Тогда я поинтересовалась, почему не делают телепортацию с планеты на планету. Ведь на Шандирре мы перемещались через телепортационные кабины. И неважно, что я даже приблизительно не представляла, как они работают. Перемещались же! Почему нельзя так же в более глобальных масштабах? Оказалось, нельзя. Только в рамках одной планеты, да и то не все любят данный способ перемещений. Во многих местах, там где климат и природа нормальные, а не такие ужасные, как на Шандире, предпочитают передвигаться по старинке — на летающих такси. И мужчины снова начали грузить меня формулами. Потом посмотрели на мои остекленевшие от такого объема информации глаза и…
— Птенчик, не забивай голову! — ласково сказал Каррт. — Лучше р-рисуй…
— …котиков! — продолжил его фразу Рокхад.
Штурман и второй пилот переглянулись и захохотали.
— А вы откуда знаете? — прыснув от смеха, спросила я их.
— Да почти все уже знают, — вытерев слезу, выступившую в уголке глаза, ответил Рокхад. — Это же корабль, Алеся. Думаешь, здесь можно что–то от кого–то утаить или спрятать?
— Тем более, если это делаешь ты, — поддержал его синий птиц. — У нас ведь р–развлечений–то почти нет. А тут такие пр–рекр–расные объекты для наблюдений: ты, твой муж его др–руг.
Я погрустнела. Быть объектом наблюдений совсем не хотелось.
— Да не пер–реживай, птенчик, — сухая птичья ладонь погладила меня по голове. — Мы все на твоей стор–роне. Тем более, командор-р стольких пар–рней обломал, женившись на тебе. Если бы не он, к тебе бы очередь уже стояла с пр–редложением р-руки и сер–рдца.
— Ох, не надо мне такого счастья! — вздрогнула я.
И как наяву представила картину: коридор, а от моей двери выстроилась длинная, уходящая вдаль, очередь из молодых и не очень мужчин с букетами цветов, сваренных из арматуры и гаек. Живых–то цветов на крейсере нет. Потом издалека показались два ниоки. Риот связкой консервных банок стал отгонять «женихов», Акир шел по освободившемуся пространству с цветочным горшком, из которого торчал кактус. А верхушку колючего растения украшали две больших гайки.
— Алеся–а–а? — позвал меня Рокхад.
— Я должна это нарисовать! — выпалила я, вскочив. Глянула на Яшку, который еще не съел даже половины своей порции, и попросила второго пилота: — Рокхад, возьми Яшу с собой, пожалуйста. Я потом забегу и заберу его.
В свою мастерскую я бежала, словно за мной гонится стая диких котов, и хихикала. Нет. Я непременно должна зарисовать все то, что только что увидела.
И зарисовала! Только каким–то образом Акир пронюхал о том, что я мчалась из столовой, как ошпаренная, и пришел узнавать, что произошло. Причем явился как раз тогда, когда я наносила последние штрихи.
— Это что?!
— Н-ну… — помялась я.
— Дай–ка сюда. Пойду покажу Риоту. Он порадуется! — Командор выхватил у меня лист и направился к выходу из мастерской.
— Эй. Куда?! Не надо! — запаниковала я, представив реакцию капитана на мой очередной шедевр.
— Надо. Риот непременно должен на это посмотреть, — усмехнулся ниоки, а уже у двери притормозил и спросил: — Пойдем сегодня вечером смотреть на звезды?
Звучало это весьма заманчиво, в планетарии мне понравилось, и еще очень… двусмысленно. Словно меня на свидание под луной приглашали.
— Пойдем, — хихикнула я.
Ну а что? Чай не с чужим котом, а с собственным.
Уже поздним вечером, Акир зашел за мной и проводил к планетарию. Мы устроились в креслах, командор снова сделал так, что над нами появился черный бархат, усыпанный бриллиантами. Яшку в этот раз я пристроила на пустующее кресло по соседству. Этот обжора снова объелся и сейчас самым бессовестным образом дрых, не реагируя на внешние раздражители.
Сначала Акир мне показывал разные участки Млечного Пути, приближая их так, чтобы можно было рассмотреть не только звезды, но и окружающие их планеты. Рассказывал о некоторых из них, а потом вдруг замолчал и повернулся ко мне, опираясь на один локоть.
— Что? — спросила я.
— Меняемся? — вдруг улыбнулся он шальной улыбкой и подмигнул.
— Что на что? — Я почувствовала, что мои губы тоже невольно расползаются, так заразительно выглядел ниоки.
— Сначала соглашайся, а потом придумаем.
— Без подвоха? — Я тоже перевернулась так, чтобы лучше видеть собеседника.
— Все по–честному. Обижаешь!
— Тогда — меняемся! — хихикнула я от нелепости ситуации и даже забыла, что все еще немного его опасаюсь.
— Что ты хочешь? Уступаю тебе право сделать выбор первой.
— Потрогать твои уши. И почесать за ними. Ужасно хочется проверить, умеют ли ниоки мурлыкать, — почти без раздумий озвучила я свое коварное желание, будучи твердо уверенной, что даже если он разрешит мне потрогать вожделенные «кошачьи уши», то уж мурлыкать точно не станет.
— Хорошо, — неожиданно согласился он.
— Что, правда можно? — растерялась я.
— Можно, — подтвердил мужчина кивком свое согласие.
— А что взамен? — прищурилась я.
— Как насчет поцелуя? — Взгляд зеленых глаз погладил меня по щеке, задержался на носу.
В соседнем кресле с сопением завозился Яшка и отвлек нас ненадолго.
— Так что, согласна? — уточнил командор, когда мы перестали отвлекаться на Яшу и снова посмотрели друг на друга. Его взгляд снова скользнул по моей щеке, потом по носу и переместился на другую щеку. — Тебе нравятся мои уши, а мне нравятся твои веснушки.
— Согласна! — сказала я, пока не передумала.
Уши! Кошачьи ушки! Сейчас я вас потрогаю!
Боже, какими же они оказались потрясающими на ощупь. Это было нечто восхитительное! Горячие, покрытые плюшевой шерсткой, чуткие и подвижные. Они сначала прижались к голове, когда я протянула к ним руку… Но потом Акир взял себя в руки и расслабился. Даже глаза прикрыл, позволяя мне вдоволь исследовать эту часть его тела. Как только он перестал на меня смотреть, я сразу же осмелела и принялась с еще большим усердием гладить сами уши и вокруг них. Зарылась пальцами в его волосы, аккуратно помассировала кожу головы…
Акир стал дышать тяжелее, но терпеливо держал глаза закрытыми, чтобы не смущать меня. Только трепетали ноздри, и мне подумалось, что он снова принюхивается к моему запаху. Потом я легонечко, чтобы не причинить дискомфорта почесала за одним ухом, чуть сдвинула пальцы и снова почесала. Потом проделала все то же самое за вторым ухом, глядя при этом в лицо командора и ожидая мурлыканья. Не дождалась, он только глухо застонал и потянулся за моей рукой, выпрашивая еще этой нехитрой ласки. Совсем как большой красивый черный кот. Мурлыкать не мурлыкал, только часто тяжело дышал, замерев под моими руками.
