степени пострадавших или затронутых событиями, последовавшими за убийством С. М. Кирова.
Однако уже первое знакомство с письмами свидетельствовало о неудовлетворенности тем, как вопрос о культе личности был поставлен на XX съезде. Буквально в первые дни после принятия решения зачитывать текст доклада в партийных организациях в Президиум ЦК пришло письмо из Ленинграда от сотрудника Института русской литературы АН СССР, члена КПСС с 1920 г. И. А. Алексеева. Письмо датировано 9 марта 1956 г., написано было на второй день после того, как на собрании в этом институте ознакомили с докладом партийных и беспартийных членов-корреспондентов АН, докторов наук, старших научных сотрудников и комсомольских активистов-аспирантов. «Впечатление от прослушанного доклада было для всех присутствующих настолько ошеломляющим, что это трудно выразить в немногих словах». И. А. Алексеев специально подчеркивал: ни он сам, ни его родственники не испытали на себе террора, он верил Сталину. Но в переоценке ценностей, начавшейся после смерти Сталина и ареста Берии, он пришел к выводам, шедшим дальше доклада Хрущева. «Истинной трагедией,— писал он,— надо рассматривать не трагедию личности Сталина. Исторический акт единовластия в системе советского строя надо считать большей трагедией для нас, коммунистов, настоящей трагедией для масс, партии и народа...» Отсюда его выводы, предложения, которые он адресовал Президиуму ЦК КПСС. Партия, считал он, должна осудить Сталина посмертно партийным судом. Автор письма протестовал и против формы преподнесения «секретного доклада». «Нельзя ограничиться тем, чтобы прослушать доклад и отойти с поникшей головой. Документ зачитывался не для обсуждения, а "доводился до сведения"»85. Отсюда следовал вывод: «Партия должна осудить Сталина партийным судом... Предоставьте возможность каждой низовой партийной организации высказаться специально по вопросу о Сталине... Пусть каждый коммунист выскажется на партийном собрании, является ли Сталин государственным преступником. Да, ответит партия при этом плебисците. Преступник против человечности»86.
Нетрудно увидеть, что размышления этого коммуниста шли гораздо дальше установок XX съезда КПСС. Безмолвное выслушивание установок, содержащихся в докладе Н. С. Хрущева на съезде, сменилось обсуждением: почему произошло то, что было названо «культом личности», кто виноват, что нужно делать, чтобы трагедия партийного самовластья не повторилась. Эти вопросы и попытки найти на них ответы вступали в противоречие с монопольным правом партии, а точнее — высшего партийного руководства давать ответы на все вопросы. Демонополизация партии в ее правах на истину оценивалась как покушение на права партии, как политическое преступление.
И началось... Лекарство оказалось, с точки зрения партаппарата, пострашнее болезни. Если Хрущев сообщал страшные факты недавнего прошлого, чтобы критиковать своих противников, то люди, слышавшие эти слова, задумывались, почему это вообще стало возможно и чем советский строй отличается, например, от порядков в нацистской Германии, почему Сталина и Берию критикуют люди, сами десятилетиями входившие в партаппарат, участвовавшие в «тройках», со- тавлявшие и подписывавшие «расстрельные списки».
И хотя, предусмотрительности ради, обсуждать доклад было запрещено (!), но его обсуждали. Некоторое представление о том, что думали люди, дает перечень вопросов, составленный в партийных организациях МГУ, АОН и ВПШ при ЦК КПСС87. Вопросов множество. Отмечу среди них:
Почему доклад Хрущева не обсуждался, ни на съезде, ни позже?
Почему мало самокритики?
В чем объективные гарантии против культа личности?
Не виноваты ли члены Президиума в создании культа личности Сталина?
Правильно ли, что тело Сталина остается в Мавзолее, а по стране стоят его огромные памятники?
Как относиться к работам Сталина?
Правильно ли, что работы Сталина отвергаются?
Почему не публикуется доклад Хрущева о культе личности?
О реабилитации и наказании виновных в репрессиях.
О возвращении репрессированных народов. Что будет с теми людьми, которые уже живут там, где раньше жили высланные?
Почему Маленков остался в руководстве после таких ошибок?
Что намечается для действительной демократизации избирательной системы?
Существовал ли в действительности хоть один из правоцентристских и прочих заговорщических террористических центров?
По всей стране прокатились митинги студентов — от Иркутска и Томска до Ленинграда.
Особая тема — восприятие этого доклада в Грузии, где доклад был воспринят по-своему — как нападки на великого грузина Сталина. 5-9 марта прокатились беспорядки в Абхазии, вылившиеся в столкновения грузинов и менгрелов с русскими, армянами и абхазами88. В Тбилиси пик беспорядков пришелся на 9-10
89
марта
Власть заметалась.
Партийное руководство, приказывая организовывать собрания, заставляя выслушивать партийные решения, знакомя со спорами, которые велись на партийном Олимпе, невольно само создавало оппозицию, причем из членов своей же партии, тех людей, которые имели наивность всерьез поверить в благие его намерения.
Несомненна роль XX съезда КПСС, «секретного доклада», прочитанного Хрущевым в последний день работы съезда, в создании качественно новых условий развития общественного сознания в стране. Решения XX съезда были привлекательны для политической элиты прежде всего тем, что означали отказ от использования репрессий и террора во внутрипартийной борьбе, гарантировали безопасность высшему и среднему слоям партгосноменклатуры. Исключалась возможность не только массовых погромов по образцу 1937-1938 гг., но и повторения «ленинградского дела». Осуждение «периода культа личности» и лично Берии снимало ответственность с местных исполнителей и организаторов политических процессов, сохранявших свои посты в партийно-государственной системе. Чем суровее раздавалась критика в адрес Сталина и Берии, тем меньше было спроса с других.
Но был у решений XX съезда и другой аспект. Доклад Хрущева уничтожил однозначность оценок роли партии в истории страны. Хотел или не хотел этого Первый секретарь ЦК КПСС, он спровоцировал обсуждение вопросов о цене преобразований, о том, что из трагедий прошлого было порождено лично Сталиным, а что было предопределено самой партией, идеей строительства «светлого будущего». Разрушение одномерности в восприятии прошлого, отход от канонов «Краткого курса истории ВКП(б)» не могли не порождать критичность в оценках.
Роль ЦК КПСС в возникновении оппозиционных настроений в стране
Обстоятельства появления интеллектуальной оппозиции режиму становятся очевидными на примере обсуждения «секретного доклада» на закрытом партийном собрании в Теплотехнической лаборатории АН СССР. Собрание шло два дня — 23 и 26 марта 1956 г. Здесь, в среде научно-технической интеллигенции, доклад породил политическую дискуссию, оцененную как политически ошибочную, содержащую клевету на партию, XX съезд, ЦК и его руководителей. Донос, направленный в ЦК, сохранил высказывания участников собрания. Младший научный сотрудник Р. Г. Авалов: «Народ бессилен, поэтому удалось небольшой группе людей установить свою диктатуру... Самой радикальной мерой изжития вредных явлений в нашей жизни может быть вооружение народа...» Г И. Щедрин (техник): «Мы говорим о силе партии и власти народа, ее не было и нет. Мы со Сталиным
