После того как Сукиасов умчался по полутемному коридору в вышестоящую организацию, которая находилась на другом конце этого же коридора, Балаганов положил перед секретаршей свою и Козлевича командировки со словами:
— На каждую смешинку, полученную от прочитанных анекдотов, вы получаете дополнительно по месяцу молодой жизни.
Отметив командировки, друзья в отличном настроении вышли из приемной «Пенькотреста».
Когда Балаганов и Козлевич проходили место, где рыжеголовый компаньон споткнулся и въехал головой в открытые двери комнаты напротив, они услышали обсуждение случившегося:
— Одиннадцатый! Да еще наш человек! — хихикал тот же самый учетчик упавших.
— Смотреть под ноги надо, тогда и ушибов не будет, — нравоучительно вставила женщина.
— Кто-то еще грохнулся, — констатировал Козлевич, обходя осторожно опасное место.
Балаганов же прошел это место совсем медленно, держась за стену, обезопасив себя на этот раз наверняка.
Балаганов поправил мичманку, одернул китель и протянул руку к звонку у двери с табличкой: «Сукиасов Вениамин Гидальевич», как дверь сама отворилась и из квартиры санитары вынесли носилки, на которых лежал управляющий «Пенькотрестом». Балаганов и Козлевич посторонились, слыша как сопровождающий носилки врач говорил:
— У вас, больной, не ушиб, а закрытый перелом. Наложим гипс, товарищ…
— А-а, — простонал Сукиасов, увидев «моряков-подводников», — упал я… зацепился за паркетину… Думал ушиб, а оказалось…
— Рентген подтвердит мой диагноз, больной, подтвердит, — заверил врач, как будто он заключил пари с пострадавшим на правоту своего определения.
— Глаша, — голосом умирающего обратился Сукиасов к домработнице. — Покажи товарищам морякам «Популярную медицинскую энциклопедию». Она на тумбочке у моей кровати, Глаша… — распорядился хозяин, покачиваясь на носилках. — Выздоровлю, к вам приеду, товарищи… — заверил пострадавший. — Не забудьте меня, дорогие, — со слезой в голосе взмолился он.
— Не забудем, не забудем, Вениамин Гидальевич, — в один голос заверили его посланцы Остапа Бендера. А Балаганов добавил — Поправляйтесь, приезжайте, очень будем вас ждать.
— Поехали, поехали, больной, — заторопил врач.
Санитары понесли носилки к выходу, а Балаганов и Козлевич, проводив их взглядом, бросились к Глаше, которая уже держала «Энциклопедию» в руках. Друзья раскрыли увесистую книгу в тесненном переплете зеленоватого цвета и впились взорами в титульную страницу книги. На ней, поверх заглавия был пришлепнут чернильный эстамп овальной формы в завитушном обрамлении со словами: «Библиотека Батанова Игоря Кузьмича».
— Сукиасов — это голова! — засмеялся удовлетворенно рыжеголовый компаньон.
— Вениамину Сукиасову, ура! — выкрикнул, как на первомайской демонстрации Козлевич.
— Знатоку долгожительства, Вениамину Сукиасову, ура! — сделал несколько чечеточных ударов ногами Зура Балаганов.
— Какой ни есть, а человек, — рассудительно вставила Глаша, забирая книгу. — Его в больницу увезли и радоваться не надо, — пошла она в квартиру.
— Да, да, мой верный братец, не надо… — помахал рукой, прощаясь с наемной хозяйкой, Козлевич.
Глава XXVI. КАТЕР ЗА ПЕНЬКУ, УТРОМ — КАТЕР, ВЕЧЕРОМ — ПЕНЬКА
Морской порт жил обычной своей жизнью. Над судами с перезвоном поворачивались краны, подымали и опускали грузы. Вдоль пирсов протягивались железнодорожные составы. На рейде в ожидании места у стенки, заякорились прибывшие из плавания корабли.
В отделе кадров порта Остапу сказали:
— Батанов Игорь Кузьмич уволен из снабжения и переведен в прорабы нашего ремонтно-строительного управления…
— А где это строительное управление? — спросил Бендер.
Кадровичка поправила очки и пояснила:
— Оно не на территории порта, а за его границей, товарищ. Там намечается у нас строительство нового причала…
— Развитие нашего порта, товарищ, — пояснил вошедший человек в очках и начальствующе обратился к кадровичке — Отчет готов?
Остап поблагодарил кадровиков и пошел было к выходу, но вдогонку ему тот же «отчетник» сказал — Если вы к нему, то напрасно. Он сейчас в управлении портом на вечерней планерке, я только что оттуда.
Бендер вторично поблагодарил кадровиков и устремился к управлению, где планировал встретиться после совещания с Батановым.
Расспросы завели искателя подводных сокровищ под бронзовые буквы «Управление морским портом».
— Из управления морским флотом, — бросил он вахтеру при входе. — По приглашению на совещание…
Вахтер хотел потребовать пропуск, документ, но видя такого молодца из числа морских волков, осекся.
Из дальнейших расспросов уточнилось место совещания — оно проходило у заместителя начальника порта, который занимался капитальным строительством. Был конец рабочего дня и в приемной никого не было. Остап вошел и, приоткрыв дверь кабинета, увидел, что он заполнен совещающимися. Остап уселся в приемной и стал ждать окончания сверхурочной работы руководителей строительством. В приемной часто и раздражительно звонили телефоны, иногда отдельно, а иногда оба сразу. Но никто в кабинете не снимал трубку. Еще чаще раскрывалась дверь кабинета и оттуда выходили и входили туда с озабоченными лицами разные люди. С бумагами и без них. Не реже открывалась дверь и приемной, в нее заглядывала с модной прической голова девицы, просовывалась в комнату и голова в капитанке. Поводив ревниво очами на Бендера, она тут же исчезала, чтобы дать через какое-то время место для другой девичьей или моряцкой голове. «Секретарша замначкапа определенно пользуется повышенным вниманием сослуживцев» — отметил Осгап. И тут же сказал себе мысленно: «Что с тобой, Остап Ибрагимович? Что за нерешительность? Раньше в таких случаях ты не сидел бы, как проситель милостыньки» — и он вслед за каким-то посетителем тенью скользнул в комнату совещателей.
Кабинет был большой и в нем сидело много народа. За столом в центре сидел ведущий капстроительство и назидательно говорил и говорил о плане, о материалах, о механизмах, о железобетоне и о многом другом, а под конец, когда уже выпустил свой заряд, сказал, что уже скоро получат строители рабочие чертежи и сметы для строительства.
Бендер, подсев к какому-то очкарику, борзо все записывающему, тихо спросил:
— Мне нужен прораб Батанов. Не укажите, где он сидит?
— А его здесь уже нет, дорогой товарищ. Он получил задание и ушел по своим делам.
— Куда? По каким делам? — озадаченным голосом спросил Остап.
— Товарищ, вы же видите, я записываю, откуда мне знать…
Поняв несостоятельность своих вопросов, Остап покинул это бурное совещание. Не стесняясь в выражениях, он мысленно ругнул себя за промах и побрел по пустеющим отделам и кабинетам, спрашивая, не видел ли кто прораба Батанова. И всюду получал ответ: «Игорь Кузьмич только что был здесь», или: «Прораб Батанов минуту назад подал заявку и ушел». А одна сотрудница, укладывая в авоську полученные в портовом буфете пайки, посоветовала:
— Загляните в диспетчерскую, может, заявку на бетон пробивает.
Но и там не было уже прораба Батанова. «Был и уплыл», сказали Остапу. Погоня за бывшим прославленным снабженцем, переведенным в прорабы надоела Бендеру. Искатель подводного клада никак не мог настигнуть известную в управлении портом личность.
Солнце встало над приморской степью в 4 часа 47 минут. Но Остап поднялся несколько позже. Балаганов после приезда из Харькова, посапывая, отсыпался на своей раскладушке. Неутомимый автомеханик уже был в сарае, осматривал и обтирал свою любимую машину.
Великий предприниматель с надеждой на удачный день, умылся и вышел на улицу. Ускоренным шагом он достиг места строительства новой части порта.
На стройке никого еще не было. Утренний бриз с моря покачивал крюк подъемного крана, ожидающего начала работ. Первой к прорабской подошла женщина лет тридцати пяти. Взглянув на прогуливающегося неподалеку капитана-молодца, она, как хозяйка, открыла замок прорабской и вошла туда. Вскоре веник в ее руках замелькал у порога, выметая сор из будки-времянки.
Великий искатель подводных сокровищ, прочтя все надписи у прорабской, отошел к вырытому котловану и терпеливо ожидал прораба. И тот вскоре появился. Увидев человека в морской капитанской форме, спросил уборщицу:
— А это кто? — указал глазами на капитана Батанов. — Антонина, я тебя спрашиваю? — понизил голос прораб.
— А кто их знает, я пришла, а они уже здесь…
— Ну что ж, — вошел в прорабскую и тут же с заметным беспокойством вышел, глядя на идущего уже к нему капитана.
— Начальник мариупольского морского клуба капитан Бендер, — с располагающей улыбкой представился «моряк» и уточнил — Остап Ибрагимович.
