— Какие — такие?
Граф посмотрел на тупицу-некроманта со снисходительным презрением:
— Вы забыли мою родословную, Згаш Груви? Или вам лорд Вайвор Мас не сообщил, что был женат на принцессе крови? Его высочество — а теперь уже величество — Болекрут Четвертый очень нуждается в опоре для трона. У него ведь до сих пор нет сына-наследника, только две дочери…
Он замолк, и я мысленно обругал себя последними словами. Ну, конечно, интриган Болекрут пытался смотреть вперед. Ведь у его отца имелся незаконный сын, Робер Беркана, который, в свою очередь, тоже обзавелся незаконнорожденным наследником. Мужского пола, между прочим. Год назад, спасая мою шкуру от костра, Анджелин Мас близко познакомился с герцогом Робером. Наследник престола не мог этого не заметить и сейчас, став королем без наследника, позаботился о том, чтобы лишить своего конкурента всех союзников, подлинных или мнимых. Казнить его без всякого повода он не имел права, но вот выбить почву из-под ног и лишить сил — запросто. А если он сейчас даст развод королеве — тоже, между прочим, из рода Беркана, то раскола не избежать.
Просто дух захватывает! Для сына ткача, простого мальчишки из предместья, мир дворцов, королей, принцев и принцесс был сказкой наяву. Но я-то немного знал и оборотную сторону той красивой жизни, которой завидовал каждый простолюдин. Лишь краем зацепили меня отголоски придворных интриг, но этого было достаточно.
— И что тебе написал король?
— Его величество жалует мне земли, дает должность при дворе, но с условием, что я женюсь как можно скорее. — Анджелин по-прежнему пристально смотрел в конец улицы.
— На Якобине Байт?
— На ком угодно! Байты просто по каким-то своим каналам узнали о письме и поспешили им воспользоваться. Они собирались писать его величеству в том случае, если бы я стал сопротивляться — вот, мол, государь, граф Мас имеет наглость не подчиняться вашему прямому приказу. А Болекрут Четвертый, насколько я успел узнать, скор на расправу.
Да уж! Отправить на плаху первого канцлера своего отца, графа Лихошву, будучи всего лишь принцем, — это надо уметь.
— И чем вам грозит отказ?
Ответить Анджелин не успел — показался свадебный поезд невесты.
Четыре кареты, окруженные всадниками, впереди — герольды. Их приветствовали криками. Девушки бросали цветы и зеленые ветки, причем, как мне показалось, некоторые нарочно старались метнуть их так, чтобы попасть в невесту. Граф Байт гарцевал впереди на караковом жеребце, время от времени бросая в толпу горсти медных грошей. Он явно пытался завоевать народную любовь. Интересно, получится ли?
Я шагнул ближе и безотчетно коснулся руки названого брата:
— Не бойся, я с тобой!
— Отойди, — процедил тот, не глядя.
Пришлось сделать шаг в сторону, вставая возле послушников.
На ступенях собора показался пра Бжемыш. Парадная мантия, расшитая золотыми и серебряными нитями, так туго обтягивала чрево святого отца, что оставалось лишь дивиться, как он еще может дышать и двигаться. Рядом с ним топтались служки.
Все четыре кареты остановились возле храмовых ворот, от которых к крыльцу бежала широкая дорога, протоптанная сотнями и тысячами ног. Граф Байт спешился первым, помог выйти сперва младшей дочери, потом — жене, потом — сестре. Придворные быстро разобрали остальных девиц. У старших виконтесс-невест, особенно у леди Павлы, были такие кислые и злые лица, что одно это компенсировало все неприятности. Выходит, не только одному Анжу тягостно здесь находиться! Что уж говорить про леди Гемму! На бедняжке не было лица от горя. Рушились все ее надежды, все ее планы на счастливое будущее. Анджелин Мас отныне будет принадлежать другой! По приказу короля.
Счастливый новобрачный и бровью не повел, когда граф Байт, выпятивший от сознания собственной важности грудь, подвел к нему невесту. Леди Якобина сияла. Найдя в толпе некоего молодого некроманта, она не сдержалась и одарила его весьма многообещающей улыбкой. «Что, съел? — читалось во взоре. — Можешь начинать молиться!» Ага, вот сейчас уже спешу и падаю.
— Господа и дамы! — От раздавшегося над головами баса пра Бжемыша все вздрогнули, один из послушников выронил корзинку, из которой тут же торопливо вспорхнули голуби, а где-то в задних рядах пронзительно заплакал ребенок. — Лорды и леди! Товарищи! В этот солнечный осенний денек мы собрались тут, под этим чистым ласковым небом, — я невольно покосился на облачко, которое тихо-мирно ползло по своим делам, а тут застыло, застигнутое на месте преступления, — дабы проводить в новую жизнь… то есть к алтарю, этих двух достойных молодых людей.
Леди Якобина повела плечиком и попыталась кокетливо стрельнуть в жениха глазами, но с тем же успехом можно очаровывать осенний дождь. Граф даже не смотрел в ее сторону. Он смотрел куда угодно, только не на невесту.
— И никогда еще, — продолжал вдохновенно пра, — никогда эти древние стены не были свидетелями свершения столь достойного союза! Возрадуемся!
От громкого крика еще два послушника выронили корзины — и еще несколько голубей рванули в небеса, облегчаясь на лету. Визг младенца устремился туда же.
Соборный колокол ударил несколько раз, и по этому знаку все скопом двинулись в храм. Я сорвался с места, стремясь затеряться среди приглашенных. Боль в груди — то ли действие обезболивающего снадобья заканчивалось, то ли просто переволновался — мешала действовать достаточно быстро, и ничто не мешало Байтам и приглашенной ими знати оттереть меня в сторонку.
В центре храма стояли три изваяния: Свентовита Четырехликого, его жены Прии и бога правосудия Прове. Но были еще два придела — в правом высилась статуя бога любви Лада, а в левом — бога торговли. Все свернули вправо, и я еле успел протиснуться внутрь. Кто-то локтем случайно или нарочно заехал под ребра так, что в глазах потемнело. Не знаю, как удалось удержаться на ногах. Привалившись к стене, стиснул зубы, пережидая приступ боли. Дыхание перехватило, а весь мир сжался до одной точки, одной мысли: «Дышать!»
Не помню, сколько так простоял, борясь за каждый вздох, пока сердце не перестало трепыхаться, боль отступила и сквозь гул крови в ушах я услышал, что служба уже началась. Эх, Анджелин, идут последние минуты твоей свободы! И я так тебя подвел, названый брат! Прости…
Упрямо стиснув зубы, рванулся вперед, расталкивая толпу и стараясь не думать о том, что кто-нибудь опять заденет по сломанным ребрам. Я должен успеть! Должен встать рядом, потому что внезапно нахлынуло озарение: сейчас что-то будет. Прорицание — не самая сильная сторона моей натуры, прямо сказать, никакая. Лишь раз или два посещали меня странные видения будущего. Сегодня — в третий раз. Но вот сейчас… сейчас что-то произойдет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
