент свадьбы. Медея настояла, чтобы Главка накинула белый свадебный хитон, когда соберутся все гости.
И когда невеста так сделала, то ослепительное пламя охватило ее.
Она с криком сгорела в несколько секунд.
И сгорел ее отец.
И все родственники ее.
И все приглашенные на свадьбу.
Лишь Ясон, оказавшийся ближе других к окну, успел выпрыгнуть в него и, хоть сильно расшибся, упав со второго этажа, остался жив… Больше никого уже не спасли.
Медея тут же на глазах у всех вознеслась в небо, ибо ее дед, бог солнца Гелиос, прислал волшебнице свою собственную колесницу.
– А дети? – спросила Кора. Рассказ взволновал ее.
– А детей она оставила на алтаре храма Геры, и та обещала ей сохранить им жизнь.
– И сохранила?
– Не посмела! Устранилась, чтобы не впутываться. В ту же ночь толпы разъяренных коринфцев, у каждого из которых кто-нибудь погиб в том свадебном зале, забили детей камнями…
– Скажи, Хирон, а есть ли на свете справедливость? – задумчиво спросила Кора.
– Чья справедливость? – ответил вопросом мудрый кентавр. – Справедливость Главки, которая хотела выйти замуж за чужого мужа? Справедливость Медеи, которая ради любви к Ясону предала свою родину и отца? Или справедливость старого Пелия?
– Не знаю, – ответила Кора.
– Вот и другие не знают. Ее дед Гелиос спасал ее не раз и спасет еще. Геракл был готов принять ее в Фивах, потому что когда-то она вылечила его от приступа безумия, но сами фиванцы не пустили ее в город, заявив, что не желают видеть в своих стенах страшную и подлую убийцу. А что тогда она сделала? Она отправилась в Афины, явилась к королю Эгею и пленила его как мальчишку.
– Того самого Эгея?
– Да, того самого Эгея, к которому направляется сейчас наш Тесей, чтобы показать ему сандалии и меч и добиться права на престол.
– Погоди, погоди, Хирон! А правда ли, что у Медеи подрастает сын Мед, рожденный ею от Эгея?
– Именно это делает судьбу нашего Тесея рискованной. Я бы и медной монеты не дал за его жизнь.
– И я ее видела!
– Это втройне плохо. Значит, Медея уже узнала, что Тесей приближается к Афинам, и пойдет на все, чтобы Эгей его не признал. Все разбойники мира и гроша ломаного не стоят рядом с Медеей.
– Надо его предупредить!
– Не будь наивной девочкой. Тесей не может заглянуть в будущее, которое определено ему богами.
– Ну вот это мы еще посмотрим, – отрезала Кора, которая не верила в исторический детерминизм, то есть в предопределенность будущего. Будущее мы создаем собственными руками, говорила она. И сейчас повторила эти слова кентавру. Хирон склонил голову и ничего не ответил.
* * *
На следующий день Кора долго не могла добудиться Хирона. Она бы ушла одна, без него, но местный царек, человечек с зеленоватой от возраста бородой и рассудительный, как старая черепаха, оказавшийся к тому же внучатым племянником Афродиты, о чем сообщил с должными подробностями, убедил ее, что дальше к Мегаре, дорога очень опасная, можно сказать, непредсказуемая.
– Если Скарон заставит тебя мыть ему ноги, что ты ответишь? – Старичок смотрел хитро и беззлобно. Ему в самом деле хотелось узнать.
– Я откажусь это делать, почтенный царь, – ответила Кора, морщась от храпа, который издавал ее спутник, и удивляясь тому, насколько местные жители к этому равнодушны. Впрочем, подавляющее большинство местных жителей дрыхли, как и кентавр, или маялись желудком, обожравшись свинины.
– Вот он тебя и того, – сообщил царек и расхохотался.
– Может быть…
– А потом тебе еще придется поговорить с Прокрустом. О таком слыхала?
– Что-то знакомое имя, – призналась Кора. – Это не он придумал прокрустово ложе?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
