За все время своей службы Гарро всегда считал армию людей такими же воинами, как и космодесантники, но никогда не ощущал такого единения с ними, как в этот момент. Сегодня они объединены одной миссией, думал он. Сегодня нет барьеров между людьми и воинами Легионов.
Он подошел к капитану Гарье и заметил в руке смуглого мужчины тяжелый плазменный пистолет.
— Господин капитан, — приветствовал его Гарья сдавленным из-за незаживших шрамов, полученных во время бегства, голосом.
— Уважаемый мастер, — ответил ему Гарро, — я должен перед вами извиниться.
— Вот как?
Гарро обвел рукой помещение:
— Ты предоставил мне такой превосходный корабль, и вот во что я его превратил.
— Можете не продолжать, мой господин, — рассмеялся Гарья. — Я прослужил под командованием ваших собратьев несколько десятилетий Великого Крестового Похода — и до сих пор не научился вас понимать. Иногда вы так высокомерны с людьми вроде меня, а иногда… — Он нерешительно замолк.
— Продолжайте, — сказал Гарро. — Высказывайте свои мысли, Барик. Я думаю, все пережитое дает нам право на откровенность.
Капитан корабля похлопал его по налокотнику:
— Иной раз вы похожи на несдержанных ревнивых детей, которые жаждут найти свое место, ищут братских отношений, но в то же время испытывают друг к другу ревность. Как и все люди, вы стремитесь выйти из тени своих отцов и вызвать у них гордость. Иногда я задаю себе вопрос: что произойдет с бравыми благородными парнями, если больше не будет войн? — Гарро ничего не ответил, и Гарья помрачнел. — Извините, капитан. Я не хотел вас оскорбить.
— Вы и не оскорбили, — ответил Гарро. — Ваши проницательные наблюдения кажутся… несколько вызывающими, но и только. — На мгновение он задумался. — А что касается вашего вопроса, я не могу на него ответить. Если не будет войн, какой толк от оружия? — Он показал на пистолет Гарьи, потом на себя. — Возможно, мы затеем новые войны или выступим друг против друга.
— Как сделал Хорус?
У Гарро похолодело на сердце.
— Возможно.
Мысль легла на его душу тяжелым грузом, и он отвернулся, стараясь ее изгнать.
Затем Гарро увидел, что Сендек и Хакур пристально смотрят на экран ауспекса. С помощью Воут они сумели подсоединить устройство к одному из внешних датчиков «Эйзенштейна».
— Капитан! Есть данные…
Гарро выбросил слова Гарьи из головы и вновь сосредоточился на боевой ситуации.
— Докладывай.
— Нарастание энергии, — сказал Хакур. — Сначала я решил, что производится глубокое сканирование корпуса, но это что-то другое.
На экране ауспекса появилась какая-то сложная фигура.
— Сканирование? — Гарро взглянул на Сендека. — Разве можно обнаружить нас здесь, через все слои стали и железа?
— Это возможно, — ответил космодесантник. — Если на корабле достаточно мощные источники энергии, лучи могут пробиться сквозь любые экраны.
— На корабле, похожем на космопорт, — добавил Хакур.
Догадка окатила Гарро ледяной волной, и он выхватил сканер из рук Сендека. Изображение! Он понял, что оно означает.
— К оружию! — закричал Гарро, и его голос эхом прокатился по всему залу. — К оружию! Они идут!
Забыв об ауспексе, Сендек и Хакур направили стволы в противоположный конец зала. Команда Гарро вызвала в зале панику. Он увидел, как капитан Гарья отрывистыми приказами заставил людей опомниться и взять в руки оружие.
— Сэр, что это? — спросил Сендек.
— Смотри туда!
Гарро показал в центр зала, где оставалось пустое пространство, за которым Хакур соорудил ступенчатую баррикаду. Послышался низкий гул, словно где-то в глубине заработал электромотор, и статические разряды стали пощипывать кожу боевого капитана.
По залу заплясали изумрудно-зеленые лучи, на мгновение напомнив странных чудовищ варпа, наводнивших корабль в глубине Эмпиреев, но на этот раз причина оказалась другой. Гарро уже знал, что последует дальше.
— Никому не открывать огонь до моего приказа! — крикнул он.
И вот они появились. С оглушительным ревом расщепленных молекул воздуха, в ослепительных вспышках зеленых молний, сверкавших прямо посреди зала и отбрасывающих на стены и потолок резкие тени. Гарро поднял руку и прикрыл глаза, чтобы не получить временную слепоту. Но вот шум и вспышки утихли, прозвучал хлопок смещенной атмосферы, и процесс телепортации завершился.
Посреди пустого участка палубы, где прежде валялись только обломки демонтированного оборудования, возникла группа массивных фигур в бронированных доспехах, вставших правильным кругом. Восемь космодесантников стояли плечом к плечу, сверкали в свете ламп своими боевыми латами и держали наготове болтеры, охватывая прицелами весь зал.
Один из них заговорил отчетливым и громким голосом офицера, привыкшего к беспрекословному повиновению:
— Кто здесь командует?
Гарро, держа болтер на бедре, а палец на спусковом крючке, шагнул вперед:
— Я.
Теперь он рассмотрел говорившего воина с непокрытой головой. Он заметил суровое, неулыбчивое лицо, а позади… Кто же стоял за его спиной?
— Ты должен подойти и назвать себя!
Возникшая в его теле скованность мгновенно исчезла, высокомерный тон вызвал в душе Гарро бурю протеста. Он усмехнулся в ответ и отрезал:
— Нет. Это мой корабль, и вы высадились, не имея на то моего разрешения! — Внезапно все напряжение и гнев, которые он сдерживал последние несколько дней, вырвались наружу, и все свои чувства до последней капли капитан вложил в негодующий ответ. — Ты должен подойти и ты должен представиться. И ответить на мои вопросы!
В наступившей тишине он уловил отрывистое бормотание, и дула всех болтеров прибывших воинов медленно опустились к полу. Говоривший с Гарро поклонился и отступил в сторону, давая возможность выйти вперед другому человеку — тому, кто до сих пор оставался в центре группы.
В лучах ламп появился величественный силуэт в золотисто-желтых доспехах, и у Гарро перехватило дыхание. Даже при слабом свете высоких ламп появление новой фигуры осветило зал. Жесткий бескомпромиссный взгляд с обрамленного копной белоснежных волос хмурого лица прожег встречавших. Лицо казалось таким же твердым и неподатливым, как гигантские пластины золоченой брони, придававшие человеку сходство со статуей. Впрочем, не человеку.
— Примарх, — сорвался шепот с губ Хакура.
Все слова мгновенно вылетели из головы Гарро. Он обнаружил, что не может оторвать взгляд от доспехов военачальника. Как и у Гарро, его латы были украшены орлами на груди и плечах. Поверх одного наплечника сиял диск из белого золота, на котором из пластин черно-синего сапфира было выложено изображение угрожающе сжатого кулака. Наконец алмазно-твердые глаза отыскали Гарро и остановились на его лице.
— Прости наше вторжение, собрат, — произнес полубог сильным и твердым, но не раздраженным голосом. — Я — Рогал Дорн, командир Седьмого Легиона Космодесантников, сын Императора и примарх Имперских Кулаков.
Гарро вновь обрел способность говорить:
— Я Гарро, господин. Боевой капитан Гвардии Смерти Натаниэль Гарро, командир космического фрегата «Эйзенштейн».
Дорн сдержанно кивнул:
— Прошу позволения взойти на борт, капитан. Возможно, я смогу оказать тебе помощь.
Часть Третья.
НЕСЛОМЛЕННЫЕ
14
ЯРОСТЬ ДОРНА
БОЖЕСТВЕННОСТЬ
К ТЕРРЕ
По приказу примарха люди на артиллерийской позиции встали по стойке «смирно». Затем, склонив головы, они сотворили знамение аквилы, приложив руки к груди, а командир носовой батареи космической крепости вышел на позицию стрельбы. Помедлив несколько мгновений, он передвинул массивный рычаг.
Четыре высокоэффективные торпеды класса «корабль — корабль» ожили в выходных каналах, реактивные двигатели выбросили огненные струи и вытолкнули их на короткую дистанцию, разделяющую крепость и фрегат. Каждая из торпед была снабжена компактной, но мощной ядерной боеголовкой. Для выполнения задачи хватило бы и одного снаряда, но после перечисления всех ужасов, что появлялись на палубах «Эйзенштейна», было решено произвести полное уничтожение. Корабль выполнил свой долг, а его служба заканчивалась только в момент гибели.
«Фаланга» неподвижно замерла, наблюдая за последними секундами жизни корабля. Массивное сооружение, родовое обиталище Легиона Имперских Кулаков, он был скорее планетоидом, чем космическим кораблем. Этот колосс молчаливым свидетелем провожал младшего собрата в последний путь.
Торпеды ударили в нос, корму и через равные промежутки по длине сильно поврежденного корпуса. Детонаторы были запрограммированы безукоризненно, и все четыре боеголовки одновременно выбросили беззвучные вспышки света и радиации. Отблеск взрывов осветил собравшиеся вокруг корабли флотилии Астартес и через иллюминаторы проник белыми колоннами в самую высокую башню «Фаланги», где находились личные покои Рогала Дорна.
