Все, что оставалось преследователям, так это повернуть назад и мчаться к ближайшему мосту, находившемуся за многие мили отсюда — или же попытаться найти переправу где-нибудь поближе. Поймать беглецов этой ночью им уже не удастся; это совершенно очевидно. А к тому времени, как их загнанные лошади сделают крюк, вся троица будет уже очень, очень далеко — на пути к руднику и ожидавшей их там безопасности.
Для обоих мошенников путешествие обернулось просто увеселительной прогулкой, но только не для Питера. Всю дорогу обратно он ехал, понуро опустив голову, и слушая в пол уха поток громкой болтовни и комплиментов в свой адрес, щедро отпускаемых обоими попутчиками. Как уже не раз подчеркивал в своих речах Обмылок, только благодаря силе своего нового союзника, и Джарвин, и он сам, неоднократно за время этой вылазки избегали гибели, находясь буквально на волоске от смерти.
Ближе к утру Джарвин задремал. Он проснулся, когда на небе забрезжил серый рассвет и тут же крикнул:
— Эй, Питер!
Питер Хейл подъехал поближе к повозке.
— Питер, мне приснился сон, как будто бы я отбиваюсь от змей… тут ты протягиваешь руку… за тысячу миль, с севера… и вытаскиваешь меня обратно. Питер, дай Бог тебе здоровья, и чтобы со мной было бы сейчас, если бы не ты?
Ответ был очевиден, и поэтому Питер не стал утруждать себя им. Они просто ехали дальше. Утро было уже в самом разгаре, когда было решено устроить привал, чтобы дать отдых загнанным лошадям и немного поспать самим. День клонился к вечеру, когда они, наконец, добрались до рудника.
В их отсутствие телеграф и телефон сделали свое дело.
Перед хижиной Джарвина расхаживал высокий, худощавый человек. А чуть поодаль выжидающе толпились ухмылявшиеся рабочие с рудника, с большим интересом наблюдавшие за происходящим.
— Это Уилл Наст! — ахнул Джарвин, увидев незнакомца. — Какого черта ему здесь нужно?
Но Уилл Наст, похоже, пребывал в хорошем настроении. Приветственно помахав им, он затем остался стоять, подбоченясь, в то время, как ветер раздувал полы его сюртука, под которым виднелась блестящая звезда шерифа.
— Ну что, ребятки, — сказал он, — хорошо погуляли?
Они молча кивнули, ожидая продолжения, оставаясь стоять перед ним, словно провинившиеся ученики перед строгим учителем.
— Что касается тебя, Обмылок, то мне кажется, твое истинное призвание — боксерский ринг. Честно сказать, я и прежде частенько недоумевал, почему ты до сих пор не посвятил себя этому делу. И деньги там даются легче, чем здесь — да и зарабатываются они не столь бесчестным путем!
В ответ Обмылок лишь хмыкнул и отступил назад, радуясь тому, что так легко отделался.
— А ты, Джарвин, — продолжал шериф, — шулер вонючий… паршивая жирная крыса и просто старая сволочь, вот ты кто. Я уже очень давно надеюсь на то, что придет день, когда у меня, наконец, появится благовидный предлог для того, чтобы засадить тебя за решетку. И поэтому, получив первые сообщения о том, что вы там устроили, я уж обрадовался, что это время настало.
Но, похоже, я ошибся. Вот незадача-то! И сейчас тебя спасло только то, что там обошлось без жертв. Так что радуйся. Ты прославился ещё больше. Все что пока имеется против тебя — так это подозрения, что ты опять занимался мухлежом. Было такое?
Он повернулся спиной к Майку Джарвину — что было довольно рискованно, принимая во внимание то, что он только что ему наговорил. Но Майк Джарвин был из тех, кто не привык действовать открыто, среди бела дня — да ещё к тому же и при свидетелях. И хотя лицо его побагровело, а на щеках задвигались желваки, он не спешил хватиться за пистолет.
— А теперь, — сказал шериф, обращаясь к Питеру, — я думаю, тебе, Питер Хейл, пора вернуться домой. А ты как думаешь?
— У меня заключено соглашение с мистером Джарвином, — сказал Питер. — Ну как, Джарвин, ты меня отпустишь?
Грубо хохотнув, Джарвин поднял руку над головой и щелкнул пальцами.
— Отпустить тебя? Слушай, Наст, ты когда-нибудь слышал, чтобы Майк Джарвин взял да и просто так выбросил в море пригоршню бриллиантов? Но разве могут сравниться какие-то бриллианты с Хейлом? А?
Шериф снова заговорил с Питером.
— Пит, и что это вдруг на тебя нашло? Зачем ты это сделал?
— Объясню коротко и ясно, шериф, — сказал Питер. — Если бы я отказался, то угодил бы прямиком за решетку.
Понимающий взгляд Уилла Наста посерьезнел.
— Это и в самом деле настолько серьезно?
— Да.
— Тогда ты мне ничего не говорил, и я ничего не слышал. Но может быть ты все же проводишь меня? Мне нужно поговорить с тобой о твоем отце.
Глава 38. ПИСЬМО
Дверь дома МакНэра громко хлопнула, и на переднюю веранду вышел Чарльз Хейл. Мистер МакНэр сидел, откинувшись назад, на прислоненном спинкой к стене стуле и зацепившись каблуками башмаков за нижнюю перекладину. Он не повернул головы, но все-таки поинтересовался:
— Что Чарли, повезло тебе сегодня?
— Сэр, — проговорил Чарли, — но как вы догадались?
— Вижу, тебе есть, что рассказать, — сказал МакНэр. — Так что давай, выкладывай.
— Знаете, сэр, она назначила день свадьбы.
— Кто?
— Рут, мистер МакНэр.
— Ну надо же! — сказал отец, и, широко зевнув, равнодушно уставился на кандидата в зятья.
— Да, — подтвердил Чарли. — Если вы не возражаете… на следующую пятницу.
— Быстра, однако, не правда ли? Ну, если уж она так решила…
Чарльз вежливо кашлянул.
— Если вы, конечно, не возражаете…
— Я? А почему я должен возражать? Мне за тебя замуж не выходить.
Чарльз смутился и густо покраснел.
— Ну тогда я, пожалуй, пойду, — пробормотал он наконец.
— Пока, Чарли.
— Но все-таки, — вдруг заговорил Чарли, оборачиваясь, — как здорово, что она так резко передумала, когда… — Он осекся и замолчал.
— Когда ты уже решил, что она собирается замуж за Питера, да?
— Ну в общем-то… — начал Чарльз.
— Тогда послушай, что я тебе скажу, — перебил его ранчеро. — Твой кузен уехал из этих мест и уже успел так прославиться, что она очень гордится возможностью выйти замуж хотя бы за его родственника. Я думаю, что именно поэтому она так поспешно передумала. А ты сам-то как считаешь?
— Честно говоря, — сказал Чарльз, — я предполагал… то есть, я хочу сказать, мне казалось…
— Что после той заварухи в Лоусон-Крик Питер дискредитировал себя и навсегда выбыл из игры? Ты так думал?
— Может быть вы и правы, сэр.
— Зная характер своей дочери, — сказал МакНэр, — я не думаю, что она столь наивна и глупа, чтобы отвергнуть мужчину только из-за того, что он и на своих протезах может драться лучше всех остальных, тех, у которых с ногами все в порядке.
