— Где расческа?
— В ванной, — растеряно призналась я.
Командор быстро принес требуемое, а я сидела и в ступоре хлопала ресницами. Что при этом чувствовала, понять не могла. Удивление, граничащее с изумлением. Робость. Немножко страха. И еще… некоторую долю восторга. Просто… это было так странно…
— Сиди спокойно, — наклонившись к моему уху, прошептал командор. — Я немного помассирую тебе кожу головы, а потом расчешу волосы.
— А… — хотела я спросить, с чего вдруг мне такое счастье привалило.
— Давно хотел прикоснуться к твоим волосам. Ты даже не представляешь, как они манят… — тихо произнес Акир и действительно принялся кончиками пальцев массировать мне кожу головы.
О–о–оу… Оказывается, это та–а–ак приятно! Я даже глаза закрыла и перестала бояться. А потом ниоки долго расчесывал мои волосы. Перебирал прядки, пропускал их между пальцев, осторожно проводил по ним расческой. Судя по его мечтательному виду, мы оба получали несказанное удовольствие от этого процесса.
Я, правда, после столь тщательного расчесывания сидела в пышном оранжевом облаке, так как волосы распушились и встали дыбом. Но, похоже, смущало это только меня.
— Если ты пообещаешь, что не позволишь прикасаться к своим волосам никому, кроме меня, то я отменю приказ всегда собирать их в прическу, — тихо сказал мой как бы муж и, поднеся несколько прядей к лицу, вдохнул их запах. — И еще, ты разрешишь мне их расчесывать и делать тебе массаж головы. Я ведь понимаю, как тебе тяжело с такой гривой.
— Ладно, — растерянно согласилась я. — А можно я их укорочу?
Помня о своей неудачной попытке отрезать косу, я уже не пыталась больше этого делать. Но желание избавиться от такой длины никуда не делось.
— Ни в коем случае! Пожалуйста! — тут Акир издал смешок и сказал то, от чего я окончательно обалдела: — Считай меня фетишистом, если хочешь, но я от твоих волос в сущем восторге.
Я нервно хихикнула. И правда — хвостатый фетишист. Обнюхивает меня постоянно, я же не слепая и вижу, а теперь еще и от волос моих тащится. Кошак, он и есть — кошак. А еще вдруг пришло осознание: Акир совершенно точно хочет, чтобы наш брак из фиктивного стал настоящим. Непонятно только, зачем ему это. Я ведь не ниоки.
— Акир, — тихонько позвала я командора. — Зачем я тебе?
— Потому что я — кот. Судя по твоему рисунку, драный, — фыркнул он и продолжил: — А ты моя маленькая мышка. Ты знаешь хоть одного кота, который может отказаться от мышки, которую считает своей?
— Н-ну… — помялась я, так как признавать факт, что коты действительно ни в жизни не откажутся от мышки, не хотелось. Только не стоило забывать, что коты этих мышек сначала заигрывают до смерти, потом съедают, а косточки выплевывают. Так что сравнение явно было не в мою пользу.
— Вот и я не откажусь, — правильно понял он мою заминку. Еще раз поднес мои волосы к своему лицу и глубоко вдохнул. — Я пойду?
— Иди, — кивнула совершенно сбитая с толку я.
— Сладких снов, солнечная мышка. И не переживай, больше тебя никто не обидит или будет иметь дело со мной.
Горячая ладонь погладила меня по голове, и Акир направился к дверям. Потом остановился, увидев, что расческа по–прежнему у него в руке, и посмотрел на меня:
— Насчет волос мы договорились? — и улыбнулся.
— Ладно, — не сумев сдержаться, я улыбнулась в ответ.
Акир уже ушел, а я еще какое–то время задумчиво смотрела на закрывшуюся дверь. Нет, все–таки он очень и очень странный. И я, наверное, тоже. Ну, это если вдуматься. То бегаю от него и прячусь, то позволяю ему расчесывать себе волосы и нахожу в этом какой–то кайф. И все же, что мне делать? Продолжать держать дистанцию? Или пойти ему навстречу и начать принимать его ухаживания? А то, что он именно ухаживает, пусть и так странно, это уже очевидно. С другой стороны, а откуда мне знать, как мужчина обычно ухаживает за женщиной? Нет, когда–то я это наверняка знала. Но сейчас–то не помню. И опять я не спросила, что такое кахэто. Вдруг это ругательство какое–то, а я слушаю и ушами хлопаю.
Ужасно, когда взрослый человек, который должен разбираться в жизни и иметь некий опыт социальной жизни, вдруг оказывается в такой ситуации, как я. Мало того, что очутилась среди абсолютно чужеродных и непонятных элементов, о которых я совсем ничего не знаю, так еще и не помню ничего. Я даже не в курсе, какой у меня раньше был характер. Я была веселой хохотушкой или занудной заучкой? Или, может, бессердечной стервой? На сегодняшний день меня бросает от полной апатии и смирения с не сложившейся жизнью до бунта по мелочам и неприятия попыток окружающих идти на контакт. А это не есть хорошо. Акир прав, пора взять себя в руки и перестать метаться. Он обещал мне помощь и защиту, и надо сказать, уже помог и спас.
Пожалуй, стоит и мне пойти навстречу. Нет, сама я, конечно, ничего предпринимать не буду. Хватит! И так уж отличилась… Подумать только: я ему предложила жениться на мне. Какой кошмар! Щеки обожгло румянцем, и я смущенно покосилась на Яшку. Он хоть и не говорит ничего, но понимает, как оказалось, многое.
Все, решено! Буду ходить на свидания с собственным мужем, если он пригласит. Перестану прятаться, словно я дикая, и попытаюсь вести себя как взрослая разумная женщина, коей я по идее и являюсь. Мало ли почему я так молодо выгляжу (лет на семь–восемь моложе психологического возраста). Может, у меня наследственность хорошая.
Приняв это жизнеутверждающее решение, я отправилась спать.
Утром пришлось встать пораньше, чтобы дать волосам возможность высохнуть естественным способом и закрутиться в тугие пружинки. Мне же разрешили? Ну и вот! А потом весь этот пышный кудрявый беспредел я слегка собрала лентой, чтобы в лицо не лезли, и отправилась завтракать. Командора и капитана еще не было, так что я успела спокойно выпить чашку чая, поесть и поболтать с ребятами, составившими мне компанию. И, наконец, в столовую вплыла парочка кошаков. Увидев меня, они немедленно направились к нашему столику.
— Алеся, доброе утро, — поприветствовал меня Акир и положил руку мне на плечо.
— Доброе утро, — улыбнулась я ему. Перевела взгляд на Риота и достаточно прохладно, хотя и вежливо поздоровалась и с ним: — Капитан, приветствую вас.
Парни их экипажа, с которыми я завтракала, тут же подобрались и, пожелав хорошего дня, ретировались, а ниоки уселись на освободившиеся места.
— Алеся, — наглый помоечный котяра с седой прядью (а я по–другому его и представить теперь не могла) расплылся в улыбке. — Видел я твой вчерашний рисунок. Впечатляет!
— Понравилось? — вежливо спросила я, пытаясь не смотреть на Акира, который старался сдержать смех.
